Я подозрительно прищурилась и опустила руку. Недоверие всколыхнули недавние события. Даже забыла, зачем сюда шла, просто стояла, разглядывая Васю. Вчера он из кельи выходить отказывался. А сегодня свободно разгуливает по кладбищу. Мысль о зеркальщике, Иване Иваныче и событиях прошлых недель подкидывали, так сказать, дров в огонь. Я даже подняла руку, настроившись и призывая собственный дар.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Вася, попытавшись шагнуть ко мне, но я угрожающе цыкнула. Лопата вырвалась, застыв над землей рядом со мной, готовая напасть на врага и при желании от него отбиться.

— Проверяю тебя, — холодно ответила я, стоило зеленым искрам вспыхнуть между пальцев. — Узнаю, нет ли на тебе каких проклятий, живой и вообще Вася ли.

— Тебе твоя лопата подзатыльник дала? — поджал губы Шумский, снова делая шаг.

— Федот, Семен, Лелик! — заорала я, что есть мочи. Лопата сорвалась с места, готовая напасть на застывшего Шумского.

Послышался шорох, зомби неторопливо двигались в нашу сторону. Вот когда надо, они не особо-то торопятся. Тьфу на всех тех, кто рассказывает ужасы о полчищах мертвецов на войне. Да они пока до поля боя доберутся, война закончится. И вурдалаки тоже. На редкость бестолковая нечисть, не готовая жертвовать собой ради других.

— Кристина…

Вася посмотрел на меня так, словно засомневался в моей умственной состоятельности. Точно не он, мой Василий не такой. Я для него — свет в оконце. А этот косится раздраженно на лопату, пальцем у виска крутит и браслет подозрительный на запястье носит.

— Откуда подавляющий браслет? — спрашиваю, кивая на руку Шумского. — Еще недавно не было.

— В церкви сегодня получил. Нам привез их Лисин для защиты, всего несколько штук. Кристин, не майся ерундой, — устало отвечает диакон, понимая руку.

Из-за кустов выходят мои зомби. Лелика не видать. Мысленно я пытаюсь воззвать к нему, но, кажется, вурдалака унесло куда-то в лес за это время. Или схоронился уже в своей яме с супругой. Федот с Семеном встают по обеим сторонам от меня, а с пальцев срывается кривенько выписанная в воздухе руна. Она едва-едва вспыхивает между нами, затем гаснет. У меня не хватает даже времени, чтобы рассмотреть ауру Васи и его магическое поле.

— Ты опять ошиблась в построении, — иронично заявляет Шумский, тем не менее продолжая стоять.

— Это для нее нормально, двоечница же, — пожимает плечами Гришка, успокоившийся во мгновения ока.

— Сейчас обоих прокляну! — я громко рявкаю, повторяя попытку.

В этот раз выходит лучше, только, долетев до Васи, руна ничего мне не показывает. Или он все тот же Шумский, или я снова накосячила. Открываю рот, дабы позвать Жнеца, но не успеваю. Диакон раздраженно делает шаг в мою сторону со словами:

— Господи, да сколько можно…

Хватаю лопату, замахиваясь для удара. Неуклюжие зомби толкают друг друга, хаотично размаивая руками и пытаясь повторить мои движения. Надо отдать Васе должное. У него отличная боевая подготовка, которую я много раз наблюдала лично. Уклонившись от удара, он перехватывает мою руку, заставляя с шипением бросить лопату, и наступает на нее ногой. Меня же притягивает к себе и удерживает крепко за талию, наблюдая за зомби.

— Знаешь, они абсолютно бесполезны как защитники, — тихо говорит, немного наклоняя голову.

Мне не нужен Жнец, я знаю — это он, Вася Шумский. Все тот же раздражающий ботаник из прошлого, который сейчас смотрит на меня печальным взглядом. Чувствую запах ладана, исходящий от него, и осторожно высвобождаю руку, касаясь браслета. От него исходит приятное покалывание, но на мой дар он не воздействует. Гравировка на металле ощущается пальцами. Что-то знакомое: Андреевский сталемагический завод или какое-то еще предприятие, выпускающее подобные штуки для военных?

— Капитан сказал, что это может помочь в борьбе с Призванными. Силу их не подавит до конца, но шанс выжить даст, — тем временем говорит Вася, по-прежнему обнимая меня одной рукой.

— Как ты?

Мой вопрос повисает между нами затяжной паузой. Утыкаюсь носом ему в плечо, вдыхая аромат кожи и ладана, смешанного с запахом трав. Есть еще что-то, но мне не хочется портить момент. Мы просто стоим так, посреди кладбища. Позади нас копошатся зомби, впереди вампир — он недоволен невниманием, однако помалкивает от греха подальше.

— Хотел попросить прощения, — тихо отвечает Шумский, поглаживая меня по волосам.

Понятно, вот почему он тут. На могиле погибшей девушки был. Ее ведь похоронили где-то неподалеку. Спешно, без отпеваний, поскольку Призванная. Хотя что там хоронить, одни обгоревшие останки.

— Мне жаль, — выдыхаю, немного отстраняясь и заглядывая ему в лицо, искаженное внутренней болью. — Но ты не виноват, знаешь же.

— Да, только легче от этого не становится.

Хочется поддержать его. Приподнимаюсь на носочках, обвивая руками шею, и тянусь к губам. Вряд ли поцелуй способен излечить израненную душу, однако Вася отвечает. Неожиданно страстно, будто пытается забыться. Сминает пальцами мои волосы, до боли дергая их. И я позволяю, ведь ему сейчас это нужно.

— Кхм!

Точно, надоедливый вампир. Мы тут не одни, да и вообще кладбище не место для выяснения межличностных отношений.

— Напоминаю, на меня напали, — надулся Гриша, пока Вася отпускал меня и поднимал лопату с земли. Отряхнув ее заботливо, протянул обратно. Обиженный артефакт попытался вырваться из его рук, дабы ударить, но был остановлен четким приказом.

— Нельзя!

Теперь она на меня злиться будет неделю, не меньше.

— Я на тебя не нападал, — отозвался Шумский, поворачиваясь к Стопкину. — Это ты схватил меня сзади, пытаясь вцепиться своими клыками мне в шею.

— Гриша, — недовольно нахмурилась я, вонзая ковш лопаты в землю. — Что за дела?

— Да не виноватый я! Думал, он знает про Иваныча, от него же им фонило знатно. Вы его привели сюда, Кристина Станиславовна, — не преминул напомнить Стопкин, указав в сторону меня пальцем. — Этот гад должен был принести десять пакетиков искусственной крови за то, что дурацкие кости злыдню Петровичу подкинул в квартиру… ой.

Вампир резко замолчал, отступая и поднимая руки.

— А вообще, знаете, вы ничего не подумайте, — забормотал Григорий, мотая головой.

— Ну-ка повтори, что ты сейчас сказал? — зарычала я, задыхаясь от гнева.

Когда в восемнадцатом веке открыли для мира морфин, никто еще не знал, какого джинна из бутылки вытащили. «Солдатская болезнь», «морфинизм» — получила название зависимость от этого наркотика, действующего как обезболивающее.

Граф Григорий Стопкин страдал от жутких болей. Ему было тяжело ходить, спинная грыжа — это не шутки. Ошибочно полагать, будто магией можно вылечить все. Особенно когда ты владелец разорившегося имения и едва способен сводить концы с концами. Но разве это остановит от желания найти утешение в бутылке и наркотиках? Нет. Тогда-то будущий вампир Гриша пристрастился к опиоидному наркотику. Никакого страха за свою жизнь, никаких опасений за будущее — только покой, расслабленность. Так он однажды впустил в свой дом погибель. Красавицу-цыганку, оказавшуюся вампиршей.