– Фамилия, имя, отчество. – Пауза. Она посмотрела исподлобья, а он молча взирал на нее все с тем же чувством превосходства. – Гражданин, вы глухой?

– Нет, – ухмыльнулся он.

– Фамилия, имя, отчество, – повторила она бесстрастно.

– Да пошла ты на… – И он захихикал. Не боится. Думает, его вытащат.

Урванцева дожила до седых, сейчас уже закрашенных волос, но осталась максималисткой. Правда, максимализм взрослого человека от юношеского отличен. А так как ей на протяжении жизни пришлось сталкиваться с людьми специфических наклонностей, ее максимализм перерос в безжалостность. Она редко терпела поражение, что Урванцеву выгодно отличало от коллег, потому что уяснила: гуманность к преступнику – глупость и бездарно потраченное время. Чеканя слова, но внешне спокойно, она сказала:

– Сейчас ты пойдешь напрямую туда, куда послал меня. То есть в шестую камеру СИЗО. Знаешь, что это такое? Не знаешь. Так вот, смелый ты мой, там сидят битые уголовники. Тебя опустят, как петуха, и научат вежливости. А не пойдет урок впрок, я тебя сама урою так, что ты на самом деле забудешь навсегда, как тебя зовут, если выживешь. Все ясно?

– Где адвокат? – злобно сверкнул он глазами.

– Адвокат? Тебе? – с иронией произнесла она. – Адвоката раньше надо было нанимать, перед тем как шел стрелять в Князева. Надеюсь, это ты не будешь отрицать?

– Буду! – запальчиво выкрикнул он, но нервы у него были послабее, чем у нее, как выяснилось. – Я не стрелял, вы мне шьете дело.

– Мальчик, запомни на будущее, если только оно у тебя будет: когда тебя берут с поличным, глупо отпираться, лучше подписать чистосердечное признание.

– Я ничего не скажу, сука.

Она прошла к двери и вызвала оперативников, сама вышла покурить. Через час Урванцева вернулась на место, смельчак несколько обмяк, и глаза его стали сонными. Урванцева поправила лист на столе, взяла авторучку:

– Неважно выглядишь. Так как, гражданин Безымянный, поговорим?

– Погоди, все узнают, что вы тут людей пытаете…

– Это ты себя к людям причисляешь? – холодно сказала она. – Ну и самомнение. А чем ты докажешь, что тебя пытали? Следов насилия нет. А если не хочешь, чтобы тебе печенки отбили, открывай рот по моему звонку. Или завершить нашу встречу шестой камерой?

Он беззвучно выругался и повесил голову.

– Уже неплохо. Фамилия, имя, отчество…

Югов краснел и бледнел, давая ответы на каверзные вопросы. Чуть позади Дениса в качестве моральной поддержки стоял Чупаха. Инцидент даже у журналистов вызвал, мягко сказать, недоумение. Неслыханно – раненый Князев, который якобы так и не пришел в себя, подключенный к аппаратуре жизнеобеспечения… пропал! Исчез из палаты ночью, а как исчез – никто не видел. И это произошло в клинике, где полно народу, дежурит медперсонал! Что же, нечистая сила открыла вход в иной мир и забрала душу Князева вместе с телом?

– Как вы объясняете исчезновение Пал Палыча? – последовал вопрос одного из журналистов.

– Абсолютно не знаю, что думать, – насупившись, сказал Югов. – Сам он уйти не мог…

– Разрешите мне? – выступил вперед Чупаха, видя муки хирурга, милиционеру врать было не так уж трудно. – У нас возникла версия, что Князева выкрали.

– Как думаете, зачем? – выкрикнул издалека журналист.

– Трудно объяснить деяния преступников. – У Чупахи на все был готов ответ. Югов сдал назад, а потом и вовсе ушел с площадки перед клиникой. – Видимо, преступники на что-то рассчитывали, захватив Князева. Ведется следствие.

– А разве Князева не охраняли?

– Охрана была, – сказал Чупаха. – Но один охранник вышел покурить, а второго усыпили…

– Навсегда? – раздался ехидный голос.

– Шуточки! – свирепо рявкнул Чупаха. – Короче, граждане. Окно в палате Князева было открыто, полагаем, что его через него и…

– Со второго этажа?! – Журналистов было не так легко провести.

– Именно, – железно стоял Чупаха. – Граждане репортеры, интервью закончено.

В это время Югов имел неприятный разговор с главврачом города, помимо него в кабинете присутствовала еще парочка лиц из медицинской администрации.

– Да как такое могло произойти? – возмущенно говорил главврач. – Пациент исчез, а никто этого не видел?!

– Клиника не имеет специализированной охраны, как, впрочем, и все больницы города, – оправдывался Югов. – Что ж тут удивительного?

– Неслыханный скандал, – пыхтел главврач. – Опозорились на всю страну.

– Не вижу, в чем позор, – сдержанно сказал Югов. – Или вы считаете, что я должен был лично охранять Князева? Думаю, это не помогло бы.

– Вы легкомысленно относитесь к инциденту, – строго сказал главврач. – Чем, простите, у вас по ночам занимается дежурный медперсонал?

– Уважаемые! – вовремя вторгся Чупаха. – Это дело компетентных органов. Извините, но мне следует отвезти гражданина Югова на допрос в прокуратуру.

Денис просто рухнул на диван после ухода членов комиссии:

– Прессинга мне не миновать.

– Плюнь, – уселся в кресло Чупаха и заржал. – Когда вскроется наш заговор, тебя только хвалить на все лады будут. Ну и рожи у них были, мама моя родная! Да не кисни, Денис. Водки выпей. Есть водка?

– Чтобы у хирурга не было выпить? – фыркнул Югов, подошел к шкафу, распахнул нижнюю дверцу, там в два ряда стояли непочатые бутылки. – Ассортимент, как в магазине. Что будешь пить?

– Что нальешь, – потирая руки, сказал Чупаха.

– Нет, господа, ворошить старое я не хочу, с меня довольно.

Ссутулившись, Хаврин курил на лестничной площадке офиса, затягиваясь сигаретой глубоко и часто. Он был еще не стар, лет сорока пяти, но скорбные морщины буквально избороздили его лицо. Князев с первого взгляда определил: потух человек, но Павел Павлович еще надеялся:

– В материалах Анатолия есть ваши документы, как они попали к нему?

– Я сам отдал, – ответил Хаврин. – Мне они были ни к чему, а в то время хотелось отыграться. Сейчас… у меня есть хорошая работа, стабильность и ноу проблем. Можете использовать те документы, но это все, чем я могу вам помочь. Извините, мне пора.

Он ушел в офис, где работал, а Князев привалился спиной к стене и следил, как Хаврин поднимался вверх. Шаги смолкли, Павел Павлович ворчливо проговорил:

– Отыгрался он. Сунул пацану документы, мол, давай, скачи вперед, а я постою в сторонке. И постоял, в то время как парня убили.

Малика тоже привалилась спиной к стене рядом с ним.

– У тебя нет причин отчаиваться.

– Не-ет, – на низких нотах протянул Князев. – Да и не об этом я думаю. Меня бередит один факт: Хаврина почему-то оставили в живых, а меня заказали…