Надо сказать, что по сравнению с Юго-Западным наш Южный фронт считался относительно «спокойным». В положении войск фронта 22 июня и в течение последую-;0 щих трех дней существенных изменений не произошло.

Мы воспользовались этим затишьем, чтобы, напрягая все силы, привести войска в боевую готовность, наладить четкую связь, подтянуть в самый кратчайший срок к границе и ввести в бой части прикрытия. Задача не из легких, если учесть, что ночью 22 июня вблизи границы стояли лишь отдельные батальоны. Главные же силы войск прикрытия находились в учебных лагерях, отстоявших от кордона где на тридцать, а где и на все семьдесят километров.

Первые дни войны показали, что оперативное развертывание войск фронта не соответствует условиям сложившейся обстановки, поэтому были приняты меры по перегруппировке части сил 9-й армии для усиления оперативной плотности войск на правом крыле фронта. В частности, на правый фланг 9-й армии был перегруппирован 48-й стрелковый корпус (две стрелковые дивизии), а в район Бельцы 2-й механизированный корпус. На стык 18-й и 9-й армий из района Каменец-Подольский был переброшен 55-й стрелковый корпус (две стрелковые дивизии), который занял оборону на рубеже восточнее Липкан и был включен в состав 18-й армии. В результате этой перегруппировки повысилась оперативная плотность на стыке 18-й и 9-й армий.

Спокойствие длилось недолго. Уже в ночь на 26 июня две дивизии противника под прикрытием сильного огня артиллерии и при поддержке авиации атаковали наши части. Им удалось форсировать Прут и захватить Скуляны. Контратакой 116-й стрелковой дивизии противник был отброшен за реку, при этом он понес потери свыше 700 солдат и офицеров убитыми и ранеными.

А 1 июля, сосредоточив севернее Яссы, Ботошаны крупные силы 11-й немецкой и 3-й румынской армий, враг перешел в наступление на могилев-подольском и бельцком направлениях.

Всё нарастающие раскаты артиллерийской канонады, вой пикирующих бомбардировщиков и взрывы авиационных бомб свидетельствовали о сильных, не прекращающихся ни днем ни ночью боях.

Используя двойное, тройное численное превосходство в силах и средствах на направлениях главных ударов, немецко-румынские войска, отражая контратаки наших частей, к исходу 7 июля вышли на рубеж Хотин, Тырново, Бельцы.

В это же время 1-я танковая группа и 17-я армия противника овладели г. Бердичев. Войска наших 18-й и 9-й армий оказались под угрозой окружения.

Фашистские войска на юго-западном направлении ставили себе основной целью внезапным молниеносным ударом разгромить советские войска в приграничных с Польшей и Венгрией районах. Оккупация Западной Украины должна была лишить Советский Союз крупных продовольственных и промышленных ресурсов и создать условия для успешного продвижения войск вермахта на восток.

Для достижения этой цели потребовалось сосредоточить огромную массу военной техники. По сведениям нашей разведки, Гитлер бросил против войск Юго-Западного и Южного фронтов так называемую группу «Юг» в составе трех полевых армий, одной танковой группы, двух румынских армий и венгерского корпуса.

Всего же на юго-западном направлении наступало более сорока пехотных, танковых и моторизованных немецких дивизий, а также около тридцати пехотных дивизий и бригад стран-сателлитов.

Этим фашистским силам противостояли: 5, 6, 12 и 26-я армии и несколько механизированных корпусов Киевского Особого военного округа, переименованного в Юго-Западный фронт; 9-я и 18-я армии, 2, 16 и 18-й механизированные корпуса Южного фронта, созданного на базе Одесского военного округа.

10 июля 1941 года в целях организации тесного взаимодействия и координации боевых действий двух фронтов было создано Юго-Западное направление, главнокомандующим которого был назначен Маршал Советского Союза С.М. Буденный, а членом Военного совета Н.С. Хрущев.

Между фронтами устанавливалась разграничительная линия: Кременчуг, Винница, Коломыя.

Рассматривая соотношение сил сторон на юго-западном направлении, следует отметить, что оно в количественном отношении было равным. Но инициатива оказалась в руках немецко-фашистских войск, которые по заранее разработанному плану сконцентрировали свои усилия на избранных ими направлениях. Благодаря этому им удалось создать на этих направлениях большое численное превосходство, в чем и заключалось основное преимущество немецко-фашистских войск в начальный период войны.

Можно ли было установить равновесие в силах? Я лично считаю, что этого можно было добиться при наличии заранее разработанного плана действий советских войск, чего, к сожалению, мы не имели. Наши действия вытекали из общей задачи Главного командования: отразить вероломное вторжение и остановить наступление врага. В оперативной директиве, направленной наркомом обороны по прямому проводу войскам приграничных округов в первый день войны, так и было указано:

«Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу».

Но на каком именно рубеже, какими силами и средствами отразить внезапное нападение врага, не указывалось. А между тем обстановка настоятельно этого требовала. Противник сорвал наш план прикрытия и навязал нам свою волю, принудив вести боевые действия в невыгодной для нас обстановке.

Не имея конкретной, вытекающей из обстановки задачи, наши войска вынуждены были вести боевые действия на случайных рубежах. Характер этих действий был неопределенный, соотношение в силах – невыгодное для нас.

Одной из характерных особенностей, отрицательно отразившейся на боеспособности советских войск, являлось то, что война застала наши танковые и мотострелковые соединения и части в стадии реорганизации и неукомплектованности их новой боевой техникой. Так, например, 2-й и 18-й мехкорпуса на вооружении имели танки устаревших марок (БТ-2, БТ-5, БТ-7, Т-26, Т-37 и Т-38). Эти танки хороши были как учебные, но боевая мощь их весьма относительная.

Вместе с этим растерянность командного состава и штабов вследствие отсутствия боевого опыта часто приводила к потере управления войсками, что сильно отражалось на боеспособности частей.

В приграничных соединениях в первые дни войны наблюдалось очень много ненормальных явлений. Бывший командир полка стрелковой дивизии, дислоцировавшейся в районе Перемышль, рассказал мне, что «в субботу, 21 июня, большинство офицеров было отпущено на зимние квартиры. В лагерях, где располагались части дивизии, подразделения остались без командного состава. И вот, когда в 3 ч 30 мин Перемышль подвергся обстрелу со стороны противника, офицеры, в том числе и я, бросились к штабу полка. Но когда мы прибежали к штабу, он был уже охвачен пламенем и мы без оружия еле добрались до своих подразделений. В это время подразделения по тревоге приводили себя в боевую готовность. Требовалось пополнение боекомплектов частей, а склады с боеприпасами в это время подверглись бомбежкам и горели. В таком тяжелом положении оказались все части дивизии, находившейся в приграничном районе».

Подобный случай являлся, как известно, не единичным. Такое положение в связи с внезапным, вероломным нападением фашистских войск являлось характерной причиной тяжелой обстановки на фронте, но, как мне думается, это