В дверях Хаториан застыл, глядя вперед. А Виль за его спиной, не понимая, что с ней происходит. И вдруг он резко обернулся, схватил ее за руку, вглядываясь в глаза пристально, с какой-то болезненной жаждой. Виль даже не почувствовала, что подкашиваются ноги. Наверное, она бы так и сползла на пол, но он удержал, прижимая к себе обеими руками. Замер так на миг, тяжело дыша. И впился голодным поцелуем..

А мир снова исчез. растворился.

Господи… куда делось напряжение прошедших дней… Ей же просто не хватало этого… Так просто…

Но он так же неожиданно оторвался. Отстраняя ее от себя. Глядя в упор.

Глаза какие-то отчаянные. Спросил, как через силу:

— Вы помните своего жениха, принцесса?

Как ушатом холодной воды окатил.

А пока она с трудом осмысливала, ЧТО он сказал, сунул ей в руку бумажный конверт и подтолкнул в сторону беседки на террасе. Приказал жестко:

— Читайте, я здесь подожду.

И отвернулся.

Виль смотрела на письмо в руке, не понимая ничего. На конверте красовалась печать герцога Танри, личная печать Филберта. Она бы с удовольствием уничтожила это письмо не открывая. Но он велел ей читать…

Печать под ее дрожащими пальцами поддалась, и девушка пошла к беседке, на ходу разворачивая сложенный вчетверо лист. Пришлось присесть и отдышаться, потому что от волнения рябило в глазах, а строчки наползали одна на другую. Но потом она все же смогла прочитать написанное:

«Скучаешь без меня по ночам, маленькая принцесса?

Или утешаешься в объятиях чудовища?

Ничего, потерпи, не долго осталось.

Я все равно его уничтожу. А ты, шлюха Ванлерт, вернешься ко мне…»

Омерзительно и пошло. Она даже не смогла дочитать до конца, дальше по тексту Филберт расписывал, что он сделает с драконом, после того как станет королем. И что сделает с ней, когда убьет дракона. Но у нее еще есть шанс вымолить себе снисхождение. Надо всего лишь шпионить.

В первый момент Виль застыла, а руки затряслись, опускаясь на колени. Как же она его ненавидела…

Наверное, она долго так сидела, глядя в одну точку. Пока не закипела от злости. Сжала письмо в кулак и пошла к выходу. Хаториан так и стоял в коридоре. Спиной к выходу на террасу.

— Сир! Вы знали, что в письме? — спросила гневно.

Он обернулся, глядя на нее в смятении.

— Нет, — ответил, резко опуская руки.

— Вы… Зачем вы…?! — и словно воздух закончился.

Лицо Хаториана странно исказилось, словно ему стало больно.

— Простите, принцесса, если я помешал вашему уединению и вы не смогли прочесть письмо возлюбленного без помех, — глухо проговорил он, отступая на шаг назад.

— Что?! — вскричала Виль, у нее от обиды аж слезы брызнули. — Вы?! Как вы могли?!

Она задыхалась, выкрикивая:

— Как вы не понимаете?! Я ненавижу его! Ненавижу! Он… насильник! Гнусный тип… угрожал мне и моим близким! Ненавижу…

Ослабела вдруг, оперлась на стену, но он уже был рядом, обнимал, прижимая к себе.

— Ну не плачь… — шептал, сбиваясь. — Не плачь… Я думал, вдруг ты его любишь… Прости…

— Как ты мог…? — шептала девушка, тесно прижимаясь к нему и всхлипывая. — Как ты мог так подумать? Разве я бы стала целоваться с тобой, если бы любила его…

Ей показалось, он застыл, словно его ударили. Дрожь пробежала по его мощному телу. Спросил едва слышно:

— А меня? Меня ты любишь? Хоть немножечко?

Тут уж Виль вырвалась, откуда только силы взялись. Сверкнула на него синими глазищами:

— Ты невыносим! Оставь меня в покое!

И вдруг явственно увидела, как зрачки его голубых глаз, горевших угольками изнутри, вдруг вытянулись в ниточку, а потом полыхнули жарко-жарко.

Совсем как… у дракона.

И весь словно засветился…

А пока она его разглядывала, и не заметила, как снова оказалась в кольце рук.

— Нет уж, девочка моя, — шептал он, прижимая ее к себе. — Не оставлю, тебе придется признаться. Потому что ты мучаешь меня. Я же с ума схожу по тебе, разве ты не видишь?

— Что? — она не верила своим ушам. — А как же…

— Не видишь? Я же люблю тебя, — выдохнул ей в губы. — Плохая маленькая принцесса.

— А ты!.. Ты… Дракон! — выпалила Виль, вся залилась краской, и на этот раз таки удрала.

Убежала. Но недалеко, остановилась буквально за первым поворотом коридора. Он слышал, как колотится ее сердце. Привалился к стене, зажмурив глаза от счастья. Чувствуя себя блаженным идиотом.

— Вот хорошо сказано, косноязычный ты наш, — проворчал дракон, вздыхая из глубины сознания. — Идиотом, это точно. Я уж думал, ты никогда не признаешься, и мне опять придется делать все за тебя. Ну да ладно…

Он тоже был счастлив. Впервые за всю свою жизнь.

Тихие шаги рядом.

Вернулась.

Обернулся, потянулся к ней. Пришла.

В руке скомканное письмо, бровки сведены, синие глаза на удивление серьезны. Прижалась щекой к его груди и сказала:

— Тебе надо прочитать это. Он опасен.

Еще немного постоять вот так, рядом. Хотя бы просто постоять. Вдохнуть свежий запах моря. Закрыть глаза, чувствовать…

Пока ждал ее сегодня, пока она читала, дошел до точки. Думал, жаркое пламя сожжет его изнутри. Вознаградить себя.

Как она только умудряется пахнуть морем, если уже столько времени живет в горах? Ммммм… Наверное, море осталось в ее глазах, и она носит его с собой.

Кажется, его потянуло на поэзию…

Девушка подняла голову, сунула ему в руку письмо. На дне синих глаз тревога.

— Прочти, прошу тебя.

Пришлось, подавляя вздох, выпустить ее из объятий и взять.

Прочитал. Преодолевая брезгливое чувство, будто ворошит чужое грязное белье. Замер, глядя сквозь проем на горы. Не оставляла мысль, что мальчишка болен. Потому что в здравом уме…

В уме… Перечитал еще раз, скользя глазами по фразам, просачиваясь внутрь их смысла, считывая то, что скрывалось между строк. И проникая постепенно в голову писавшего, потому что уловил нечто знакомое. Нечто знакомое из очень давнего прошлого.

Виль сосредоточенно молчала рядом. Он перевел на нее взгляд. Удивительно, но эта девочка каким-то образом тоже умудрилась считать скрытую информацию.

— Он знал, что письмо попадет в мои руки, — проговорил, сощурившись. — Провоцирует дракона. Знает, какие приемы применять.

— Ты же не…

— Пойдем, Виль. Это надо показать моей матери.