В соседней комнатке послышался какой-то удар. Темперанс встала.

В комнате Уинтера что-то упало.

Дверь в его комнату, конечно, была закрыта, поэтому Темперанс постучала:

— Братец?

Никто не отозвался.

Она постучала громче, и когда по-прежнему из комнаты не донеслось ни звука, Темперанс сжала кулак и забарабанила в дверь.

— Уинтер! С тобой все в порядке?

Она подергала ручку, но дверь была заперта. Его спальня была единственной комнатой в доме, где Уинтер мог найти драгоценное одиночество. Темперанс уже начала думать, как сломать дверь, когда она неожиданно распахнулась.

— Все хорошо. — В дверях стоял Уинтер, но вопреки его успокаивающим словам по его бледному лицу текла кровь из раны на лбу, и он стоял, покачиваясь.

Темперанс обхватила брата за талию, чтобы он не упал.

— Что с тобой случилось?

Он поднес руку к лицу и, казалось, очень удивился, увидев на пальцах кровь.

— Я… я, кажется, упал.

Его неуверенный тон еще больше напугал Темперанс.

— Ты не знаешь?

— Нет, кажется… — Уинтер замолчал и оглядел маленькую, как келья, комнату. — Наверное, мне надо сесть.

Темперанс помогла ему сесть на кровать, в комнатке не было места даже для стула, затем с тревогой оглядела брата.

— А ты не болен? Когда ты в последний раз ел? Темперанс попыталась положить руку ему на лоб, но Уинтер с несвойственным ему раздражением оттолкнул ее.

— Я совершенно здоров; я просто…

— Упал и не знаешь почему? — рассердилась она. — А что ты ел вчера за обедом?

Он задумался.

— Ах, Уинтер! Ты вообще что-нибудь ел?

— Какой-то суп, кажется, — сказал он, избегая ее взгляда. Темперанс вздохнула. Уинтер так и не научился как следует врать.

— Подожди здесь, я принесу какой-нибудь завтрак и перевяжу тебя.

— Но школа, — с беспокойством сказал он. — Мне нужно вести уроки.

— Нет. — Она снова толкнула его на кровать, ибо он снова пытался встать. — Школа на один день может закрыться.

— Мы потеряем плату за обучение, — сказал Уинтер. Он прав. Если школа не откроется, то ученики не будут оплачивать этот день.

— Но мы же можем позволить себе эту потерю? Уинтер покачал головой, его бледное лицо было белее подушки.

— Мы истратили почти все деньги, которые дал нам лорд Кэр.

— Что? — удивилась Темперанс.

— Мы были должны мяснику и булочнику, — шепотом ответил он. — А в прошлом ноябре мы не заплатили сапожнику за башмаки для наших мальчишек.

Она оглядела комнатку, но принимать решения было некому.

— У нас все будет хорошо. Только не пытайся встать. Обещай мне, Уинтер.

— Ладно. — Он кивнул и закрыл глаза.

Боже милостивый, она знала, что они попали в затруднительное положение, но понятия не имела, как глубоко увязли в долгах.

Темперанс поспешила вниз, пытаясь разобраться в своих обязанностях, но ее не покидала мысль, что Уинтер болен, а без него она просто не справится с управлением приютом.

Она в полной растерянности прошла в большую старую кухню и остановилась, увидев Полли и Нелл.

Обе женщины выглядели испуганными. Мэри Уитсон забилась в угол, ее маленькое личико тоже побледнело. На руках у Полли был неподвижный сверток.

— Что случилось? — шепотом спросила Темперанс.

— Мне очень жаль, — сказала Полли. — Она прекрасно сосала, и вдруг вчера ночью… — Она откинула краешек одеяла, в него была завернута Мэри Хоуп, ее крохотное личико покраснело и блестело от пота.

Полли взглянула на Темперанс:

— У нее лихорадка.

В тот вечер Мег ввели в великолепную столовую. Стол был накрыт для пира, но за столом сидел один король, рядом, у его локтя, стояла золоченая клетка с синей птичкой.

Король отпустил охрану и указал на стул, стоявший по правую руку от него.

— Иди сюда и сядь рядом со мною, Мег.

Мег села, осторожно, чтобы не порвать свое красивое платье.

— А теперь, Мег, — сказал король Ледяное Сердце, беря золотую тарелку и накладывая на нее разную еду и засахаренные фрукты, — у меня к тебе есть вопрос.

— Какой же, ваше величество?

Король поставил перед Мег тарелку.

— Я желаю узнать, что такое любовь…

«Король Ледяное Сердце»

— Более светлое дерево, — говорил в тот день Лазарус, — инкрустированное слоновой костью.

Он находился в своем кабинете с мистером Керком, изготовлявшим пианино. Мистер Керк принес с полдюжины различных деревянных дощечек, каждая из которых имела сложный рисунок. Лазарус провел рукой по выбранному им образцу. В нем было что-то женственное, не перегруженное украшениями.

Похожее на Темперанс.

— Очень хороший выбор, милорд. — Мистер Керк сложил образцы в специальный ящик. — По-моему, у нас есть почти готовое. Через две недели доставить его вам?

— Нет. Это должен быть подарок. Я дам вам адрес, куда его нужно будет доставить.

— Как пожелаете, милорд. — Керк подобострастно поклонился и, попятившись, вышел из комнаты.

Лазарус откинулся на спинку кресла, он чувствовал странную легкость, почти беззаботность. Он делал подарки и другим женщинам, но никогда не утруждал себя выбором. Откровенно говоря, это не имело значения ни для него, ни для женщины. Она рассматривала эти безделушки и драгоценности как залог на случай неизбежного расставания, эти вещи легко было обратить в деньги. Он надеялся, что Темперанс примет подарок как признак постоянства чувств, признак того, что их отношения могут в какой-то момент перейти…

Его размышления прервала снова распахнувшаяся дверь кабинета. Лазарус поднял глаза и на минуту поверил, что его мысли о Темперанс как по волшебству заставили ее появиться здесь.

Он встал.

— Темперанс. Что вы здесь делаете?

— Я… — Она словно не сознавала, что говорит. — Я… я надумала навестить вас.

— С вами все в порядке?

— Да, все прекрасно. — Но ее нижняя губа дрожала. Почему она лгала ему?

— Не хотите ли присесть? Я прикажу принести вина…

— Нет! — остановила она его. — Нет, пожалуйста, никого не зовите. Я просто хотела побыть с вами.

Она была бледна.

— Как вы сюда добрались? — спросил он.

— Я пришла пешком, — запыхавшись, произнесла она.