Резко ощутив, что воздух перестал удерживать меня навесу, я рухнула в бурлящую реку, которая была по колено моему дракону, расправила крылья и посмотрела вверх на отвесную скалу.

— Принцесса, вы прекрасны, — заговорил Фотал и опустился на берег, склонив передо мной голову.

— Но как? — прорычала я, не узнавая своего голоса.

— Дар господина Лориана. Великий Дракон услышал его мольбы, — улыбнулся Фотал, и его глазницы сверкнули огоньками пламени. — Вы должны сберечь свое дитя, принцесса. В нем душа Правителя мира. Истинного Черного Дракона Четырех Стихий, который был зачат союзом двух любящих сердец. Он станет Великим правителем! Справедливым и добрым. Объединит королевства под своим началом, и закончатся распри между драконами. И настанет долгожданный мир. Берегите его хрупкую душу, не обижайте. Нельзя допустить, чтобы в его душе поселилась тьма, иначе мир познает истинное Зло, и даже искренняя любовь не поможет все исправить. Нельзя допустить того, чтобы история Лориана повторилась. Мне нужен хозяин с чистой душой и добрыми помыслами.

— Хозяин? — обомлела я, догадавшись, что говорю с самим Великим Драконом! — Значит, Л-лориана не вернуть? — запнулась я на его имени, пытаясь проглотить ком, что застрял в горле. Раньше я думала, что драконы не умеют плакать. Не правда! Драконьи слезы отчаяния гораздо холоднее любой горной реки. Своим льдом они прожигали даже прочную чешую.

— Лориан отдал свою воздушную сущность, а я даровал ее вам, принцесса, смывая проклятие Аорелии с вашего рода. Черного Дракона больше нет, — казалось, я снова пережила гибель Лориана, снова окунулась в безумную боль, от которой старалась убежать и найти покой в смерти. Слова Великого Дракона ранили мою и без того истерзанную душу, пронзили сердце острым клинком, оставляя на нем рубец, который никогда не заживет. Как я смогу жить с кровоточащей раной внутри? Как смогу воспитать свое дитя в любви и радости, когда плакать и скорбеть по своему любимому не перестану никогда?! — Он изменился. В нем осталось лишь три стихии, принцесса. — Фотал поднял голову и посмотрел на скалу. — Разве я мог лишить своего хозяина возможности стать самым лучшим во все времена отцом? — весело рассмеялся дракончик. — Лети, Солара, разбуди своего дракона! И помни о моем наставлении!

Я онемела, до конца не понимая смысла его слов. Когда спустя мгновение на меня упало осознание происходящего, я больше ничего вокруг не видела и не слышала. Расправила крылья и взмыла ввысь. Так легко парила на ветру, что не ощущала тяжести своей новой ипостаси. Я — сама стихия ветра, ее воплощение и олицетворение. Я столько раз представляла свой первый полет, но даже на шаг в своих мечтах не приблизилась к ощущению, которое испытывала. Мир вокруг заиграл яркими красками. Я слышала, как плывут облака, как шепчет река, как шуршат листья деревьев, травы, цветы.

Полет показался мне долгой пыткой, хотя и прошло лишь несколько мгновений и взмахов массивных крыльев. Когда же я долетела до края скалы, то увидела все ту же страшную картину.

Мой Лориан лежал в луже крови с торчащим из плоти стилетом, истерзанный, израненный врагами. Его смуглая кожа побледнела, а некогда иссиня-черные волосы посветлели, приобретая золотистый оттенок. Я не смогла сдержать истошный крик, что рвался наружу, и округу огласил рык боли моего дракона. Приняв человеческую ипостась, опустилась на колени перед его телом и обвила шею руками, придерживая голову. Притянула к себе, прижав к груди.

— Лориан, ты нужен нам! Проснись! Умоляю! Вернись! Я не могу без тебя! — кричала я, заливаясь слезами. Вздрагивала от холода и страха, что он может не очнуться! Что если Фотал решил жестоко надо мной подшутить? Что если Лориан никогда не откроет глаза? Я больше не могла кричать. Я выла над пропастью, крепко прижимая его к себе. За спиной услышала топот и ахи толпы. На мой вой из Обители вышли люди, но было плевать на то, что они смотрят на меня в такой тяжелый час. Я больше не стеснялась своих слез и наготы. Чудовищная мука сменялась ненавистью к самой себе! К этому проклятому стилету, что выкрала из владений Лориана! Будь он проклят! В зверском порыве гнева я схватилась за рукоять и вытащила его из плоти любимого. Вышвырнула в пропасть и припала к холодным губам требовательным и властным поцелуем. Прикрыла веки, как в тот день, когда впервые касалась его соблазнительных губ. Казалось, что я вернулась в то время, когда мы встречались у заводи. Как же я любила те редкие минуты наедине с мальчишкой, что ворвался в мое сердце в тот миг, когда я его увидела на пороге Обители. Не было в моей жизни ничего слаще того поцелуя. По детской глупости, наивности и малодушию, которые ничем нельзя объяснить и оправдать, я подставила его под удар, предала, искалечив этим поступком всю его жизнь. Я первая начала войну, а он ступил на тропу мести, создавая замкнутый круг боли и вероломства. Смерть Лориана оборвала порочный круг. Он вернул мне крылья и подарил будущее, а я не хотела принимать этот дар. Он мне не нужен без него!

Вдруг я ощутила, как губы Лориана слегка потеплели и зашевелились, отвечая на мой поцелуй, а руки обвили талию так крепко, что я перестала дышать. Сердце, пропустив удар, будто воскресло, забившись в груди так сильно, что я слышала его биение в висках. Тепло от его поцелуя проникало в меня, согревая душу, залечивая кровоточащие раны. Впервые за долгое время я почувствовала, как живая энергия стала проникать в меня, наполняя светом, и в этот самый момент я почувствовала себя живой, будто все предыдущие года я не жила, а просто существовала. Его жаркое дыхание ласкало кожу лица нежнее теплого ветра. Я готова была утопать в его объятиях вечность, растворяясь в нем, отдавая всю себя до последнего вздоха, без остатка. Моя первая роковая любовь оказалась такой чистой и невинной. Она расцвела под теплым поцелуем моего единственного и обожаемого мужчины, раскрашивая мир яркими узорами, и не было больше необходимости прятать ее где-то в глубине. Пусть все видят. Отныне она на поверхности. Ее можно потрогать, увидеть, ощутить. Она неподвластна контролю. Она просто есть, и ничто не сможет ее разрушить. Она сущность, которая вышла из тени. Лориан раскрыл ее. МОЙ Лориан! МОЙ! РОДНОЙ! ЖИВОЙ!

Я распахнула глаза, чтобы увидеть его лицо и обомлела. От той тьмы, что бесновалась в его глазницах, не осталось и следа. Два больших лазурита, что затягивали в пучину самого глубокого моря, разбивая меня о дно, грозовое небо, что вот-вот пронзит молния, спокойная гладь изумрудного озера, которая таит в себе неизведанное. Вот то, что излучали его глаза. Он стал другим, но остался моим…

Темнота поглотила меня целиком, пожирая воспоминания, чувства, эмоции. В вязкой болотной тьме я больше не ощущал себя человеком. Бесплотный дух, мечущийся в пустоте. Одинокий и несчастный я растворялся в небытие, смирившись со своей участью. Все равно, что погрузиться в сон без сновидений, кануть в бездну, в воронку, что медленно затягивает в черную дыру.

Там на самом дне бренного мира, окунувшись в покой, я услышал ее голос, зовущий меня, увидел лучик света впереди. Он разрастался, превращаясь в золотистый шар. Чувства стали возвращаться вместе с дикой болью во всем теле. Я распахнул глаза и сморщился от рези. Но любая боль была ничем по сравнению с восторгом от поцелуя Солары, что вырвал меня из тьмы, вернул оттуда, откуда не возвращаются.