Мария Фёдоровна правильно сказала: накажи их он сам – ему бы не простили. Второй чистки среди Романовых семья бы не стерпела. И если не сейчас, то после смерти постаралась бы отомстить. Не ему, так его делам. Пусть не сразу. Пусть не в полном объёме. Но это ничего не меняло. Поэтому он и доверил судьбу этих мерзавцев их же собственным родственникам, предварительно всё подготовив. То есть дал стае возможность загрызть этих «бешеных собак» самостоятельно. Тем самым «повязав их кровью». Всех. Причём публично. Ведь в опубликованном 30 июня манифесте было указано, что эти члены Августейшей фамилии наказаны за преступления против Империи. И наказаны по решению семейного совета с поимённым указанием тех, кто проголосовал. То есть Николай Александрович переложил ответственность за наказание с себя на них… и так, чтобы они уже потом не отвертелись…

Всех причастных к этой секте лишали прав, наград и достоинств, а также имущества движимого и недвижимого. Вплоть до несчастных трусов. Их удаляли из Великой сотни без права на восстановление под любыми предлогами. Их лишали фамилии. Их лишали родства. От них просто отказывались и отворачивались. Также им запрещали в принципе занимать какие-либо руководящие, выборные или публичные должности. И после этого, последним штрихом, приговаривали к двадцати пяти годам исправительных работ без права переписки. Кое-кто предлагал просто убить, но семейный совет, посовещавшись, посчитал, что смерть – это будет слишком просто и быстро. Даже какая-нибудь жуткая, вроде сжигания на костре или варки в масле заживо.

Таким образом, выходило, что даже если кто-то переживёт четверть века каторжных работ, то на свободу он выйдет никем, ничем и без каких-либо шансов и надежд. Хотя, конечно, пережить столько лет каторги – чудо, не иначе.

Исключения касались только Ярослава и Святополка.

Да, приговор оставался в силе. Но исполнение откладывалось на неопределённый срок. Семейный совет посчитал, что разбрасываться людьми, чьё потомство должно будет унаследовать Китай и Японию, – бесхозяйственно. Поэтому их сажали под домашний арест до тех пор, пока их супруги не родят двух детей, переживших трёхлетний возраст. Девицы, разумеется, жили отдельно и посещали Ярослава со Святополком только для выполнения супружеского долга по собственному разумению и желанию…

– Понимаю, – кивнул Кайзер. – Вы будете мстить?

– Разумеется. Не каждый день теряешь двух сыновей. Для этого я и пришёл сюда.

– Серьёзно? Сюда? Но почему? Не понимаю.

– Англичане боятся чрезмерного усиления России и Франции. Поэтому организовали два покушения – на меня и на президента Франции. Как вы знаете, последнее удалось. Франция обезглавлена, пусть и на очень непродолжительное время. Ведь президент – просто выборный представитель. Он мало на что влияет. Особенно в этой стране[113]. Скоро там всё встанет на круги своя. А я… я выжил. Но они меня слишком сильно сковали в политическом поле. Продолжать войну мне будет трудно с такими тылами. Не невозможно. Просто трудно. Поэтому я предлагаю её прекратить. Но на условиях, которые устроили бы только нас с вами, ударив по этим мерзавцам и их интересам.

– Я весь внимание, – подавшись вперёд, произнёс Вильгельм.

– Вы знаете, я провозгласил Россию – Империей Востока и прямой наследницей Imperium Romanum Orientale. В этой парадигме не хватает очень важного компонента. А именно Imperium Romanum Occidentalis… то есть Империи Запада. Что я и предлагаю исправить.

– Но как?

– Для начала Германия и Россия заключают сепаратный мирный договор. Без участия остальных держав. Германия отдаёт России все свои земли к востоку от Эльбы, сделав эту реку – границей. И отказывается от своих претензий на эти земли.

– Вы серьёзно?! – воскликнул Вильгельм, отшатнувшись.

– Есть альтернатива. Я продолжаю войну и разделяю с этими шакалами всю Германию на куски, прекращая её существование, как некогда Польши. Вас ведь такой вариант меньше всего устраивает. А именно он и есть тот путь, по которому идёт Германия сейчас. Не идёт. Нет. Бежит.

– Но это Кёнигсберг! Это Берлин! Как?! Как я могу их вам отдать? Это же сердце Германии!

– Не Германии. Кёнигсберг – это столица Пруссии – старинного прибалтийского государства, некогда захваченного германцами. Померания и Мекленбург – это старинные славянские государства, в некоторых из них до сих пор правят потомки древних славянских династий. Бранденбург – это занятая в XII веке старая славянская земля с их столицей в Браниборе, названном позже немцами Бранденбургом. Ну и так далее. Как вы понимаете, чтобы завершить эту войну успехом в глазах своего народа и оправдать траты денег, людей и прочих ресурсов, я должен буду достичь какой-нибудь крупной, значимой цели. Технически я мог бы вам оставить Восточную Пруссию, как земли не славян, а балтов[114]. Но этот анклав в глубине территории – плохая идея для нас обоих. Поэтому я предлагаю провести границу по Эльбе и в следующие десять лет помогать жителям, желающим переселиться, это сделать. Кто-то захочет остаться в землях по левому берегу Эльбы, кто-то – по правому. Пусть люди сами решают, как им поступить.

– Допустим. А я что с этого получу? Это ведь не сильно лучше полного раздела Германии. Если Россия отрежет такой кусок, то она фактически лишит Райх возможности драться хоть сколь-либо долго. Мы просто не устоим перед французами и англичанами. Особенно после тех ударов, что нам нанесли вы. Да и в чём смысл? Война закончится. Германия останется изуродованным калекой, не способным ни к чему.

– Как я уже сказал – на основе Германии будет создана Империя Запада. Вы перенесёте столицу в Аахен[115]. И при моей поддержке завоюете Францию. Забирая её себе и восстанавливая таким образом Империю Запада в формате Карла Великого. Плюс-минус. Таким образом вы передадите мне славянские земли востока, а я вам помогу вернуть земли германцев на западе. Ведь франки – это германцы[116]. Ну одичали, да и говорят теперь на каком-то непонятном языке. Подумаешь! Пожри лягушек с их[117] и не так заквакаешь. Славяне вон, населяющие весь восток и север Германии, тоже не на своём языке говорят. Они даже не в курсе, кто они[118]. Но что это меняет? Германия забирает запад, Россия – восток. Да, вы ослабли. И я не уверен, что вы сможете забрать всю Францию целиком даже с моей поддержкой. Но и это поправимо. Всегда можно привлечь Испанию. Она не откажется откусить от Франции кусочек. После победы в Испано-Американской войне и реформы вооружённых сил им нужен военный успех в Европе для начала борьбы за утраченные колонии в Латинской Америке[119]. Так что в любом случае у Франции просто не будет шансов. Да и у англичан тоже…