– Перестань, Алан. Пожалуйста. Хватит.

Ее голос недостаточно силен. Он слаб и полон слез. Она не смотрит на меня. Но Алан не выдерживает ее слез. Чертыхнувшись, отворачивается и уходит на кухню.

Мое тело оцепенело. Я заледенел и не могу сдвинуться с места.

Мама оборачивается посмотреть на меня. Я и так выше нее, но сейчас, когда она стоит двумя ступеньками ниже, она кажется мне совсем крохотной. Микроскопической.

Я бы отдал все на свете за то, чтобы она пересекла разделяющее нас расстояние и заговорила со мной. Мне хочется бросить к ее ногам мобильный и ключи от машины. Хочется сказать ей: «Забери у меня все. Мне ничего этого не нужно. Мне нужна ты».

Но она не дает мне этой возможности. Отворачивается и идет за Аланом в кухню.

У меня подкашиваются ноги.

– Прости, – кричу я, и мой голос срывается. – Прости меня, ладно? Прости, что не сел тогда за руль. Прости, что отпустил с ним Керри. Прости.

Она не отвечает.

Не возвращается.

Они оставляют меня на ступенях. Одного.

От: Мрак

Кому: Девушка с кладбища

Дата: среда, 9 октября, 07:22:04

Тема: Общение

Не уверен, смогу ли все это продолжать. Ты ничего не знаешь обо мне. Не знаешь настоящего меня. Тебе известно только то, чем я с тобой делюсь, но это лишь половина истории. Ты видишь один-единственный кадр, как на своих фотографиях. И мнение обо мне основываешь на тех крохах, которые видишь. Мне это кажется неправильным.

Меня нельзя назвать хорошим парнем, Девушка с кладбища. Я не умею ничего беречь, я умею лишь все разрушать.

Я не нужен тебе.

Ты заслуживаешь лучшего.

Я спешно закрываю имейл и перехожу в чат. Зеленого кружка нет. Ника тоже.

Что?

По-быстрому печатаю и отправляю письмо.

Тут же полученный ответ ошарашивает меня:

«Этот пользователь не зарегистрирован на Freemail. Пожалуйста, попробуйте еще раз».

ЧТО?

Сердце сжимается.

Он не может так со мной поступить. Не может.

Я ведь никак не смогу его найти.

Я как дура вновь пытаюсь отправить ему письмо.

И как дура ожидаю другого ответа.

«Этот пользователь не зарегистрирован на Freemail. Пожалуйста, попробуйте еще раз».

– Джульетта? Ты в порядке? – смотрит на меня мистер Жерарди.

Мамина сумка с пленочной камерой лежит кулем у ног, но я пялюсь на мобильный, пытаясь вспомнить, как заставить свое сердце биться.

– Да, – сиплю я и откашливаюсь. – Да. Я… – давлюсь, сглатываю и с трудом выговариваю: – Я не знаю, что со мной.

В его руке звенят ключи. Он тянется открыть дверь.

– Хочешь войти? Ты пришла обработать фотографии для альбома?

– Нет… я… нет. – Нужно собраться. Запихиваю мобильный в карман. – Я хотела узнать, можно ли мне воспользоваться проявочной.

Бросив взгляд на часы, мистер Жерарди морщится.

– Ко мне через десять минут придет сдавать экзамен ученица.

– Я умею проявлять фотографии.

– Знаю, – вздыхает он. – Но мне не разрешено оставлять учеников с химикатами. – Учитель опускает взгляд на сумку. – Если хочешь, я ее возьму. Проявлю пленку, а ты позже напечатаешь фотографии.

Я подхватываю сумку и делаю шаг назад, словно мистер Жерарди собирается ее у меня отобрать.

– Нет. Я сама должна это сделать.

– Хорошо. – Выражение его лица смягчается. – Это камера твоей мамы?

– Да.

– Оставишь сумку здесь? Я могу запереть ее с моим оборудованием.

Я прижимаю ее к себе. Все утро я таскала ее с собой, как будто не могу надышаться запахом брезента и лосьона для рук, как будто держу в руках частичку мамы.

– Нет, – качаю я головой. Мой голос охрип. – Спасибо. Можно зайти во время обеда?

Мистер Жерарди снова морщится:

– Учительское собрание. Я буду свободен после уроков. Придешь?

Целый день. Мне придется ждать целый день. К такому я не была готова.

Подсознание шепчет, что я ждала четыре месяца. Шесть часов погоды не сделают. Я молча киваю.

– Только зайди сейчас на минутку, – просит мистер Жерарди, включая свет. – Я напечатал несколько экземпляров той фотографии, которую мы собираемся использовать для обложки. Хочу показать тебе.

Снимок отпечатан на глянцевой бумаге стандартного формата. Мистер Жерарди обрезал немного верх оригинального фото, но, насколько я вижу, совершенно его не редактировал.

– Ты, наверное, захочешь немного подретушировать фото, прибавить небу насыщенности. Но мне кажется, тут не требуется особая редактура. Я сделал образец, чтобы показать его заместителю директора и получить добро на использование снимка в качестве обложки.

Я смотрю на фотографию. Учитель прав – ретушь тут почти не нужна. Небеса ярко-синего цвета, с редкими облаками. Слева светит солнце. Деклан с Рэвом прекрасно различимы – видно даже выражение их лиц, хотя одежда из-за бьющего в их спины света кажется черной. С ними резко контрастируют чирлидерши, запечатленные на другом конце снимка: в красно-белой форме, с эффектно взметнувшимися волосами и юбками. Великолепная фотография.

Мне бы хотелось сейчас испытывать гордость, но в сравнении с трагичными снимками мамы, которые мы видели вчера вечером, эта фотография – ничто.

Мистер Жерарди всматривается в мое лицо.

– Что случилось?

– Ничего.

Я протягиваю ему фотографию.

– Можешь оставить ее себе. Я сделал несколько экземпляров.

– Да? Хорошо.

Не знаю, хочу ли иметь этот снимок у себя, однако сворачиваю его трубочкой и засовываю в задний карман рюкзака. Я сегодня выведена из равновесия и только и жду, когда мир наконец перестанет вращаться у меня перед глазами.

В дверь кто-то стучит. Это незнакомая мне девушка. Видимо, пришла сдавать экзамен. Я выхожу из класса. Оказавшись в коридоре, вытаскиваю мобильный. В приложении нет ника Мрака, и мое письмо вернулось непрочитанным. Почему он так поступает? Что случилось? Что изменилось?

Я открываю чат и читаю нашу переписку. Потом еще раз перечитываю. Он так и не ответил на мой вопрос. Мне нужно найти Деклана Мерфи.

* * *

Совместных уроков у нас с Декланом нет, поэтому я встречаюсь с ним только в перерыве на обед. Он сидит в задней части столовой за тем самым столиком, за которым я нашла его вчера. Перед Рэвом опять разложена куча пластиковых контейнеров.