— Да что вы себе позволяете?!

— Ничего такого, — заверил меня коварный кицунэ, быстро поцеловав в висок и начиная поглаживать нежную кожу ладоней.

— Правда?! — даже опешила от такой наглости я.

— Ничего из того, чего тебе бы не хотелось, — после некоторых размышлений откорректировал свое заявление Алинро. — И еще, Невиличка… я позволяю себе гораздо меньше, чем делал раньше! Я тебя всего лишь обнял, мавочка.

— Словно мы не знаем, чем заканчиваются такие ваши срывы! — фыркнула я в ответ, всеми силами стараясь не расслабляться в сильных руках.

А хотелось. Очень хотелось. Перестать каменеть, прижаться ближе, уткнуться носом в его шею и дышать, дышать соблазнительным запахом. Позволить ему больше. То, что он захочет…

Ох! Так, мавка болотная, быстр-р-ро пришла в себя! Не расслабляться!

— Знаете что, господин Нар-Харз… — начала я, одновременно пытаясь вспомнить, о чем я вообще хотела решительного заявить.

— А ну, цыц! — вдруг прикрикнул на меня этот белохвостый наглец.

— Что?!

— То. Мавка, если вздумаешь мне сейчас заявить очередную гадость, то я начну тебя целовать. Если будешь хорошей девочкой, послушной, прекратишь попытки уязвить и начнешь нормально вести диалог, так и быть, без поцелуев мы пока обойдемся. Меня это, конечно, огорчает, но… я готов пойти тебе навстречу.

— Ну, вы и… — даже восхитилась я и невольно улыбнулась.

Водяной, все же… насколько он невероятный! Этот мужчина! Играет моим настроением и ожиданиями, как… как интриган последний. Кем он, собственно, и является. Правда, вовсе не последним, и это лишь усугубляет мое положение.

Но, пожалуй, и правда нужно взять себя в руки и послушать, что скажет Алин.

Я ничего не теряю в этой ситуации.

— Трепетно внимаю! — заявила о своей готовности к несомненно интересному диалогу.

— Вредина! — не одобрил такого потрясающего прогресса кицунэ и… подавшись вперед, поцеловал меня в нос.

— За что?! — возмутилась я.

— Потому что ерничаешь, — пояснил свои смелые действия Алин и, подняв руку, погладил меня по волосам, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. — Я и правда скучал. А еще волновался.

Я опустила голову и тихо ответила:

— Пожалуй, промолчу.

— Нэви… вот как с тобой нормально говорить, а? — устало спросил Алинро.

— По делу? — тут же подсказала я самый лучший выход.

Несколько секунд он сверлил меня пристальным тяжелым взглядом. Я опустила глаза. В этот момент продолжать поединок взглядов было бы глупостью. Кто я такая, чтобы бросать вызов северному демону? Тем более сейчас… я не готова к битве. И к последствиям поражения. Да, я не испытывала ни малейших иллюзий, меня пугали… уверенность и целеустремленность кицунэ. Раньше он метался и не мог выбрать между своими желаниями и приверженностью «высоким» идеалам и целям. Но сейчас… сейчас он вел себя так, словно сделал выбор. Расставил приоритеты.

Это меня и пугало!

Ведь означало смену правил игры, а я к старому-то своду законов еще не привыкла!

— Почему бы и нет, — медленно ответил Нар-Харз, наконец смирившись с тем, что вступать в диалог на личные темы я не намерена. — Поговорим о делах. Жизненно важных делах, Невиая.

— Внимательно слушаю. — Я нейтрально улыбнулась и сделала шаг назад. Расстояние между мной и лисом увеличилось, и можно было хоть вздохнуть нормально! Так как все то время, что мы стояли близко, я старалась дышать неглубоко. Алинро, к моему огромному сожалению, пах просто потрясающе. Снегом, свежестью и проклятым березовым соком! Мавка внутри меня млела от этого сочетания, и ей отчаянно хотелось прильнуть к лису ближе, а в идеале его обнять и…

Я помотала головой, вытрясая из нее вредные мысли.

— Нэви! — фыркнул мужчина, насмешливо щуря черные глаза. — Что я вижу? Неужели это рассеянность? Вы так желали говорить о делах, а совсем меня не слушаете!

— Простите, — смутилась я.

— Да ладно, не стоит так краснеть, моя дорогая! — Алин открыто рассмеялся и вдруг… снова оказался рядом, и наши лица разделяло всего несколько сантиметров. За моей спиной был лишь ствол все той же многострадальной рябины.

Алинро Нар-Харз стоял преступно близко.

О, Водяной…

От него веяло теплом, силой и соблазном. А мне так хотелось согреться, ощутить себя защищенной… поддаться искушению.

— Отойдите… — прошептала я, испуганно глядя в полночно-черные глаза. — П-п-пожалуйста.

— Чего ты боишься? — очень тихо спросил Алин, и не думая выполнить мою просьбу, а лишь прижимаясь ближе. Медленно… всем телом. Грудью к груди, по-хозяйски располагая широкие ладони на талии… прижимаясь бедрами.

Я краснела. Так, как никогда в жизни не краснела! Дышать так сложно… ох, Водяной.

Алинро прямо и честно смотрел на меня. И в черных глазах бушевала ничем не скрытая буря эмоций. Он ХОТЕЛ, чтобы я видела его желание.

Леший, что же делать?!

Создатель, дай сил, дай благоразумия, позволь мне уйти от него сейчас!

Я не знала… я забывала все, что говорила сама себе! То, какой он… низкий, подлый и беспринципный.

Сейчас, в этот момент я уже ничего не знала!

И начинала вспоминать совсем другое.

Улыбку, помощь, снисхождение, редкие беседы… то, каким он может быть замечательным для меня, если захочет. Для меня…

У меня срывалось дыхание, перед глазами начинало плыть. Единственным островком стабильности был белохвостый мерзавец, который обнял, успокаивающе поглаживая кончиком пушистого хвоста безвольно опущенную ладонь.

Сильные пальцы путались в моих волосах, перебирали пряди, ласкали нежную кожу шеи, заставляя послушно ее изгибать. Губы скользили по мочке, и я вздрагивала. А низкий, возбуждающий и будящий что-то глубинное, истинно-женское, голос звучал над самым ухом:

— Так чего ты боишься, мавочка? Меня или себя? Признайся, Невилика… хоть самой себе скажи правду. Нас тянет друг к другу. Сильно.

— Это не причина для безрассудства.

— Еще какая причина, — не согласился со мной кицунэ, прижимая еще ближе, медленно лаская подбородок, проводя по губам большим пальцем. — Я забываю обо всем, когда ты рядом, милая. Когда ты… такая. Податливая, нежная, сладкая… моя!

— Я не твоя…

Каждое слово давалось мне с трудом. Он был так близко, что дыхание мужчины смешивалось с моим, и это лишало разума.

Он наклонился, накрывая мои губы коротким, порывистым поцелуем. В нем было все… нежность и ласка, с трудом сдерживаемая страсть, которая проявлялась в некоторой резкости и порывистости. Когда Алин отстранился, губы немного саднили… а я все еще не могла осознать, что сейчас произошло.