сопротивление войск Юго-Западного фронта, оборонявшихся на рубеже Фастов, Бердичев, Летичев, вышел на линию Белая Церковь, Казатин, Винница, Жмеринка.

Выход крупных танковых сил и пехоты противника в район Белой Церкви осложнял положение в центре Юго-Западного фронта и создавал серьезную угрозу флангу и тылу Южного фронта, так как гитлеровское командование готовилось нанести из этого района мощный удар силами 1-й танковой группы и нескольких пехотных дивизий в юго-восточном направлении.

Для срыва готовившегося наступления противника в районе южнее Киева была сосредоточена 26-я армия, которая должна была нанести сильный контрудар по белоцерковской группировке фашистских войск и сорвать ее наступление. Однако из-за небрежности штаба армии не была обеспечена внезапность контрудара. Так, в документах штаба фашистских сухопутных сил от 18 июля отмечается: «Перехвачена радиограмма штаба 26-й армии, в которой говорится, что на завтра назначено наступление четырех стрелковых и двух кавалерийских дивизий противника из района южнее Киева». Поэтому контрудар 26-й армии не достиг решительной цели, хотя, безусловно, он сорвал готовившееся немецкое наступление и сковал на некоторое время главные силы 1-й танковой группы.

Войска Юго-Западного направления по приказу Ставки Верховного главнокомандования отходили на линию Белая Церковь, Тетиев, Гайсин, Тростянец, Каменка, 2 р. Днестр. А немцы тем временем, используя свое превосходство в силе на направлении главного удара, продолжали продвигаться в восточном и юго-восточном направлениях.

Над Киевом нависла угроза. Отсюда Гитлер и его генералы рассчитывали нанести решающий удар по основным силам Юго-Западного и Южного фронтов, а затем пробиться к основной нефтяной базе Советского Союза – Кавказу. Наше командование понимало, какую серьезную угрозу создаст оккупация немецко-фашистскими войсками Украины.

Не последнее место в планах захвата Киева сыграло и то, что это – административный центр, сердце Украины; падение Киева, как трубила геббельсовская пропаганда, сыграет немаловажную роль в деморализации духа советского народа.

«Опустоши украинскую житницу, лиши Советы железа, угля, марганца, которыми столь богата Украина, и сопротивление России будет сломлено», – полагали стратеги вермахта.

Войска Южного фронта стойко отражали превосходящие силы врага, часто переходили в контратаки и наносили противнику большие потери, но непрерывные тяжелые бои, вынужденный отход и понесенные потери ослабляли их силы. Требовалась постоянная забота по поддержанию высокого морального и боевого духа войск.

Командование Южного фронта, анализируя отдельные случаи слабой устойчивости некоторых частей и соединений, принимало необходимые меры по обеспечению стойкости и высокого боевого духа подчиненных войск. Много было затрачено труда штабом фронта по налаживанию надежной связи и непрерывного управления войсками. Однако в силу ряда причин, сложившихся в первые дни войны, потеря управления и паника, особенно в звене полк-дивизия, к великому сожалению, были нередким явлением у отдельных наших командиров и штабов. Основной из причин этого было незнание тактических приемов боевых действий противника, отсутствие боевого опыта, растерянность и неумение управлять войсками в условиях быстро меняющейся обстановки.

В результате анализа опыта первого месяца Великой Отечественной войны у меня сложились некоторые соображения о ходе боевых действий противника и наших войск, имевшие, на мой взгляд, важное значение для повышения боеспособности нашей армии и успеха последующих сражений с противником.

Поэтому я счел необходимым 21 июля 1941 года доложить свои соображения в Ставку Верховного командования и главнокомандующему Юго-Западным направлением.

В докладной я писал:

«Опыт первых дней войны с немецко-фашистской армией показывает, что противник применяет своеобразную тактику, рассчитанную на ошеломляющий удар силами крупных танковых и моторизованных войск и сеяние паники среди наших войск просачивающимися в тыл мелкими моторизованными и специальными диверсионными группами.

Первоначально прорыв фронта осуществляется сильной танковой группировкой при поддержке воздушных сил. Затем отдельные группы танков и мотоциклистов, используя разрывы в боевых порядках войск, проникают в наш тыл и, открывая сильный огонь из всех видов оружия по нашим войскам, создают видимость окружения. Одновременно диверсионные и специальные группы распространяют провокационные слухи об окружении наших войск якобы большими силами противника. Просачивающиеся вражеские группы, как правило, двигаются по дорогам, избегая боя. В результате неустойчивые подразделения, части, а иногда и соединения, поддаются панике, не оказывают противнику должного сопротивления. Такое положение усугубляется еще и тем, что командный состав и штабы, не имея боевого опыта, теряли управление и, не зная подлинной обстановки, поддавшись провокации действовавших мелких групп противника, сами преувеличивали силы врага и необдуманно дергали части, а порой соединения корпусных и даже армейских резервов. Изматывали их, бесцельно перебрасывая с места на место, и нарушали часто свой намеченный план действий.

Этим объясняются недостаточно активные действия 30-й и 95-й стрелковых дивизий и небоеспособное состояние частей 2-го механизированного корпуса 9-й армии, выявившиеся в ходе боев на территории Молдавни.

Тем же, по-видимому, объясняется неустойчивое положение войск 12-й и 6-й армий Юго-Западного фронта, потребовавшее срочной переброски всех оперативных резервов из Южного в Юго-Западный фронт.

Необходимо со всей решительностью подчеркнуть плохое управление общевойсковым боем, начиная от полка до корпуса. Оно, как показывает опыт, зиждется главным образом на директивах, кстати сказать, несвоевременных, не отвечающих тактическо-оперативной обстановке. Это объясняется не тем, что у нас нет средств управления, а главным образом, отсутствием живого руководства и личного общения. Редко можно встретить командира полка, командира дивизии и даже ответственного штабного оперативного работника в критические моменты боя (сражения) на решающих направлениях.

Отсюда нет надлежащей организации общевойскового боя и взаимодействия частей, а о подъеме морального духа войск в решительные моменты и говорить не приходится. Все это, в свою очередь, порождает нездоровое явление среди бойцов и среднего начсостава, вызывающее нарекание «нас бросили!».

Из вышеизложенного вытекает, что основными причинами неустойчивого положения отдельных частей и соединений являются:

– незнание тактических приемов действия частей немецкой армии;

– отсутствие боевого опыта и растерянность отдельных наших командиров и штабов, неумение управлять войсками в условиях быстро меняющейся обстановки;

– недопонимание значительной частью командиров, комиссаров и штабных офицеров значения личного общения в организации общевойскового боя и взаимодействия всех родов войск;

– незнание конкретной обстановки и преувеличение сил врага, приводящих к напрасному изматыванию войск;

– слабая информация о конкретной тактической обстановке в частях и подразделениях, что приводит к незнанию способов и приемов боевых действий, соответствующих обстановке, при выполнении поставленных задач;

– недостаточная борьба против носителей паники, трусов и болтунов, подрывающих моральный дух войск, особенно со стороны среднего и старшего начальствующего состава;

– мало внимания уделяется вопросам поднятия патриотических чувств, доблести, храбрости и отваги среди бойцов как со стороны партийно-политического аппарата, так и всего начальствующего состава».

В качестве практических выводов я предлагал следующее.

Постоянно изучать тактические приемы и методы действий противника, и в первую очередь всему командирскому составу Красной армии.

Мелкие группы противника, просачивающиеся в наш тыл, надо