— Это ты, дорогой? — спросила Кони, когда он прошел в гостиную.

Джонатан принюхался — кажется, готовился кролик с овощами — и насторожился: не забыл ли он о какой-нибудь знаменательной дате.

«Нет, сегодня ничего», — заключил Питерс, покопавшись в памяти.

— Да, дорогая, — ответил Джонатан. — Если ты, конечно, не ждешь кого-то еще.

Из кухни вышла женщина. Выглядела она весьма неплохо для своих неполных пятидесяти пяти лет. Это была Кони Питерс.

— Я готовлю кролика, — улыбнувшись, сказала она, наблюдая, как муж снимает пиджак и избавляется от галстука, которые тут же бросил на диван. — Джонатан, ты такой неряха, — укоризненно добавила она.

Питерс, притворившись недовольным, взял с дивана вещи и направился в гардеробную.

— Так намного лучше, — прокомментировала Кони, когда муж аккуратно разложил все по местам.

— Что бы я без тебя делал, дорогая?

— Ну, как вариант, погряз бы в мусоре. Ой, кролик! — И Кони исчезла на кухне.

На слова о кролике желудок Питерса отреагировал голодным урчанием.

В этот самый момент зазвонил мобильный телефон.

— Алло, — ответил Джонатан.

— Джонатан! — сказал Джек Ричард. — Джонатан, включи канал «Russia Today». — В голосе друга слышались напряжение и тревога.

— Что там? — лениво пробурчал Питерс. — Это не может подождать до завтра? А то у меня Кони…

— Джонатан! — резко перебил Джек. — Просто включи канал.

Взяв со стола в гостиной пульт, Питерс включил стоявший в дальнем углу комнаты плазменный телевизор, как-то странно крякавший всякий раз.

— Ну? — нетерпеливо буркнул в трубку Ричард.

Англоязычный канал «Russia Today», вещавший по всему миру, создавался исключительно для формирования пророссийского настроения западной аудитории. Знающие люди понимали: канал не что иное, как оружие в информационной войне на территории противника.

— Подожди, Джек, — ответил Питерс, а на экране телевизора тем временем появлялась картинка: молодая девушка-диктор новостной программы на хорошем английском извещала о проведенной на территории Чеченской Республики контртеррористической операции.

Питерс прибавил громкость.

— …завершилась контртеррористическая операция в Ножай-Юртовском районе Чеченской Республики, — сообщила диктор, — во время которой федеральные силы в селе Даттах блокировали бандгруппу одного из одиозных полевых командиров Гагкаева Сулимана. По предварительной оценке, операция завершилась ликвидацией полевого командира и членов бандгруппы.

Питерс напрягся.

— Джек, — сказал он, — нужны подробности.

— Мы работаем, — ответил Ричард, — снимаем информацию с открытых источников. Но для полноты нужно подключить специалистов русского отдела.

— …вместе с тем, по неподтвержденной информации, нескольким членам банды Гагкаева Сулимана удалось выйти из кольца оцепления и скрыться в горной местности. В ФСБ России не отрицают возможности перехода данных лиц на территорию Грузии, с учетом имеющих место напряженных дипломатических отношений с данным государством.

— Джонатан! — раздался в телефоне голос Ричарда.

— Что?

— Будет помощь русского отдела?

— Да-да, — как-то неуверенно промямлил он, проигрывая в голове варианты вывода из-под удара Араба.

Из кухни вышла Кони, привлеченная громко работающим телевизором.

— Дорогой? — тревожно произнесла она. заметив, как побелело лицо мужа.

Джонатан знаком показал, что сейчас не время, и Кони снова исчезла на кухне.

— Что будем делать? — между тем спросил Джек Ричард.

— Надо выводить контакт Араба через Грузию в Европу, если его не ликвидировали, и обезопасить самого Араба. Государственный департамент должен создать шумиху вокруг ситуации, чтобы отвлечь внимание от Араба.

— Каким образом? — спросил Ричард.

— Я не знаю, Джек! — сорвался на крик Джонатан, впервые за долгое время растерявшийся.

г. Москва, два года спустя после ликвидации банды Гагкаева С. В.

Дверь легко поддалась, и в темную прихожую двухкомнатной квартиры проникла полоска мерцающего света коридорной лампочки в шестьдесят вольт. Следом ввалился и хозяин квартиры.

Хозяин устал. Это было видно с первого взгляда. Он облокотился правой рукой о стенку, снимая один ботинок, придерживая пятку другим, а затем стянул таким же образом и второй; небрежно бросил кожаный портфель на пол в коридоре, туда же упало легкое демисезонное пальто. Позднее возвращение уже давно стало нормой жизни. а точнее, признаком отсутствия жизни.

Хозяину квартиры еще не перевалило за тридцать, а лоб уже испещряло множество морщин, отчего выглядел он лет на пять-шесть старше.

Мужчина зашел в кухню, открытый холостяцкий холодильник поражал разнообразием продуктов. Прикидывая, чем порадовать организм, хозяин вытащил упаковку пастеризованного молока «Домик в деревне». И куда делось нормальное молоко, которое он пил в деревне у бабушки, когда был маленьким?

«Боже! — пронеслась мысль, — сколько же лет прошло с тех пор?»

А прохладная и немного вязкая белая жидкость тем временем приятно обожгла горло, пока не опустилась в желудке.

Бульк!

И он рукавом рубашки вытер мокрые губы.

— Гарик? — Женский голос вернул хозяина в реальность.

Он медленно перевел взгляд в сторону, откуда донесся голос.

— Какого!.. — выдавил он.

На пороге кухни стояла миниатюрная брюнетка. Лицо ее было миловидным и очень нежным. Она сложила губки бантиком, отчего еще больше стала похожа на пупсика, вроде тех, что популярны среди девочек десяти лет. Симпатичная брюнетка встретила хозяина в одних трусиках — тонкой полоске, прикрывавшей лишь самое «сладкое» местечко.

— Я уже почти уснула. — Она грациозно, по-кошачьи, проскользнула в темноту кухни, прижалась к мужчине, которого называла Гарик, и чмокнула его в щеку.

На самом деле Гарика звали совсем не Гариком, а Максимом, а для близких друзей он был просто Максом. Но подружки, имена которых стирались из памяти сразу после знакомства и которые становились Кисками, Очаровашками, Красотками, звали его Гарик.

Бесконечных вопросов о том, действительно ли это его имя, удавалось избегать не всегда. Но всякий раз он отвечал одно и то же: «Да именно так! И по паспорту тоже так».

Максим чуть отстранился от брюнетки, сделав еще один глоток молока.

«Боже, как классно!»