Почему так происходит? Почему любовь может становиться разрушительной силой и ядерным ударом по натянувшимся нервам, вдребезги сокрушая сердца и души? Почему она не дарит свет тем, кто когда-то повернул не туда. Она не ведет и не показывает путь, не исцеляет, не утешает в момент, когда еще можно что-то исправить, не останавливает, не заглушает боль. Любовь не лечит больные души, она превращает их в камень, лишая разума, стирая память.

Я однажды спросил у Нджы, почему любовь так часто обладает разрушительным воздействием на людей. Разве это не божественное, чувство, подаренное Богом во имя мира и добра?

А он ответил:

«Мы любим так, как способна любить наша душа, и если твоя душа больная и черная, мой друг, то и любовь твоя будет точно такой же. Излечи душу, и ты научишься любить так, как велел Бог.»

Получилось ли у меня?

«Но пока ты не попробуешь, то никогда не узнаешь, что случится. Так ведь?» – слова еще одного мыслителя. Мне стыдно признаться, что без Джона и Нджы мне бы долго еще пришлось прозябать во тьме. Мне страшно подумать, что случилось бы, останься я наедине со своими мыслями три года назад. Каждая моя ночь была новым погружением в кошмар, который дерзал меня снова и снова. Я мог сойти с ума, угодить в психушку, стать наркоманом, алкоголиком, покончить с собой. Если бы я закрылся, отгородившись от людей железобетонными стенами, то закончил бы свои дни весьма плачевно.

Я надеюсь, что и в жизни Лекси были люди, которые помогли ей пережить кошмар, в который я превратил ее жизнь. Но я так же понимаю, что наши жизни связаны неразрывно, и как бы мы не сопротивлялись, нас снова притянет обратно, столкнет и раскидает вновь. Я должен собрать разрушенные осколки, соединить воедино, потому что у нас нет другого выхода. И никогда не было. С того самого момента, как я увидел ее спускающейся по лестнице в вульгарном платье, под которым с первого взгляда разглядел ту самую женщину, которая перевернет мой мир. И она сделала это.

Теперь я сделаю это. Для нее.

И к черту здравый смысл и судебные запреты. Я всегда успею вернуться в личную зону комфорта… если придется отпустить ее в случае неудачи.

Лекси

После операции, которая прошла успешно, отца не продержали в клинике долго. Через три дня его выписали домой в отличном настроении и удовлетворительном состоянии здоровья. Мама, Андреа, я – все мы были счастливы, что все закончилось, и папа теперь видит нас не как расплывчатые фигуры, а достаточно четко. Он заговорил о возвращении на работу уже в такси, которое мчало нас домой из больницы. Это было так похоже на Клаудио Памер. Мама беззаботно смеялась, обнимая его, мы с Дреа смущенно улыбались, когда родители целовались, как влюбленные подростки.

Идея пришла внезапно. Не сегодня, конечно. Позавчера, когда доктор уже дал благоприятный прогноз состояния отца, я купила им с мамой путевки на две недели в Румынию. Пусть побывают на родине предков, побудут вдвоем. Дреа была в восторге, узнав о моей задумке. Она бы с удовольствием поехала с ними, но я не могла остаться одна, и сестра тоже это понимала и не настаивала.

И когда отец в очередной раз заговаривает о срочных поисках работы, я вручаю им заветные путевки. Это происходит дома, за праздничным ужином, который мы все утро готовили с мамой и сестрой. Развесили шарики, поставили цветы. Сегодняшний день должен стать особенным, идеальным; праздничным началом новой жизни для главы семейства.

Мама счастлива и благодарна. А папа кажется немного смущенным. Ему неловко принимать от меня подарки, как и любую другую финансовую помощь. А как он не хотел переезжать в новую квартиру? Гордый. Теперь ему не придется стыдиться и переживать, что старшая дочь содержит всю семью. Мама снова сможет вернуться к работе швеи, а место для отца уже есть. В нашей компании. Его примут с августа. Они с мамой как раз вернутся и успеют привести в порядок дела.

– Три дня. Мария, ты с ума сошла. Как я успею собраться? – с радостной улыбкой качает головой Лаура Памер, благодарно глядя на меня. – Это просто мечта, милая.

Мы обнимаемся. Сначала с мамой. Потом к нам присоединяется Дреа и отец. Семья. Люди, которые любят меня беззаветно и вопреки всему, как и я их. Меня переполняют чувства, слезы подкатывают к глазам, но я сдерживаю их усилием воли. Я крепко стою на ногах только рядом с ними, только благодаря им. Они держат меня от шага в пропасть, сами того не зная. Мой тыл, щит, моя крепость.

– Милая, я должен не отдыхать, а начинать помогать семье, – произносит отец, когда мы рассаживаемся вокруг стола. Ему неудобно отказываться, и он знает, что мой подарок сделан от чистого сердца.

– И ты начнешь, когда вернешься. Моя компания нашла тебе подходящую работу. Это новое направление. «Боско» открывает небольшое производство бытовой техники, которое постепенно будет расширяться. Тебе предлагают место инженера, ты же чем-то подобным занимался до того, как резко упало зрение.

– Ты серьезно? – глаза отца вспыхивают надеждой. – Но разве я подойду? Мне сорок пять, не мальчик уже. И давно не работал. – В голосе появляется сомнение, даже паника.

– Пап, когда прилетите с мамой из Румынии, ты пройдешь двухнедельные курсы по восстановлению квалификации, и все вспомнишь, ознакомишься с новыми технологиями и компьютерными программами, а дальше будешь обучаться в процессе работы. Все будет хорошо. И оклад неплохой. – Я хитро подмигиваю отцу.

– Я смогу оплатить обучение Дреа в Колумбии?

– Еще останется, пап, – улыбаюсь я. – Маме на цветы и подарки.

– Как нам повезло, что у нас есть Лекси с ее мозгами, – восклицает Дреа, обнимая меня за плечи. Непосредственный порыв сестры вызывает у меня нежную улыбку. Они считают меня сильной, и я не могу и не должна их разочаровывать.

Никто не должен знать, каким адом стали для меня последние две недели. Сколько раз я проезжала на такси мимо небоскреба в Верхнем Ист-Сайде, в котором располагался пентхаус Марка Доминника? Каждый день. Несколько раз в день. Я выходила и бродила рядом, словно наркоманка в поисках новой дозы. Она была нужна мне, необходима. Я умирала, чувствуя, что с каждым днем подхожу все ближе и ближе. Однажды, я войду внутрь и потеряю себя окончательно.

Если бы это просто могло остаться моей ошибкой, одержимой зависимостью и болезнью, от которой нет лекарства, я бы шагнула вперед, не задумываясь. Что мне терять? Я погибала не раз, сжигая крылья. Моя душа давно уже не принадлежит мне, как и сердце. Я лишь пустая кукла, которая может только работать. Заведенная марионетка, у которой сломался заряд. Но я не одна. У меня есть семья, друзья, ответственность. Когда я умирала три года назад, мои близкие были рядом, они вытащили меня из пучины безумия. И Джейн.

Джейн. Я по-прежнему не отвечаю на ее звонки. Я просто не могу лгать ей. И боюсь увидеть разочарование и осуждение в ее глазах. Она попытается скрыть, но я все равно почувствую фальшь, мы слишком давно и близко знакомы.