В договоре помимо указания объема и стоимости работ была дата их окончания. При этом в случае задержки исполнения фирмы выплачивали штраф в сумме 300 франков за каждый день. Заказчик, со своей стороны, за каждый день сдачи работ раньше срока обязывался платить премиальные в размере 100 франков. Последний пункт договора обязывал заказчика в течение трех дней после окончания работ перевести причитающуюся фирмам сумму в указанный ими банк, но при этом оговаривалось, что баше выдаст исполнителям лишь 80 процентов этой суммы. Остальные 20 процентов они получат через 6 месяцев, при условии, что с нашей стороны не будет к ним претензий.

После обеда под бдительным наблюдением двух наших специалистов начались ремонтные работы. Каждый рабочий молча, ни к кому не обращаясь с просьбой «подержать», «подать», «стукнуть» или «подтолкнуть», как обычно бывает у нас, выполнял свою работу. Ремонт был закончен за три дня до указанной в договоре даты. Претензий к фирмам у нас не оказалось ни через 6, ни через 12 месяцев.

Один умудренный жизнью швейцарец как-то сказал: «У нас нельзя плохо работать: страна маленькая, мы, можно сказать, все друг друга знаем. И если я где-то что-то плохо сделаю, умру с голоду. Мне никто больше не даст работы. У нас не принято нанимать человека без устной или письменной рекомендации его прежнего работодателя».

* * *

Прожив несколько месяцев в Женеве, поездив по стране, я неожиданно для себя сделал открытие: за это время я не видел в городе ни одного пьяного. Ни на улице, ни в ресторанах. А веда пьют люди. Не видел и вытрезвителей, даже не слышал о них. Как же так? И однажды я поделился своими наблюдениями с комиссаром полиции. Он мне многое поведал и объяснил.

Во время Второй мировой войны и сразу после нее в стране заметно увеличилось количество пьющих мужчин и даже женщин. Поголовного пьянства не было, но ситуация для такой маленькой страны, как наша, была критической. И, чтобы спасти нацию от пьянства, от разрушения генофонда, правительство, не прибегая к введению сухого закона, а такой вариант рассматривался, разработало смелую и оригинальную программу борьбы с пьянством.

Главным пунктом программы было развитие спорта, в первую очередь горнолыжного, парусного, автомобильного и плавания. Авторы программы исходили из того, что человек, занимающийся спортом, не будет пить сам и приучит к спорту, а следовательно, и к трезвому образу жизни, своих детей. И, несмотря на то, что для этого требовались крупные капиталовложения (строительство подъемников, плавательных бассейнов, приобретение спортинвентаря, создание школ тренеров по указанным видам спорта), по всей стране началось строительство спортивных сооружений. Правительство оказывало помощь населению в приобретении автомашин, катеров и спортинвентаря.

В то же время власти стали уделять больше внимания военно-патриотической работе с молодежью: по всей стране создавались стрелковые клубы и кружки, строились стрельбища, частные и государственные тиры. Теперь их многие тысячи. Стрельба объявлена народным спортом. Национальные и региональные соревнования по стрельбе из пистолета или штурмовой винтовки проходят всегда при массовом скоплении народа.

Стоит отметить такой интересный факт: Швейцария — единственная в мире страна, в которой министр обороны отвечает не только за безопасность страны, но и за физическую — спортивную — подготовку ее населения. На Министерство обороны возложена подготовка спортсменов к международным соревнованиям, олимпиадам и пр.

Наряду с указанными мерами были введены драконовские меры наказания для любителей выпить «лишнего». Появление человека, независимо от его социального положения, на улице или в любом общественном месте в состоянии даже легкого опьянения сурово наказывалось, в первую очередь штрафами — и немалыми — в административном порядке. А серьезное правонарушение, совершенное в состоянии алкогольного опьянения, влекло за собой уголовную ответственность. В борьбе с пьянством активную роль играли средства массовой информации.

Вес это дало свои плоды. С пьянством там борются вес. Любой швейцарец, увидев на улице пьяного, подходит к телефону-автомату и сообщает об этом в полицию, указав место, где находится пьяный. Туг же его сигнал передается патрульным полицейским машинам, и в считаные минуты «правонарушитель» оказывается в полицейском участке. И горе ему, если он кричал, громко пел, ругался или оказал сопротивление полиции при задержании.

В тот день, когда мы разговаривали с комиссаром, на 190 тысяч жителей Женевы было, по его словам, 11 тысяч маломерных парусных и моторных судов. Один легковой автомобиль — на 3–4 человека. Работали 17 городских плавательных бассейнов, не считая водноспортивных комплексов университета и крупных предприятий. Каждое среднее учебное заведение имело свои спортзалы, различного вида спортивные снаряды и тренажеры, установленные во дворе.

Швейцария — «трезвая» страна. За почти шестилетнее пребывание там я видел на улице всего 5 пьяных мужчин. И вес они были… советскими гражданами.

Вспоминаю, в этой связи, историю, которая случилась с советским гражданином, да не простым смертным, а в ранге заместителя министра.

В 00.30 дежурный пограничник докладывает, что мне звонят из Управления полиции города. Беру, без восторга, разумеется, трубку и слышу: «Патрульной машиной в городе подобран советский гражданин. У него дипломатический паспорт. Разговаривать с нами на английском языке отказывается. Мы можем оставить его до утра, место найдем, но не слишком комфортабельное, а ваш соотечественник, судя по внешнему виду, привык к удобствам. Если приедете, отдадим его вам. Решайте сами», — закончил полицейский. Вызываю машину, одеваюсь и еду.

Вхожу в вестибюль здания полиции. В окружении двух полицейских в форме и двух штатских стоит элегантно одетый мужчина среднего роста лет 50–55. Среди полицейских находился мой добрый знакомый М.К. «Доброй ночи, господа! В чём дело?» — обратился я к присутствующим. Задержанный явно обрадовался моему приходу. М.К. рассказал, что патрульные нашли задержанного за городом. Он, чтобы не упасть, обнимал столб электроосвещения. Показал полицейским, не выпуская из рук, дипломатический паспорт. Вел себя достойно. Не оказывая сопротивления, сел в машину. Полицейским показалось, что он даже обрадовался их появлению.

Выслушав инспектора, я поблагодарил полицейских за проявленную заботу о соотечественнике. Обратившись к задержанному, назвал себя и сказал, что едем в Представительство. На лице его появилась улыбка:

— Скажите им, что они хорошие ребята! Гуд бай, сеньоры! — Он поднял вверх руку, приветливо помахал и притопнул ногой. Полицейские весело рассмеялись.

В матине я спросил:

— Кто вы?

— Я все вам расскажу в Представительстве, — был ответ.

В кабинете он молча вручил мне паспорт. Это был человек, действительно привыкший к комфорту. Я не был знаком с ним лично, но слышал о нем много, и только хорошее.

— Рассказывайте, Иван Ильич, что произошло с вами.

— Дайте мне пистолет, я застрелюсь!