Я повисла у деда на шее, а он привычно сказал:

— Анька, что ж ты такая худая? Денег, наверное, нет?

Я рассмеялась:

— Денег и правда нет, но мы заработаем! Дедушка, я хочу тебя кое с кем познакомить! — и достала из сумки щенка. — Его зовут Пилот, он будет жить с нами.

Дед взял его на руки:

— Пилот? Как собаку из той книги, которую ты читала в детстве? — он увидел, что я не поняла, и пояснил: — Ну, про бедную гувернантку и богатого английского лорда.

Я вспомнила собаку мистера Рочестера. Надо же, какое совпадение!

— Нет, мой Пилот не в честь того Пилота, а в честь… Ну, простого обычного пилота, который водит самолеты. «Боинг», например, семьсот тридцать седьмой… — смешалась я.

— Так что же, внучка, выходит, ты надолго приехала? — спросил дедушка, запуская Пилота в машину.

— Надеюсь, что навсегда, — ответила я.

Вечером, после бани и чая с черничным вареньем, я рассказала вкратце о своих злоключениях. О том, как сначала выбрала мужчину головой, но у нас ничего не получилось, потому что я не смогла его полюбить. Как потом выбрала мужчину сердцем, но тоже ошиблась, потому что нужно включать голову, когда влюбляешься в несвободного человека. Как в итоге запуталась, устав метаться между головой и сердцем, и подчинилась инстинктам, которые отключили все системы, кроме нижней части туловища. И это животное состояние мне тоже не понравилось! То есть это было сногсшибательно — в момент отключки, но когда я протрезвела, то о многом пожалела.

— В общем, куда ни кинь — всюду клин. Я так и не поняла, как правильно выбирать мужчину, — пожаловалась я.

— А как ты Пилота выбрала? — спросил дед.

— Да просто он первым выбежал мне навстречу и набросился с поцелуями! Я-то хотела взять какую-нибудь бесплатную собаку, а попался он — дорогой породистый щенок. Пришлось отвалить за него тридцать тысяч рублей — все мои сбережения.

— Может, и с парнями так надо?

— Подождать, кто первым полезет целоваться?

— Нет, посмотреть, на кого не жалко последних денег, — засмеялся дед.

Потом я рассказала, что меня отчислили из института. Дед расстроился, но я утешила его тем, что закончить обучение никогда не поздно, — хоть заочно, хоть дистанционно. Главное — найти работу в Овсяновке и подкопить денег на учебу. После этого мы обсудили гадкое поведение Коли: как только мальчик устроился в Питере (не без моей косвенной помощи!), то сразу же возомнил о себе невесть что. «Ничего, еще прибежит каяться», — сказал дед. А вечером мы прочитали письмо отца. Дедушка разволновался и налил нам обоим по рюмочке морошковой настойки:

— Помянем твоих родителей, Анна, — сказал он, сдерживая слезы. — Не убивал Сергей Катю, кто-то другой совершил грех. Земной поклон следователю Олегу Игоревичу за то, что занимается этим делом.

* * *

К моему большому удивлению, работа нашла меня сама. Прослышав, что внучка Ивана Павлова вернулась в Овсяновку, директор леспромхоза, которого возил по окрестным лесам мой бывший ухажер, зарулил к нам в гости.

— Сколько курсов закончила? — спросил он первым делом.

— Три.

— Отлично! Пойдешь ко мне кассиром? С кадрами тут напряг, а у тебя прекрасные рекомендации.

— От кого это? — поинтересовалась я.

— От Коли, конечно! Он все уши прожужжал про твои бухгалтерские таланты. А я ему верю, он парень предприимчивый. Такой далеко пойдет. Слышал, у него сейчас зарплата больше, чем у меня. Слава богу, я не на одну зарплату живу, ха-ха!

Я с радостью приняла предложение. Семнадцать тысяч рублей — неплохие деньги для неполного рабочего дня в нашей глуши. Правда, приходилось возить наличку гастарбайтерам-вальщикам леса, но, когда я познакомилась с ребятами поближе, то перестала их бояться. Да, бородатые, и плохо говорят по-русски, но в целом — обычные люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию. Как я когда-то.

Сейчас-то я свою ситуацию сложной не считала. Наоборот, мне было комфортно жить с дедом и Пилотом. А по ночам мне снился Молчанов — не часто и не до оргазма, но в любом случае это были сладкие желанные сны. Утром не хотелось вылезать из постели.

В свободное время мы с дедом рыбачили и сдавали товар в магазинчик у заправки. Там снова появилась вывеска «Свежая копченка от деда Ивана». Рыба на прилавке не задерживалась: имя деда равнялось знаку ГОСТа.

* * *

Однажды в ветреный сентябрьский денек, когда я чистила на веранде грибы, к дому подъехал роскошный автомобиль с питерскими номерами. Он собрал все колдобины во дворе и остановился строго напротив входа. Под заливистый лай Пилота отворилась дверь, и из машины вышел Юрий Георгиевич. Нож выпал из моей руки.

Юрий Георгиевич выглядел безупречно: кашемировое пальто нараспашку, блестящие итальянские ботинки и шелковый шарф от Корнелиани. Даже с лицом он что-то сделал: то ли инъекции, то ли круговую подтяжку. Если бы я не знала, что ему около шестидесяти, я бы дала на пятнадцать лет меньше.

Он взял мою руку и склонился, целуя потемневшие от грибов пальцы. От неожиданности я потеряла дар речи. За меня надрывался Пилот.

— Здравствуй, Диана, — сказал Юрий Георгиевич. — Не так-то просто было тебя найти.

— Так-то я всегда здесь жила, — брякнула я с нашим фирменным говорком.

Юрий Георгиевич сел за стол и забрал мой ножик. Ловко очистил один подберезовик, порезал на куски и бросил в миску с водой. Взялся за второй. Пилот понял, что это свой человек, и прекратил гавкать.

— Зачем вы приехали? — спросила я.

— Хочу забрать тебя с собой, — ответил он. — Недавно я вышел в отставку и решил, что настало время пожить для себя. И внезапно оказалось, что это понятие непременно включает общение с тобой.

Ох, лучшего российского дипломата все-таки отправили в отставку!

— Мне жаль, что вы потеряли работу.

— А мне нет. Я рад, что в моей жизни появилась толика свободы, и я больше не обязан скрывать девушку, которая мне дорога. Я предлагаю тебе совместную жизнь — в Европе, Азии или Америке. В любой стране, которая тебе понравится. — Он быстро чистил грибы и делился планами: — Жениться на тебе я не смогу, но с женой поговорил: она с пониманием отнеслась к моему желанию создать новую семью. Дети тоже против не будут, они меня уважают.

Я слушала его, не веря собственным ушам.

— Юрий Георгиевич, но я ведь… из эскорта. Я не…

— Не любишь меня?

Я кивнула.

— Это не беда, — откликнулся он. — Я готов оплачивать твое пребывание со мной. Меня это не унижает и не огорчает. Обеспечить твое будущее, а также будущее твоего дедушки — одна из моих первейших задач. Вы оба никогда не будете нуждаться — ни пока я жив, ни после моей смерти.