– Ты устроишь место женщинам, а нам с тобой надо сделать кое-какие дела.

Он дал знак остальным подойти. Вскоре Шура и Татьяна лежали на чистых постелях, приготовленных для них дочерями Исмаила. Однако они не могли уснуть.

Сеит, Джелиль, Исмаил-эфенди и его сын провели всю ночь, выкапывая оружие и складывая его в сарае. Уже почти рассвело, когда они закончили свою работу. Они заперли сарай и ушли в дом. Женщины так и не уснули, дожидаясь их. Они не знали, что делают мужчины, но чувствовали, что идет подготовка к чему-то важному.

Джемаль-кахья пришел с первыми лучами солнца. Он принес грустные новости. Вчера дом семьи Эминовых на Садовой улице был объявлен собственностью Советов. Членов семьи переселили в комнаты слуг на первом этаже. Джемаль-кахья был в слезах.

– Разве так можно, Курт Сеит, разве это возможно? Великий мирза Эминов спит со своими слугами и сторожами? Разве все мы не спали мирно в наших постелях, пока он сражался, рискуя жизнью, чтобы защитить нас во время войн? Разве этот великий воин со столькими наградами не заслуживает уважения? Разве все это достойно его?

Главный зал и комнаты дома были закрыты и опечатаны в ожидании появления начальства коммунистов.

Сеит был потрясен, когда услышал о том, что случилось с его семьей. Он горевал, что не может быть с нею в эти тяжкие времена, чтобы хотя бы поддержать родных. Он отвел Джемаля в сторону и сказал ему:

– Джемаль-кахья, теперь послушай меня. Это, может быть, моя последняя просьба к тебе.

– Что вы говорите, Курт Сеит, дай Аллах вам долгих лет жизни. Подождите немного. Я так долго жил в России и видел много. Это тоже пройдет. А пока лучше спрячьтесь.

По правде говоря, ни один из них не верил, что будущее может измениться к лучшему, но Сеит не хотел расстраивать старика.

– Не говори ничего и никому, будь осторожен.

Старик был горд доверием своего воспитанника.

– Я хочу, чтобы ты пошел на пирс. Найди капитана Татоглу Османа. Скажи ему: пусть ждет моего сигнала у берега, как запланировано, ровно в полночь. Если я не смогу сделать это сегодня, тогда завтрашней ночью точно дам ему знак.

Джемаль-кахья распахнул глаза, не веря своим ушам:

– Что вы говорите, господин?

– Мне все равно больше нечего делать в России.

– А как же господин Эминов, что он скажет на это?

– Это случилось по моей воле, Джемаль-кахья. Пожалуйста, объясни все отцу. Я знаю, он не простил меня, но он может попрощаться со мной и пожелать мне удачи по воле Аллаха Милосердного.

Глаза Сеита затуманились, он поднял их, чтобы взглянуть на первые лучи солнца.

Джемаль-кахья встал. Перед тем как уйти, он горестно воскликнул:

– Эх, господин!

Следующий день Сеит и компания провели, прячась в крохотной задней комнате у Исмаила-эфенди. Пока женщины тихо сидели на узкой софе, Сеит и Джелиль обсуждали сложившееся положение и план побега из России. Они говорили осторожным шепотом. Когда Сеит рассказал Джелилю о том, что он увидел друга юности, Петра Боринского, среди большевиков, Джелиль пришел в ярость.

– Сделать можно только одно, Джелиль, только одно – бежать… Я не могу придумать ничего лучшего. Я в тупике… – Сеит сжал зубы. – Другого пути нет.

– Если Боринский схватит тебя, то точно убьет, – сказал другу Джелиль.

Их разговор был прерван стуком в дверь. Это был Юсуф.

– Этой ночью твой последний шанс убежать, Сеит. Иначе я уже не смогу помочь. Твои люди готовы?

Сеит кивнул.

– Хорошо… но план может провалиться. Пожалуйста, не ругай меня, если это случится.

– Спасибо, Юсуф, я никогда этого не забуду, пока жив.

– Постарайся прожить долго, вот и все. Как я говорил тебе, будь один, иначе привлечешь внимание, в этом случае я не смогу контролировать ситуацию.

– Юсуф, со мной мои друзья.

– Я не знаю ничего об этом. Я не смогу спасти вас всех. Наибольшей опасности подвергаешься именно ты, Сеит. Эти люди как гончие, они привыкли к крови и ищут ее. Некоторые поселились в твоем доме над пристанью, дожидаясь твоего возвращения. Тебя выбрали жертвенным ягненком.

– Выходит, они узнали, что я живу здесь.

– Есть методы и способы заставить людей говорить, Курт Сеит, особенно если кто-то имеет особое желание найти тебя.

– О ком ты говоришь?

– Петр Боринский, граф, ставший большевиком, – Юсуф саркастически усмехнулся.

– А ты? – спросил Сеит.

– Если бы я не пошел с ними, кто бы тогда спасал таких, как ты?

Сеит заколебался, затем спросил:

– Где он сейчас?

– Петр? О, он решил сделать твой дом своей резиденцией. Он уверен, ты вернешься рано или поздно. Он решил приветствовать тебя, когда вернешься.

На прощание Юсуф сказал:

– Я пришел проверить опечатанные двери. Ты знаешь, все это теперь принадлежит Советам. Так или иначе, все вроде бы в порядке, и я возвращаюсь. Храни тебя Аллах. Если что-то не так, прости меня.

– Храни и тебя Аллах, Юсуф.

Сеит задумался. Голос Джелиля вырвал его из мрачных мыслей:

– Сеит, я решил не ехать с тобой.

Сеит в изумлении посмотрел на друга. Джелиль продолжал: – Я не могу жить там, Сеит. Я буду там никем, без семьи, без друзей, в незнакомой земле, среди незнакомых людей. Это моя страна. Я родился и вырос здесь. Татя тоже. Мы все будем там одиноки, Сеит. Я не такой, как ты. У меня нет твоей выносливости. Я не могу оставить Татю. В эти трудные времена она не покидала меня. Я не могу сделать ее несчастной.

– Джелиль, если тебя поймают, тебя ведь убьют, ты это сознаешь?

– Я знаю, Сеит, но я думаю, что если мы поселимся в маленькой деревне и будем жить как крестьяне, то сможем затеряться здесь, и со временем о нас забудут.

Сеит видел смысл в словах друга, но лично для него побег выглядел меньшим из зол и дарил возможность спасения. Но Шура! Разве Шура не пожертвовала всем, даже большим, чем Татьяна? Разве она не была самой верной и преданной женщиной, другом, любовницей? Разве достойно бросить ее среди прислуги в Алуште и убежать? Он не мог представить, что она будет чувствовать, если он покинет ее. И даже если он сумеет спастись, сможет ли он нести бремя такого поступка? Затем он подумал о том, что будет с ними, если его поймают красные посреди ночи с красивой блондинкой в повозке, набитой оружием. Одна мысль о том, что могут сделать с ней, была ужасной. Ее шансы на спасение, безусловно, будут намного больше в деревенском доме. Да, он решил, что должен ехать один.

– Не беспокойся о нас, – сказал Джелиль. – Если Шура хочет, мы заберем ее с собой. Может быть, ты бы все равно расстался с ней.