Очень медленно, чтобы не потревожить рану и не разбудить девушку, он приподнялся и сел, опираясь на подушки. Во рту было ужасно противно – словно кто-то сунул ему туда грязную шерстяную тряпку и оставил на несколько дней. Пришлось глотнуть вина – кувшин, к счастью, стоял у кровати. Дэвид осторожно протер зубы чистой тряпочкой из стопки, лежавшей рядом, на столе, затем снова выпил вина, чтобы смочить пересохшие губы. Почувствовав себя немного лучше, он устроился поудобнее рядом с Тейт и вдруг услышал, как она во сне что-то пробормотала и придвинулась к нему поближе. Когда же она положила свою маленькую ручку с длинными пальцами на его обнаженную грудь, он едва не задохнулся, испугавшись собственной реакции на это легкое прикосновение. Несмотря на слабость, вызванную ранением, он мгновенно возбудился и почувствовал жгучее желание. Что ж, тот поцелуй показал, как сильно он хотел ее. Он просто не позволял себе поразмыслить о том, насколько сильно. Теперь же стало ясно: Тейт была лихорадкой в его крови.

Ощущая прижатые к его боку мягкие груди девушки, Дэвид задыхался от желания, а его сердце билось так гулко, что казалось, Тейт вот-вот проснется. Он коснулся легким поцелуем ее глаз, и веки девушки затрепетали под его губами. Наконец ее глаза медленно открылись, и она прошептала:

– Что ты делаешь?..

– Целую тебя. – Он осторожно припал губами к ее губам.

– Вижу, жар твой спал.

– Не уверен. Потому что сейчас мне становится ужасно жарко. – Он мысленно поблагодарил Бога – эта женщина, казалось, даже не подозревала, какой властью обладала над ним.

– Дэвид, тебе вредно! – воскликнула она. – Рану разбередишь.

– Зато мне сейчас очень хорошо…

– По-моему, ты плут и распутник.

– Нет, девушка. Хотя… В тебе есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать себя именно распутником. – И Дэвид снова ее поцеловал.

Тейт поколебалась всего лишь мгновение, а затем обняла его и крепко к нему прижалась. Она затрепетала, услышав собственный тихий стон, – в это мгновение рука Дэвида скользнула к ее попке. Когда же он прижался своей вздыбленной плотью к ее бедру, Тейт внезапно захотелось сорвать с него все одеяла – чтобы быть к нему как можно ближе.

– Тебе нельзя, – пробормотала она, слабо протестуя. – Ведь твоя рана…

– Я почти не двигаю этой рукой, – перебил Дэвид, целуя ее в шею. – Ах, девушка, ты такая сладкая… Я сгораю от желания поцеловать каждый дюйм твоего тела.

Тут он снова принялся покрывать ее поцелуями, содрогаясь от желания; причем оно все усиливалось, ибо Тейт явно хотела того же – о том свидетельствовали ее тихие стоны.

Дэвид мысленно проклинал свою рану и ужасную слабость – проклинал все то, что сейчас удерживало его и не позволяло овладеть Тейт, лежавшей в его объятиях и, судя по всему, вполне готовой отдаться.

– Как же я рад видеть, что ты поправляешься, кузен!

Веселый голос Ли подействовал на Тейт как поток ледяной воды. Она всполошенно взвизгнула и отпрянула от Дэвида с такой быстротой, что свалилась с кровати. Растянувшись на коврике из овечьих шкур, она лежала, боясь пошевелиться и сгорая от стыда.

Сквозь полуопущенные ресницы она наблюдала, как Дэвид перегибался через край кровати, чтобы взглянуть на нее, и услышала, как к ней подходит Ли. Тейт выругалась про себя, остро ощущая их веселье.

– Ты в порядке, девушка? – спросил Дэвид, едва сдерживая смех.

– Да, – ответила она. – Я только полежу немного с закрытыми глазами, чтобы вы могли без помех посмеяться надо мной.

– О, девочка, тебе ни к чему тут лежать.

– Правда? – Тейт медленно открыла глаза и уставилась на широко улыбавшегося Дэвида. – Милая, мы можем и так вволю посмеяться над собой.

Тут кузены разразились громким хохотом, и Тейт, пробормотав проклятье, вскочила на ноги. Громко жалуясь на мужчин, «не имеющих ни малейшего уважения к чувствам девушки», она схватила свои башмачки и побежала к выходу. Даже захлопнув за собой дверь, Тейт все еще слышала хохот, доносившийся из комнаты. Тихо выругавшись, она убежала к себе.

Умывшись и переодевшись, Тейт легла в постель, чтобы немного отдохнуть, и задумалась… Что же ей теперь делать с сэром Дэвидом и тем жгучим желанием, которое он пробуждал у нее? Он весь был воплощением соблазна – от густых черных волос до длинных мускулистых ног, – и она устала бороться с этим.

Но почему надо бороться? Ей уже девятнадцать, и она, по мнению многих, – старая дева. К тому же она свободна от всяких обязательств. Увы, отец продал ее, обручив с человеком, которого она ненавидела и который, вполне возможно, приказал убить мать Дэвида. Она не смела надеяться, что какое-то чудо освободит ее от этой помолвки. И очень даже возможно, что ее найдут и вынудят выполнить соглашение с сэром Раналдом.

Тейт знала, что ни за что не станет подвергать риску Дэвида, так что ей придется выполнить волю отца. Но если так, то почему же она должна цепляться за свою девственность ради омерзительного старика? Зачем хранить то, что ее отец продал без малейшего сожаления?

Ответ на оба вопроса нашелся тотчас же. Ей следовало делать все, что она хотела. Конечно, будут неприятные последствия, если она снова окажется в лапах отца, но сейчас ее это не должно волновать. Ведь брак с сэром Раналдом станет настоящим адом – так что небольшой грех сейчас не имел абсолютно никакого значения.

Кроме того, она любила Дэвида.

Тейт тяжко вздохнула. Это последнее обстоятельство нельзя было ни игнорировать, ни отрицать, и она больше не могла себя обманывать. Да, она любила сэра Дэвида. Скорее всего, она полюбила его в тот момент, когда впервые увидела, а их первый поцелуй решил ее судьбу…

Свернувшись под одеялом, Тейт попыталась расслабиться, чтобы уснуть, и тут вдруг поняла, что появление лица сэра Дэвида в колодце – это знак. Существовало несколько причин, заставивших ее приехать в Нокандуин, но колодец хотел, чтобы она увидела: одна из причин – встреча с сэром Дэвидом. И сейчас, пока сон еще не сомкнул ее веки, Тейт решила: когда в следующий раз сэр Дэвид сожмет ее в объятиях, она сделает все возможное, чтобы подольше в них задержаться. Что ж, если ей придется отсюда уехать… Тейт внезапно улыбнулась, подумав о том, что страсть сэра Дэвида, возможно, может перерасти во что-то более глубокое. Ведь иногда чудеса случаются…

– Ее продали сэру Раналду, – сказал Ли, помогая кузену сесть и водружая ему на колени поднос с хлебом и сыром.

– Знаю, – кивнул Дэвид, принимаясь за еду.

– Подумать только!.. Ведь этот человек может непристойно к ней прикоснуться!

– Да, верно. И Раналд вполне может найти ее и потребовать вернуть. Правда, к тому времени я надеюсь доказать, что этот ублюдок – убийца.

– Но ведь прошло пять лет… Возможно ли сейчас что-либо доказать?

Дэвид нахмурился и проворчал:

– Намеренно пытаешься погасить мой запал?