дурной… как и все вы, мужчины. Будет храбриться, изображать из себя героя. Так когда-нибудь и помрет, изображая непобедимого воина, для которого все раны — тьфу одно.

— Хех! — гном довольно гыгыкнул, и на его лице расплылась широкая улыбка — Жена тебе достанется такая же вредная, как… как наши женщины! У них — огреть мужика сковородой, так это как раз сплюнуть. Горячие! И мозг выедают не хуже твоей Ирен!

Ирен вдруг покраснела, отвернулась, а я удивленно поднял брови — моя? Она же меня послала куда подальше!

— А что с этим… как его… в общем — он живой? Не сдох еще? Было неплохо, если бы он выжил — снова обратился я к Ирен тем же самым ровным, деловым голосом. Дело, есть дело… а с отношениями мы потом разберемся.

— Жив. Я подлечила. И усыпила — Ирен оглянулась на меня — Ты ему… глаз выбил?

— Выбил — жестко сказал я, и девушка поджала губы — Пусть скажет спасибо, что не убил. А хотел.

* * *

— Письмо, мой властительный брат!

— Письмо? И это настолько важно, что ты попросил срочной аудиенции, прямо во время обеда? Не узнаю тебя.

— Это очень важное письмо, мой властитель. Оно впрямую связано с заговором против тебя. И с бастардом.

— Бастардом… все-таки сработало, так?

— Да, мой властитель… сработало. Ты прочтешь, или мне пересказать содержимое письма?

— Перескажи, как видишь, я занят…

Император взял с тарелки кусочек особым образом приготовленного мяса (он очень его любил), положил в рот, и неподвижными рыбьими глазами уставился в лицо брата. Тот поклонился, и начал:

— Письмо подписано Содией Альфарец. В нем говорится о том, что с целью выявления заговора, та втерлась в доверие к небезызвестному тебе Советнику Зерделю, нами ранее заподозренному в организации заговора. Напомню, властитель, я тебе докладывал о том, что есть некоторые косвенные признаки того, что Зердель планирует государственный переворот. Для того мы и подвели к нему бастарда, переведя его в столицу. Так вот Альфарец утверждает, что вместе со своей подругой Кирией она втерлась в доверие к Зерделю, заманила его на встречу с бастардом, где он и раскрыл свои гнусные планы, вовлекая бастарда в свой заговор.

— И как отреагировал бастард?

— Он выбил Зерделю глаз и убил всех его телохранителей. Теперь Зердель находится в доме Содии Альфарец, и она испрашивает вашего повеления — что с ним делать. Ну и само собой — уверяет в совершеннойсвоей лояльности. Что в общем-то сомнительно. Напомню, властитель, ты пожелал, чтобы Зердель исчез из жизни, и чтобы сделал это бастард. А также исчезли те, кто поддерживает Зерделя. Я отдал бастарду приказ на ликвидацию советника, а так же Содии и Кирии, зная, что они поддерживают заговорщика. Считаю, что это письмо лишь уловка, которая имеет целью спасение от твоего гнева.

— А тогда почему они убили телохранителей? Вряд ли один бастард это сделал.

— Да, в письме так и сказано — магини убили телохранителей-магов, бастард — всех остальных. И это похоже на правду.

— Тогда имеется противоречие — зачем им убивать Зерделя и его телохранителей? Если они в заговоре?

— Видимо поняли, что проиграли. К примеру, предположим, что бастард начал убивать обычных телохранителей, а женщины сдерживали магов. Тут ведь вот какое обстоятельство… они обе беременны от бастарда. А женщины, которые носят в себе ребенка от какого-то мужчины, скорее всего примут его сторону а не сторону чужих им людей. Пусть даже и тех, с кем участвуют в заговоре. Женщины непрактичны. Брат мой, что будем делать? Дом Альфарец сейчас обложен со всех сторон бойцами Клана Остард и двух других кланов.

— Бастард лоялен, это ясно… или слишком умен для того, чтобы участвовать в заговорах. А он знает?

— Скорее всего, знает. Теперь знает. Зердель точно ему сообщил. Так что ситуация поменялась. Теперь он будет жить с мыслью о том, что мог бы стать властителем, но… не станет. И как эта мысль повлияет на его душу, я не знаю. Бастард выполнил свое предназначение, так мне кажется. И да — он лоялен. И умен. Может быть — слишком умен.

— Предлагаешь его убрать? Человека, в жилах которого течет кровь императорского клана? Моего сына? Пролить его кровь?

— Упаси бог! — мужчину согнулся в поклоне — Кровь нашего Клана бесценна и никто не имеет права ее проливать! Мы не можем ее пролить. А те, кто ее прольет — ответят по закону. Мы их уничтожим! А имущество отправим в казну.

— Да будет так — кивнул Император, и вздохнул. Какой бы ни был, а все-таки сын. Ненужный, случайный, но все-таки сын. И пусть ответят все, кто виновен в его смерти! И казна пополнится. А бастарда жаль… очень деятельный парень. Потому он и опасен…

Глава 19

Меньше всего ты ожидаешь, попав в новый мир, мир магии, средневековья и рабовладения, услышать о том, что некто мечтает построить социализм. И самое смешное — это человек, который имеет все, что может пожелать его душа. Огромный дом, вкусную еду, питье, роскошь, доступную очень немногим обитателям мира. И вот, он… она рассуждает о том, что надо искоренить рабство, дать жить крестьянам, что нужно установить справедливый порядок, в котором все будут счастливы. И самое интересное, при этом не желает в основе миропорядка рассчитывать на труд рабов. Ну а чего, тут ведь напрашивается само собой, как в том самом «Городе солнца», со смаком описанном одним тупым фантастом. По его выходило, что все жители этого славного города солнца занимаются только творчеством, науками, и ничем более. И обслуживают их рабы! Откуда возьмутся эти рабы, почему они обязаны обслуживать этих славных ученых и художников — да кто знает? Старина Томмазо об этом умолчал. Или я о том забыл.

Да, Кампанелла был полным придурком, но тут все дело сложнее. Содия на самом деле повернута на всеобщем благе трудящихся, и ради этого готова пойти на любые жертвы. Например — забеременеть от бастарда Императора.

Между прочим, вполне вероятно, что ее планы по восхождению на трон могли бы и сбыться, если бы Император был идиотом, проводящим свои дни в трахании многочисленных жен и наложниц, а по настроению — еще и служанок, по уставу Дворца происходящих из вполне приличных дворянских кланов. Как моя мать, к примеру.

Тьфу… не моя, конечно, а мать Эдвина, в теле которого я сижу. Но разве это имеет какое-то значение? Моя, чего уж там поделаешь. Ветреная, смешливая, неглупая