Грегори грустно смотрел на меня на протяжении всего разговора.

– Что, – спросил, когда я повесила трубку, – выманивают, да? Отбирают у меня?

– Пойдем поплаваем? – предложила я, не считая нужным реагировать на очередной приступ эгоизма.

– Только прежде свари кофе, почисть яблоко и смажь мне плечи кремом от солнца, – капризно требует Грегори.

8.00

Мы попили кофе в номере, намазали друг друга кремом и отправились на пляж. Погода была солнечной, океан тих как дитя. Я вбежала в него, плюхнулась и с наслаждением поплыла. Грегори нагнал меня и велел вернуться на берег.

– В океане водятся хищники, купаться в нем опасно.

После этого я прослушала небольшую лекцию об особенностях местных скатов. И о злобных гигантских барракудах. А на закуску – об отличиях белых и серых от черных акул, кишмя кишащих в двух саженях от нас. Надо сознаться, он меня убедил. Пошла плавать в бассейне. Всё немногочисленное население отеля располагалось вокруг него. В океане и правда никто не купался, даже в такой замечательный штиль.

12.00

Ланч. Ничего особенного.

14.00

Отдых в прохладе номера, хотя отдыхом это назвать довольно сложно. Мне вновь наглядно попытались показать, как надо любить мужчину, причем не какого-нибудь, а вполне конкретного, выдающегося во всех отношениях. Я вновь испытала комплекс неполноценности, потому что по-прежнему все делала неправильно, не прислушиваясь к пожеланиям и не проявляя должного восторга.

17.00

Сборы на ужин. Одеваюсь красиво. Едем на такси в дорогой ресторан Aleksander, питаемся.

20.00

Возвращаемся обратно пешком. Прогулка занимает не больше часа. Я молчу отрешенно. Грегори размышляет вслух. Делится внезапно набежавшими сомнениями. Нет, во мне он не сомневается. Мне он верит уже как себе. Считает, что ему повезло. Не зря же платит огромные деньги лойерам, чтоб поскорее перетащили меня к нему!

Так в чем же дело, интересуюсь настороженно. Что за сомнения такие?

Ну как это что? Да мало ли что. Вдруг с ним что-нибудь случится? Внезапно. Он вспоминает случай в Нью-Джерси. Или вдруг он лишится работы? Такое тоже может быть вполне. Никто никому ничего в Америке не гарантирует. Ну, конечно же он специалист high class. Конечно, он обязательно найдет куда пристроиться, ведь его ждет с нетерпением тысяча и один мировой университет, но все же в Америке всякий, даже президент, может лишиться работы. А на нем лежит ответственность за детей. А теперь еще за меня и за моего сына. Кстати, а вдруг он не сумеет поладить с моим сыном? И что тогда? Я ведь могу пожалеть, что приехала к нему, разве не так? Ну а вдруг пожалею? Вдруг?

6.00. Суббота

Долго спать не могу. Мешают мысли. И бесконечные внутренние вопросы без ответов. Встаю осторожно, чтоб не потревожить Грегори. Он тут же просыпается. Видит мое озабоченное выражение лица и предлагает пробежаться. Бегаем босиком вдоль пляжа, нагуливаем настроение и аппетит. Мне, разгоряченной, разрешают быстренько купнуться в океане. Окунаюсь. Грегори, заслонив лицо ладонью от солнца, внимательно смотрит вдаль. Он следит, чтоб ни один гад океанический не подплыл ко мне незаметно из глубин и не утащил бы за собой в бездну. Обошлось, никто не появился, и Грегори сам решается осуществить небольшой заплыв, не выпуская из виду водную гладь вплоть до линии горизонта. Потом мы полчаса бултыхаемся у берега, брызгаемся, хохочем, и все вчерашние сомнения отступают, мир неожиданно кажется прекрасным, а мы в нем – счастливыми, нашедшими друг друга половинками. Разве не так? Разве не радость встретить в огромном мире нужного человека? От всей души стремящегося сделать из твоей жизни сказку. Ежедневно, каждую минуту, секунду даже. Не на словах, а на деле. Много таких людей ты, Аля, встречала на своем пути? Да не одного! Тогда в чем дело? Короткие трения, временные недовольства можно побороть! И нужно! Он-то принимает тебя со всеми несовершенствами и изломами характера. Он терпит твою неуклюжесть в постели и явную неохоту меняться к лучшему, а такое не всякий мужчина выдержит. Он мудрый, внимательный человек, и ты просто обязана отблагодарить его за щедрость, полюбить всем сердцем и стараться быть лучше день ото дня!

С такими умиротворяющими мыслями вошла я в новый день своей жизни. Бабуля учила меня начинать каждое утро с улыбки. «Проснулась – улыбнулась», – втолковывала она мне с раннего детства. Ведь правда же, с каким настроением начинается день, так он и пройдет!

День удался. Мы много гуляли, держась за руки, разговаривали исключительно на возвышенные темы, нахваливали друг друга, катались на велосипедах, предусмотрительно прикрыв от солнца оголенные участки тела. В двенадцать часов с удовольствием ланчевали в милом местечке на побережье, после чего более-менее сносно «отдыхали» в прохладе номера, потом занимались на тренажерах в спортзале, плавали в бассейне и снова совсем неплохо «отдыхали» в номере. Возможно, подумалось мне после ужина, что ближе к ночи я, наконец, сумею преодолеть свою непереносимость некоторых сложных интимных элементов и изобразить то, чего от меня хотят? Пусть даже самой мне это не очень-то и нравится. Но надо чем-то жертвовать ради главного, не так ли?

8.00. Воскресенье

– Сегодня будет бранч, – сообщил Грегори, – а потому предлагаю не завтракать. Просто разделай мне яблоко и свари кофе. Brunch – это среднее арифметическое между breakfast и lunch, то есть между завтраком и обедом, – тут же пояснил Грегори вослед моему искреннему удивлению.

То есть большое торжественное обжорство в середине воскресного дня. На него следует принарядиться. Разодетых людей вокруг много, просто полный зал: то ли к выходным отель наполнился, то ли из окрестных мест народ подтянулся, зная как это здорово – бранч в «Хилтоне»!

При входе каждой даме вручают розу на длинном стебле, конец которой погружен в аккуратный пластиковый колпачок с водой. Как мило.

Грегори берет меня за руку и подводит к грудам разнообразной еды, посматривая на реакцию. Изобилие и впрямь поражает. Этого Грегори, пожалуй, и добивается – все время меня чем-либо сражать. Вскоре его рука самому становится нужна, и он отпускает меня, рекомендовав начинать с определенного вида закусок. Набираю все подряд на огромную тарелку. Стараюсь избегать мясных нарезок, хотя они призывно поблескивают, маня к себе с невероятной силой. Как давно не ела я мяса, соскучилась прям. Но сдерживаю себя, судорожно сглотнув слюну, переключаюсь на разнообразные морепродукты.

– Что это? – интересуется Грегори, заглянув в мою тарелку. – Ты будешь есть этих гадов? – Он брезгливо морщится.

– Но ты же просил не употреблять в пищу мясо, а это же никакое не мясо, – защищаюсь я расстроенно. – Где я еще попробую настоящих свежевыловленных осьминогов?

– Тогда… сделай одолжение, съешь их где-нибудь в сторонке и так, чтобы я не видел. Иначе это напрочь испортит мне аппетит!