Я тут же отдал распоряжение своему помощнику по ПВО генерал-майору М.С. Громадину: в лагерь зенитную артиллерию не отправлять, привести ее в полную боевую 6 готовность.

Вечером был у наркома обороны Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова и узнал, что тревожные симптомы надвигающейся войны подтверждаются. Настораживает и подозрительная возня в немецком посольстве; сотрудники всех рангов поспешно уезжают на машинах за город.

Позднее снова зашел в Генеральный штаб к Г.К. Жукову.

– По донесениям штабов округов, – сказал он, – на границах как будто бы все спокойно. Тем не менее я звоню всем командующим приграничных округов и предупреждаю их о возможном нападении со стороны фашистской Германии. Эти предположения подтверждаются данными нашей разведки, о которых вы знаете. Вместе с наркомом мы докладывали обстановку товарищу Сталину, но он одернул нас, сказав, что мы поднимаем панику, принимая провокации за войну. Осторожность не мешает, поэтому предупреждаю командующих войсками.

На мой вопрос, каково сейчас соотношение сил наших и германских, Жуков коротко ответил:

– У немцев, насколько мне известно, нет общего превосходства.

Итак, реальная опасность войны возникла совершенно отчетливо.

Надо было немедленно, и впоследствии это стало очевидным, дать командующим приграничных военных округов короткий, четкий оперативный план. К сожалению, это не было сделано.

…Усталый, с тревожными думами о надвигающейся военной грозе, ехал я к семье на дачу.

В 3 часа ночи 22 июня меня разбудил телефонный звонок. Срочно вызывали в Кремль… Сразу возникла мысль: «Война!..»

По дороге заехал в Генштаб. Г.К. Жуков по ВЧ разговаривал со штабами приграничных военных округов. После телефонных переговоров Жуков коротко информировал меня:

– Немецкая авиация бомбит Ковно, Ровно, Севастополь, Одессу.

Я поспешил в Кремль. Меня встретил комендант и тотчас проводил к Маршалу Советского Союза Ворошилову. Климент Ефремович спросил:

– Где подготовлен командный пункт для Верховного командования?

Этот вопрос меня несколько озадачил.

– Такую задачу передо мной никто не ставил, – говорю я Ворошилову. – Штаб Московского военного округа и ПВО города командными пунктами обеспечены. Если будет необходимо, можно передать эти помещения Верховному командованию…

Затем мне было объявлено, что правительство назначило меня на должность командующего войсками Южного фронта. Отбыть к месту назначения предлагалось сегодня же.

Каждая минута была дорога. Штаб МВО согласно моим указаниям срочно выделил полевой штаб для Южного фронта из командиров Московского военного округа и стал готовить специальный железнодорожный состав для отправки штабных работников на фронт.

22 июня в 15 часов я снова был уГ.К. Жукова и хотел получить от него оперативную обстановку и задачу для Южного фронта. Но лично от Жукова никаких указаний не получил, так как он, как и я, спешил в этот день выехать на фронт. После этого я был в Оперативном управлении Генштаба, где мне сказали, что обстановку и задачи я получу на месте.

Война меня, кадрового военного, не пугала, хотя я предчувствовал, что эта, нынешняя, будет куда тяжелее, чем обе предыдущие.

Перед расставанием жена спросила:

– Как ты думаешь, сколько будет продолжаться война?

Не знаю почему, но я, не задумываясь, ответил:

– Не меньше трех лет…

Вечером 22 июня железнодорожный состав с полевым управлением Южного фронта ушел из затемненной, посуровевшей Москвы.

Во время следования с эшелоном на юг мы вместе с исполняющим обязанности начальника штаба фронта генерал-майором Г.Д. Шишениным и членом Военного совета А.В. Запорожцем изучали район предстоящих боевых действий.

Засиделись допоздна. Но проснулся я рано и распахнул тяжелую шторку затемнения – в вагоне и без того было душно.

За окном сверкнула широкая голубая лента Днепра: поезд втянулся в узкий коридор железнодорожного моста. Вдали на зеленых холмах замаячил золотистый купол Киево-Печерской лавры…

Рядом со мной стоял Запорожец. Лицо его было каким-то окаменевшим. Мы не обмолвились ни единым словом, но, как видно, оба думали об одном: «Юнкерсы» уже побывали над городом.

И хотя мы знали, что Киев не пострадал от внезапного налета фашистских самолетов, взор настороженно скользил по вздымающейся к Печерску террасе крыш, выискивая зияющие дыры. Нет, все в порядке! Наши зенитчики и летчики не дали врагу свершить свое черное дело.

Нас встретил представитель штаба Киевского военного округа. Полное лицо его выглядело осунувшимся, под глазами залегли синие круги, видно, провел ночь без сна.

Чуть охрипшим голосом он доложил о том, что нам и так было уже известно: обстановка на Юго-Западном фронте в результате внезапного вторжения немецко-фашистских войск сложилась очень тяжелая.

Я осведомился о подробностях боевых действий Юго-Западного фронта за вчерашний день. Но о том, что делается за чертой Киева, тем более на дальних, приграничных рубежах округа, штабист не знал. Немецкая авиация внезапными бомбовыми ударами в первые же минуты войны вывела из строя ряд важнейших линий и узлов связи.

Попытка связаться из города с командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником М.П. Кирпоносом тоже оказалась безуспешной: телефон ВЧ не работал, а для переговоров по радио требовалось много времени, которого у меня не было.

Надо было спешить на командный пункт Южного фронта в Винницу. Прибыли мы на КП 24 июня, и я был страшно разочарован его неподготовленностью. Передо мною сразу встал вопрос: как же отсюда управлять войсками? На КП не оказалось ни одного телефонного и телеграфного аппарата, ни одной радиостанции.

Пришлось мобилизовать местные средства и с их помощью устанавливать связь с войсками, на что терялись драгоценные часы.

Из переговоров со штабами 9-й армии и 17-го стрелкового корпуса (штаб 18-й армии прибыл с опозданием и развернул боевую работу лишь 28 июня) стало известно, что на всем протяжении Южного фронта противник наземными войсками и авиацией ведет усиленную разведку, а также систематически бомбит железнодорожные узлы – Жмеринку, Казатин, Помощную и города Одессу, Севастополь. Да и Винница, как я увидел в первый день приезда, тоже подверглась ожесточенному воздушному налету.

О положении на Юго-Западном фронте мне вкратце сообщил по ВЧ командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос. Он сказал, что на правом фланге фронта в районах Владимир-Волынск, Луцк, Дубно и Ровно противник вторгся крупными силами. Немецкие танковые части достигли Ровно, Дубно, а пехотные быстро продвигаются на Львов, Броды…

Одновременно Кирпонос сообщил, что он предпринимает необходимые меры с целью остановить наступление врага и нанести по его группировке контрудар подтягивающимися подвижными соединениями.

На следующий день после моего приезда в Винницу штаб получил директиву народного комиссара обороны, в которой было сказано, что из резерва Ставки Главного командования создана группа армий под командованием Маршала Советского Союза С.М. Буденного. Армиям Южного фронта ставились оборонительные задачи: прикрывать государственную границу в