– Ты полетишь со мной?

– Обязательно.

Капитан вновь закашлялся, не переставая улыбаться, сплюнул кровью и спросил:

– Будем валяться на пляже?

– Целыми днями, – пообещал Касатонов.

– А по вечерам смотреть на Луну…

– И потягивать ром в баре…

– Да, – с улыбкой повторил Линкольн, – потягивать ром…

Он закрыл глаза и уронил голову на стол.

Адмирал тяжело вздохнул.

– А знаешь, почему футбол, Баррингтон? – спросил Пятый, сидящий в полушаге от девушки. – Потому что основатель моей бесконечно длинной и бесконечно богатой династии однажды зазевался на поле и бейсбольный мяч прилетел ему в лоб. Представляешь? Первый Чарльз Фрейзер погано играл в бейсбол, и вот уже пять поколений мы вынуждены бегать по футбольному полю… Я ненавижу футбол, Баррингтон, я стал капитаном школьной команды, потому что должен был им стать, но я ненавижу футбол… – Пятый рассмеялся. – С каким удовольствием я сыграл бы сейчас пару даунов… Ты не представляешь, Баррингтон, с каким удовольствием…

– Еще сыграешь, – тихо сказала Анна, гладя прижавшегося Артура по голове. Брат уже не плакал, дрожал, но не плакал и что-то очень тихо шептал.

– С каким удовольствием я сейчас оказался бы на поле, – продолжил Фрейзер. – Я бы вышел, увидел, как ты машешь с трибуны, и побежал… как бы я побежал, Баррингтон, если бы знал, что ты сидишь на трибуне… Я бы побил все «вечные» рекорды…

– Еще побьешь.

Он осекся, посмотрел девушке в глаза и с улыбкой спросил:

– Ты сама в это веришь?

– Хочу верить, – кивнула Анна.

– Ты молодец… – Он протянул руку и прикоснулся к плечу девушки. – Мы так и не расслабились, Баррингтон… как хотели…

– Теперь неважно.

– Согласен… – Чарльз неожиданно вытащил из кармана платок и вытер девушке губы. – Из-за крови ты похожа на вампира.

– Пятый… – тихо рассмеялась Анна. – Пятый…

Этот жест Фрейзера стал для нее полной неожиданностью.

– Мама всегда кладет мне в карман платок, – объяснил он, сжимая испачканный лоскут в руке. – Видишь, пригодился…

– Спасибо.

– Ты на меня не обижайся, Баррингтон, ладно? – неожиданно попросил Чарльз. – Ни на что не обижайся… я ведь… я…

Что бы он ни хотел сказать, он не успел: повалился на бок, несколько раз дернулся и замер.

Анна зарыдала.

А в двух шагах от нее плакали Мэйсон и Карсон.

– Не хочу, чтобы все закончилось так, – сбивчиво бормотал Мэйсон. – Не хочу, не хочу… это глупо… Мы должны жить долго, ты ведь знаешь…

– Мы не умрем.

– Не говори так! Я не хочу, – Мэйсон закашлялся кровью.

– Все будет хорошо.

– Карсон, я не хочу, чтобы все закончилось так.

– Ничего не закончится…

– Карсон, я…

Мэйсон увидел, что друг замолчал, глаза его закрылись, а дыхание почти исчезло. Увидел и оцепенел, как будто сам провалился в кому.

Лагерь постепенно затихал. Рыдания, стоны, ругательства… громкие вначале, они превращались в шелест осенних листьев. И так же как намокшие под осенним дождем листья ложатся на дорожки парка, так и пропитанные кровью дети оставались на полу ангара.

Тихие.

С настолько слабым дыханием, что казалось – они медленно отпускают на свободу свои души.

– Доктор!

– Я здесь, – морщась от боли, Нуцци добрел до Анны и присел на корточки. Посмотрел, кто лежит рядом, и осведомился: – Как мистер Фрейзер?

– Он нас не слышит.

– Понимаю… – Врач вздохнул.

– У вас есть что-нибудь от головной боли? – спросила девушка. – Мне очень плохо.

– Конечно. – Нуцци достал таблетку, осторожно положил ее девушке в рот и подал мензурку с водой. – Сделайте большой глоток.

– Когда она подействует? – поинтересовалась Анна.

– После того как вы потеряете сознание, мисс Баррингтон, скорее всего после…

Девушка коротко рассмеялась.

– Зачем же вы мне ее дали?

– Чтобы вам стало легче, мисс Баррингтон.

– Спасибо, док.

– Обращайтесь. – Нуцци помолчал, посмотрел на неподвижного Артура, которого Анна прижимала к себе, отвернулся, покусал губу, но все-таки спросил: – Как ваш брат, мисс Баррингтон?

– Он спит, – коротко ответила Анна.

Добавлять что-либо не имело смысла.

– Мне жаль.

– Что с нами случилось, док? – всхлипнула девушка, поглаживая брата по спине. – Что это такое?

– Думаю, вирус.

– Инопланетный?

– Скорее всего, – подтвердил врач. – У нас нет к нему иммунитета, и… и вот что стало.

– Мне немного страшно, док.

– Это нормально, мисс Баррингтон, – утешил девушку врач. – Хотите еще воды?

– У вас пошла кровь из носа.

– Правда? – Нуцци испачкал пальцы в крови и поднес их к глазам. – Действительно.

– Вы долго продержались, док.

– На самом деле у меня уже полчаса как открылось внутреннее кровотечение, – ответил с улыбкой Нуцци. – Я глотаю кровь… просто… – Он не сказал, что внутреннее кровотечение ломало его так, будто внутри засели несколько маньяков с бензопилами. Но врач заставлял себя ходить и утешать тех, кто еще мог слышать его утешения. – Сейчас кровь вырвалась… я тут посижу, если вы не возражаете… все равно идти некуда… – Он прислонился к стене и закрыл глаза. – Я ничего не могу, мисс Баррингтон… ничего не могу…

И затих.

Анна поцеловала брата в макушку.

– Есть тут кто еще? – Павел угрюмо оглядел ангар. – Ребята!

– Вагнер!

Кадет резко обернулся и побрел к «галерее».

– Диккенс! – подошел ближе и прищурился на недописанную картину. – Серьезно?

– Заткнись, – прорычала сидящая на полу девушка. – Заткнись и помоги.

– Что нужно делать?

– Подержи меня.

– Диккенс, ты рехнулась, – рассмеялся Вагнер. Смех перешел в кашель, после которого кадет продолжил: – Давай я дорисую?

– И не думай, – отрезала художница. – Твое дело – помочь мне оставаться на ногах, пока не… пока не закончу.

– Ты неподражаема.

– Заткнись и делай.

Вагнер покачал головой, огляделся, вздохнул и наклонился над девушкой:

– Хватай меня за руку и держись.

– А ты?