— О господи…

— То, как произошло нападение, означает, что преступник много знал о вас и о мистере Харте, — сказала Коннел. — Вы говорили кому-нибудь из жильцов дома о своем друге?

— Я не общаюсь с соседями, мы просто здороваемся, — ответила Иенсен. — Вчера Эван остался у меня впервые. Раньше мы никогда не спали вместе. Создается впечатление, что нападавший действительно хорошо знал нас.

— Вы никому не рассказывали на работе, что мистер Харт должен прийти к вам?

— У меня есть пара друзей, которые видели, что наши отношения становятся более близкими…

— Нам нужны имена, — сказал Лукас и повернулся к Коннел: — Кто-то в офисе наверняка имел доступ к сумочке и мог сделать слепок с ключей. Кроме того, следует проверить квартиры тех, кто живет на этом же этаже. — Он вновь обратился к Иенсен. — Вы не замечали особого внимания со стороны соседей? У вас не возникает неприятное чувство, когда кто-то из них находится рядом? Может быть, старается встретиться с вами в подъезде, поболтать или просто бросает пристальные взгляды?

— Нет, ничего похожего. Управляющий очень симпатичный человек. И он совершенно нормальный, в нем нет никаких странностей или скрытой агрессии. Он похож на моего отца. Господи, меня в дрожь бросает от мысли, что кто-то наблюдает за мной, — сказала Иенсен.

— Возможно, это какой-то посторонний человек? — спросил Лукас. — Любопытный Том?[24]На противоположной стороне улицы есть дом, откуда за вами можно наблюдать?

Сара покачала головой.

— Нет. Напротив есть здание — как раз около него на прошлой неделе убили женщину, — но я живу на последнем этаже, а он выше, чем крыша того дома, — сказала Иенсен. — Поверх нее мне виден парк, за ним находятся жилые дома, но все они значительно ниже. Кроме того, до них не меньше мили.

— Ясно…

Лукас внимательно посмотрел на Сару Иенсен. Модная, сильная, умная, она заметно отличалась от других жертв, и Лукас почувствовал, как его охватывают сомнения. Она не походила на человека, которого переполняют робость и неуверенность, да и вряд ли она считает, что ее лучшие годы уходят безвозвратно.

— Я должна уехать из своей квартиры, — сказала Иенсен. — Вы не могли бы отправить со мной полицейского, чтобы он побыл рядом, пока я буду собирать вещи?

— Мы выделим сотрудника, который будет постоянно находиться с вами до тех пор, пока мы не арестуем этого негодяя, — сказал Лукас и коснулся ее руки. — Но я надеюсь, что вы не станете переезжать. Мы можем переселить вас в другую квартиру в вашем же доме и дать охрану: вооруженных женщин-полицейских в штатском. Мы бы хотели поймать преступника, а не отпугнуть его.

— У нас не было прямых улик, мисс Иенсен, — вмешалась Коннел. — Нам оставалось лишь ждать, когда он убьет кого-то еще, и надеяться, что он совершит ошибку. Теперь впервые появился шанс найти его.

Иенсен встала и повернулась к ним спиной. Неожиданно ее передернуло, и она спросила у Лукаса:

— Велика ли вероятность, что он сумеет… добраться до меня?

— Я не стану вам лгать: такая вероятность существует всегда. Но она не слишком велика. Если мы не возьмем его с поличным, он может затаиться, дождаться момента, когда мы снимем охрану, и напасть на вас. Несколько лет назад мы расследовали одно убийство — мужчина двадцати пяти лет убил женщину, которая учила его в девятом классе. И все это время он думал о ней.

— О господи… — пробормотала Сара. В следующее мгновение она приняла решение. — Хорошо. Я согласна. Давайте поймаем его.

Полицейский в форме, остававшийся за дверью, постучал и заглянул внутрь.

— Вас ищет доктор Рамихат.

Иенсен крепко взяла Лукаса под руку. Они вместе вышли в коридор. Там их ожидал хирург, который жадно курил сигарету и одновременно ел печенье с кремом.

— Ваш друг получил серьезные травмы, — с легким индийским акцентом сказал врач. — Нет никаких гарантий, но сейчас он находится в стабильном состоянии, мы сумели остановить кровотечение. Если не произойдет никаких неожиданностей, шансы, что он выживет, высоки. Могут возникнуть проблемы с инфекцией, но пациент в хорошей физической форме. Надеюсь, он справится.

Иенсен опустилась на стул, закрыла лицо руками и разрыдалась. Рамихат похлопал ее по плечу, продолжая откусывать от печенья, которое вместе с сигаретой держал в другой руке. Врач посмотрел на Лукаса и подмигнул ему. А Коннел отвела его в сторону.

— Если мы будем следить за Сарой Иенсен, ему от нас не уйти.

Остаток утра они занимались тем, что распределяли роли. К Лукасу, Коннел и Гриву присоединился Слоун, и они вчетвером начали проверять людей, имевших доступ к ключам Иенсен. Пять женщин из отдела по расследованию убийств, отдела сбора информации и отдела по борьбе с наркотиками должны были по очереди сопровождать Сару Иенсен.

После короткого обсуждения она согласилась остаться в своей квартире при условии, что кто-то из женщин будет находиться рядом. Таким образом, ей не придется переезжать и, если убийца где-то в здании, он не увидит, что она выносит вещи, и ничего не заподозрит.

В три часа дня, когда Харта вывезли из операционной, он все еще был жив.

Ярость переполняла Купа, когда он мчался из района озер. Стоило ему подумать о другом мужчине в постели Сары Иенсен, как он начинал тяжело дышать, изо всех сил вцеплялся в руль и принимался выкрикивать ругательства…

В более спокойные моменты ему удавалось закрыть глаза и увидеть ее такой, какой она была в первую ночь, когда лежала на простынях и ночная рубашка почти не скрывала ее тело…

Но в следующее мгновение Куп вновь видел любовников и начинал кричать, сжимая руль. Настоящее безумие. Впрочем, здравый смысл не покинул его окончательно. Убийца прекрасно понимал, что полицейские могут прийти за ним. Вполне возможно, что кто-то видел, как он садился в пикап, и запомнил номер.

Куп прошел хорошую школу в «Стиллуотере»: он прекрасно знал, как копы ловят парней и как те получают приговоры. Большинство из них разговаривали с полицейскими, когда этого делать не следовало. Многие оставляли у себя вещи, имеющие прямое отношение к совершенному преступлению: телевизоры, стереосистемы, часы, пистолеты, предметы с серийными номерами.

Некоторые хранили испачканную в крови одежду. Другим не удавалось уничтожить следы крови и семенной жидкости на месте преступления.

Куп помнил о таких вещах и дал себе клятву: если его арестуют, он будет молчать. Не произнесет ни единого слова. Следует также избавиться от вещей, которые были на нем во время совершения преступлений. Он не даст полицейским ни малейшей зацепки и постарается организовать себе алиби, чтобы его адвокат получил надежный материал для защиты.