Очень любил петербуржскую балерину Алтынай Асылмуратову. А после знакомства с Лилей Брик он поставил на Авиньонском фестивале балет по стихам Маяковского и назвал его «Зажгите звезды». Последние десять лет своей жизни он был желанным гостем в Большом театре: поставил свой великий балет «Собор Парижской Богоматери», а последней его работой с артистами Большого стала «Юноша и Смерть». А за спектакль «Пиковая дама», в котором и мне посчастливилось участвовать, Пети получил Государственную премию Российской Федерации, и если я не ошибаюсь, стал единственным иностранцем, который получил эту высокую награду из рук президента.

Удивительный роман с Россией – его отношение к ней, его желание работать с русскими танцовщиками – неслучаен, потому что в юности педагогами Пети были русские эмигранты Борис Князев, Любовь Егорова и Ольга Преображенская.

Ролан Пети родился в 1924 году. Он был сыном француза – владельца парижского бистро, и итальянки Роз Репетто. Роз впоследствии открыла собственный магазин балетных принадлежностей, хорошо известный профессионалам и сегодня. Он находится недалеко от Гранд-Опера, там всегда полно народу, и в нем можно купить всё, что необходимо балетному танцовщику – купальники, трико, балетные туфли, новинки модного балетного гардероба. Кстати, из профессиональной среды в повседневную жизнь вышло изобретение Роз Репетто – знаменитые туфли-балетки, обувь, без которой сегодня не обходится ни одна женщина.

В семье было двое детей. Младший сын продолжил дело отца, а старший – Ролан – поступил во французскую Академию танца, и именно из нее он попал в кордебалет Гранд-Опера. Труппой тогда руководил Серж Лифарь, и Пети участвовал во всех постановках мэтра. Но ему это быстро надоело – настолько, что в двадцать лет он покинул прославленную труппу и ушел в никуда. С самой ранней юности он был человеком, которого переполняли идеи. Предположу, что Пети никогда не пребывал в состоянии нетворческом, и быть просто исполнителем – это не про него.

Оказавшись «нигде», он тем не менее устраивает концерты со своими сверстниками, артистами Гранд-Опера, и среди них – его одноклассник, танцовщик Жан Бабиле. Именно на него через некоторое время Пети поставит свой самый знаменитый балет «Юноша и Смерть».

К середине сороковых становится понятно, что он уже овладел профессией хореографа и что его хореография, хотя и отталкивается от классического балета, выглядит совершенно по-другому, ново и необычно.

Вращаясь в среде французской богемы, Пети приобрел друзей, которые вдохновляли его на творчество. Среди них – Борис Кохно, последний секретарь Дягилева, русские художники Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, Пабло Пикассо, Жан Маре.

Особенно близок он был с Жаном Кокто. Трудно сказать, кем больше был Кокто – литератором, сценаристом, художником, режиссером. Он был королем богемы, и этот король не просто обратил внимание на Пети, который был младше его на двадцать лет, но приблизил его к себе, подарил блестящие идеи, а так как они общались на равных, можно сказать, что творчески они взаимно обогащали друг друга.

Когда Пети открыл в Париже первую частную балетную труппу «Балет Елисейских Полей», Борис Кохно сказал: «Вокруг Ролана вечно подвижная ртуть собирается в живой искрящийся шар». С юности и до последних дней Пети – всегда первопроходец. Он не боялся идти против течения и четко следовал своему манифесту, который определил для себя очень рано, поставив знак равенства между балетом и современностью. «Улице есть место и на сцене», – провозглашал он своими балетами.

Самый известный его балет называется «Юноша и Смерть». Если оставить слово «смерть» за скобками, то «юноша» – и есть самое верное определение для мэтра. Мы встретились в 2000 году, чтобы обсудить работу в балете «Пиковая дама», и мое первое впечатление – будто передо мной абсолютно молодой человек. Очень редко кто умеет иронизировать над собой. Во время репетиций он как-то рассказал, что, проснувшись утром, подумал: «Какой же я молодец! Мне шестьдесят, а я такой балет поставил! – А затем добавил: – О нет, на семнадцать лет ошибся», – ему было уже 77.

В разговорах он неоднократно возвращался к своему балету «Юноша и Смерть»: рассказывал, как его ставил, кто и как танцевал. Становилось понятно, что это одно из любимых его детищ, которое всегда с ним.

В 1946 году на премьеру в «Балет Елисейских Полей» пришла публика, которая хотела увидеть гламурный балетный спектакль – в духе того, что обычно видела на сцене Гранд-Опера. Французский балет держал марку, хотя еще в начале XX века его практически не было. Интерес к балету у парижан всколыхнул Дягилев; благодаря русскому импресарио отзывчивая парижская публика увидела, что может получиться, когда за дело берутся талантливые художники, талантливые хореографы и гениальные балетные артисты. После дягилевских сезонов французский балет воскрес, но звезда хореографа Ролана Пети не потерялась среди других звезд.

Само создание спектакля уникально. Сценарий написал Жан Кокто. Пети вспоминает об этом: «Однажды, солнечным весенним утром, я постучался в дверь квартиры Кокто на улице Монпасье. Я постучался, чтобы в очередной раз попросить его о помощи. Кокто встретил меня по обыкновению с энтузиазмом, как всегда, когда от него требовалось предисловие или портрет для программки. Только что вышедший из душа, он был закутан в банное полотенце, из которого выглядывали только голова и кисти рук. Великодушный и брызжущий идеями, он сымпровизировал балет одними руками. Он станцевал мне историю, изобразив Юношу и его Смерть».

Публика на премьере увидела новую, дерзкую хореографию. Это была почти пантомима, соединенная с акробатикой: эротический поединок юноши и девушки, которая сначала заставляет себя ждать и, наконец, является к нему в желтом платье и черном парике – в облике Смерти. Юношу леденят ее поцелуи, жгут насмешки… Этот балет воспринимается как драматический спектакль, в котором зритель становится свидетелем последнего рокового свидания. Реальная сигарета, зажженная на сцене, – это был шок для балетного спектакля! Девушка, она же Смерть, окутанная клубами сигаретного дыма, торопит Юношу пройти последний путь из бедной мансарды над крышами Парижа наверх, в небытие…

Первым исполнителем Юноши стал Жан Бабиле – невысокий, коренастый, ни на кого не похожий. Я видела этого танцовщика, когда он был уже в преклонном возрасте, на одном из Гала-концертов в Париже, кстати, в том же «Театре Елисейских Полей», где прошла премьера. Специально для него номер поставил другой мэтр французского балета, Морис Бежар. Даже делая скидку на немолодой возраст, нельзя было не почувствовать, что танцует человек огромной индивидуальности. Бабиле в очередной раз доказал, что в искусстве нет первых – в искусстве есть личности. А Пети всегда говорил, что Бабиле танцевал Юношу очень искренне, отчаянно и невероятно