Мне показалось, будто я вышла на сцену. Над моей головой был сводчатый потолок, сквозь тонированные окна лился мягкий свет. Главным предметом обстановки был большой резной стол с флагами позади него. Вокруг стола помещалось около десятка кресел, вдоль одной стены стоял длинный диван. Весело потрескивал огонь в камине. Отчего-то создавалось впечатление, будто именно здесь творится история.

Из-за стола поднялся Тау Килгор. Администратор. Собственной персоной.

Он горячо беседовал о чем-то с крупным сердитым мужчиной и женщиной средних лет с каштановыми волосами, которая изо всех сил старалась сохранить безучастный вид.

– Это невозможно, – сказал Килгор, вставая.

Женщина заметила нас и подняла руку в предостерегающем жесте, чтобы мы не подходили ближе.

– Найдите какой-нибудь способ, – продолжал Килгор. – Мне все равно какой, но найдите. – Он повернулся к нам и знаком пригласил сесть. – Стоило нам услышать о Грин, как мы сразу же послали экспедицию, и все подтвердилось. До этой вспышки, или как ее там, чуть больше трех лет, и мы прямо на ее пути. И почему-то никому не пришло в голову сообщить об этом властям.

Он выглядел так, словно держал на плечах всю планету.

– Это была тайная операция, сэр, – сказал мужчина. – И они не стали ни о чем распространяться.

– Черт побери, Гром, как такое могло случиться?

– Мы выясняем, сэр.

– Надеюсь, вам это удастся. Мне нужны все, кто к этому причастен. Подвесим каждого за его жалкую задницу.

– Да, сэр. Сообщу, как только будут известны подробности.

Килгор повернулся к нам, все еще кипя от злости. Впрочем, возможно, он лишь играл на публику, желая покрасоваться перед нами. Нас представили друг другу. Женщина, доктор Цирцея Белхауэр, высокая, чопорная и явно лишенная чувства юмора, напоминала учительницу, к которой никто не ходит на занятия. Вид у нее был такой же безрадостный, как у администратора.

– Доктор Белхауэр – консультант по особым вопросам, – сказал он. – Она будет оказывать нам помощь в противостоянии… – Килгор на мгновение запнулся, – катастрофе.

Затем он обратился к Алексу:

– Как я понимаю, вас, по сути, держали в плену, господин Бенедикт?

– Да, администратор. Хотя «по сути» тут, пожалуй, лишнее.

– Как долго?

– Несколько дней.

– Где?

– Как они говорили, в камере предварительного заключения. Где-то на острове.

– Как к вам относились?

– Превосходно, сэр, только я сидел под замком, а у моей головы держали пистолет.

– Черт бы их всех побрал, – бросил Килгор. – Что ж, в любом случае рад, что вы целы и невредимы. – Казалось, он едва сдерживается. – Мы только что узнали, что происходит, и виновники уже пытаются спасти свою шкуру, выдавая сообщников. Если честно, Алекс, – вы не против, если я стану вас так называть?..

– Да, сэр.

– Если честно, Алекс… – Он снова замолчал, словно собирался сказать что-то другое, но передумал. – Почему, узнав обо всем, вы не обратились прямо ко мне?

Тау Килгор выглядел как истинный глава исполнительной власти – высокий, рассудительный, с седыми волосами и серыми глазами. Во взгляде его сквозили ум и сострадание к людям. Он был из тех, кто сразу внушает доверие. В прессе, однако, отзывались о нем нелестно: его описывали как жесткого, непоколебимого человека, который советуется лишь с теми, кто с ним согласен, и склонен принимать несогласие за нелояльность. Глядя на Килгора, я с трудом в это верила.

– У нас просто не было возможности, администратор. Едва мы добрались до сути дела, как нас тут же схватили.

– Понятно.

– Кстати, – добавил Алекс, – изначально это выяснила Викки Грин. Она пожертвовала своей жизнью, из-за чего мы и занялись поисками.

– Да, я знаю про нее. Мы перед ней в немалом долгу. Как давно вы обо всем узнали?

– Еще несколько дней назад мы не были точно уверены.

Переварив услышанное, Килгор наклонился вперед:

– И вы собираетесь поведать обо всем прессе?

– Да, администратор. Собираемся.

– Вы представляете себе последствия этого?!

Слова Килгора звучали угрожающе, но Алекс не собирался отступать.

– Под последствиями вы имеете в виду реакцию избирателей?

– Всех людей на планете, господин Бенедикт. Если вы распространите эту информацию, то можете не сомневаться: на ближайшие три года здесь воцарится хаос.

– Примерно так же в последние месяцы заговорщики оправдывали свое поведение.

– Векслер?

– Вы про него знаете?

– Конечно знаю, черт побери. – Краска отлила от его лица. – Прошу вас ответить на вопрос, Алекс. Я все-таки не Векслер.

– Да, – сказал Алекс. – Мы подумали о последствиях. Я считаю…

– Мне плевать, что вы считаете. Вы собираетесь обрушить все: хоть это вам понятно? Как мне, по-вашему, поступать, если вы расскажете общественности, что правительство занимается тайными операциями? Не думаете, что во всем обвинят меня? Я точно знаю, что у вас на уме. Да, немалая доля вины лежит на мне. Но в итоге вспыхнет политическая огненная буря. У нас нет времени на все это. Людям нужно правительство, которому они могут доверять, тем более сейчас.

– Пожалуй, – заметил Алекс, – вам следовало бы тщательнее подбирать кандидатов на высшие должности.

– Согласен. Но это уже прошлое, это не имеет значения. Вы намереваетесь вынести смертный приговор двум миллиардам людей. И вы собираетесь сказать им, прямо или косвенно, что я скрывал от них правду, а значит, я во всем виноват.

Алекс уже и сам едва сдерживался:

– Полагаю, в ваших словах есть доля истины.

– Послушайте, я совершил ошибку, поверив не тем, кому следовало. Я крайне сожалею.

– Они строили убежища, администратор, и составляли поддельные доклады о вторжениях «немых». Как вы могли не знать об этом?

– Векслер и его друзья умели как следует хранить тайну, – вмешалась Цирцея.

– Они знали, что случится с ценами на товары и с экономикой в целом, если всплывет правда о Каллистре, – сказал Килгор. – И поэтому ничего никому не сказали.

– А для чего, по-вашему, были нужны убежища?

– Черт побери, я тоже поверил донесениям о «немых». Они лгали мне так же, как и всем остальным, потому что знали, что я не потерплю этих действий.

Я никогда еще не видела Алекса таким рассерженным. Голос его дрогнул:

– Где сейчас Векслер?

– Мы его ищем.

– А как вы узнали о том, что происходит?