– Живее, неси одеваться! – прикрикнул Шет на прислужника больше для острастки, чем от недовольства. Он был доволен.

В то утро Шет окс Лагин чувствовал прилив сверхчеловеческих сил. Все шло как нельзя лучше. Он, Шет, провел не один день, собирая воедино кусочки гигантской головоломки. Теперь Сиятельный князь знал все.

Герфегест, сердечный друг уединения, убрался наконец из Сармонтазары туда, куда ему положено было убраться давным-давно, взяв на себя нелегкий труд отнести Семя Ветра Ганфале. Убрался в Синий Алустрал. Кто бы мог подумать раньше, Хуммер его раздери, что он нездешний! Да, Герфегест смог бы украсить любой театр своей замечательной игрой: столько лет изображать из себя безобидного в общем-то полухарренита-полугрюта…

Врата Хуммера распахнулись. Больше нет препятствия для варанских кораблей на их пути в Синий Алустрал. Карлик, посланный Ганфалой, уже прошел через Врата – и всякий, хотя, конечно же, не всякий, а только он, Сиятельный князь Варана, может зреть это. Вот он, мерцающий светлячок его карликовой жизни, на челе истинной карты Сармонтазары. А вот – значок Поющего Оружия.

Это Элиен. Топчется в Орине. До поры до времени. Война, конечно же, с его точки зрения неминуема. Ха, она окончится, даже не успев толком начаться! Этого, конечно, любезному брату нашему знать не дано.

– Ты, парень, просто безрукий какой-то, – беззлобно бросил Шет окс Лагин молодому прислужнику, чьи дрожащие пальцы безуспешно пытались вдеть крохотный ремешок в костяную пряжку панциря на спине у Сиятельного князя.

Безуспешно. Пальцы не слушаются, на лбу испарина, сердце колотится словно колокольчик в сбруе жеребца-иноходца.

Прислужник вскрикнул. Но не от боли, нет, от изумления – две кроваво-красные полосы, словно браслеты, обхватили обе его руки. Когда рубят запястья, топор палача входит как раз там, промеж двух косточек. Когда ему будут рубить запястья… ему будут рубить запястья… безрукому.

– Ну что же ты, безрукий? Поторапливайся! – со свойственной ему двусмысленной небрежностью потребовал Шет окс Лагин.

Красные браслеты научили руки прислужника плавности, а самого его – расторопности. Словно по мановению магического посоха все ремешки тут же нашли свои пряжки, а все застежки – свои петельки. Страх иногда перерастает самое себя и становится невозмутимостью. Бледный прислужник, если посмотреть на него со стороны, казался уже почти невозмутимым! Невозмутимым, словно сама смерть.

– Что значит сила слова! – ухмыльнулся Шет окс Лагин.

Он поправил две рыжие косы, ниспадавшие на плечи, и накинул плащ. Свой багровый плащ с изумрудной каймой он всегда надевал сам. Некоторые вещи совершенно не терпят чужих рук. Даже таких предупредительных и бережных рук в кровавых браслетах.

11

– Милостивые гиазиры, я весь в вашем распоряжении, – сказал Шет окс Лагин.

Он был подвижен, словно ртуть, строен, словно горный кедр, и благоухал, словно клеверный луг. Таким он вошел в варанские легенды. В тот день, в дополнение ко всем своим достоинствам, Шет был на редкость красноречив. Как, впрочем, и всякий раз, когда собирался Совет Шести.

– Приветствуем тебя, Сиятельный князь, – в один голос пробубнили члены Совета Шести.

Никто из них не отваживался смотреть в глаза Шету окс Лагину. Безжалостному диктатору, поставившему на колени свой собственный народ и положившему на брюхо все прочие подвластные ему племена. Тирану, подчистую истребившему непокорных смегов. Мужу, отравившему собственную жену. Сиятельному князю, Пенному Гребню Счастливой Волны, Молоту Морей, Прозревающему Сквозь Туман…

– Что ж, рад видеть вас, мои дорогие соратники. Нас ждут великие дела. Готов ли флот, позвольте осведомиться? – с подчеркнутой вежливостью осведомился Шет окс Лагин.

В чем, в чем, а в хамстве никто из подданных не мог упрекнуть своего князя. Шет не был хамом, каким знали, например, грютского царя Аганну. «Вежливость – единственное, что осталось от моего Брата по Слову», – говорил по этому поводу Элиен.

– Все готово, – сказал Мата окс Гадаста. – Сто тридцать кораблей. И «Молот Хуммера».

Шет окс Лагин и не сомневался в том, что все готово. Но ему хотелось, чтобы это услышали все.

– Неужели война? – раздался смущенный вопрос Гаассы окс Тамая.

– Разумеется, война, – удовлетворенно кивнул Шет.

Совет Шести демонстративно зашептался всеми своими шестью ртами. Пусть Сиятельный князь видит, что они не раболепные холуи. Что каждое его слово подвергается обсуждению и критически осмысливается. Князь любит зреть работу мысли среди своих подчиненных.

– Мы ждали таких слов, Сиятельный князь. Владетель Орина, твой Брат по Слову, уже давно стал помехой для нашей державы. Наши солдаты поставят его на место. А место ему – в темной утробе Шилола! – задиристо провозгласил Кормчий Востока, то есть старший военный начальник над четвертой частью княжества.

Главное, и это знал каждый, кому посчастливилось войти в состав Совета Шести, – это говорить то, что желает слышать Шет окс Лагин. Причем делать это так, чтобы у всех создавалась иллюзия свободомыслия. Или хотя бы подобие иллюзии.

– Элиен? – недоуменно бросил Шет окс Лагин. – А при чем тут Элиен? Он мне пока не досаждает…

– Но, Сиятельный князь, наши соглядатаи в Орине уже давно твердят нам о том, что он замышляет поход…

– Пусть замышляет. Это столь же важно для судеб мира, как для естествознания – наблюдения саламандры за бегом небесных светил, – отмахнулся Шет окс Лагин.

– Просвети же нас, Пенный Гребень Счастливой Волны, против кого ты намерен двинуть варанский флот? Есть ли еще в Сармонтазаре противники, достойные тебя?

– В Сармонтазаре? – Шет обвел присутствующих благосклонным взглядом. – В Сармонтазаре – нет.

На этот раз шептаться никто не стал. Когда Шету окс Лагину приходит на ум просвещать простых смертных, нужно слушать в три уха.

– Проще простого, милостивые гиазиры. Наша цель – Синий Алустрал, и ничего, кроме Синего Алустрала. Именно там сейчас завязались узлом Пути Силы и именно там следует искать ключ к Вечности. Ну а Элиен… Мы сможем уничтожить его после. – Шет окс Лагин встал и направился к двери.

– Если, конечно, выловим из пучин новорожденного океана, – добавил он уже с порога.

1

На высоким стрельчатым окном, обращенным в сторону неспокойного предосеннего моря, неистовствовали чайки. Ветер, врывающийся в башню, играл волосами двух Гамелинов, склонившихся над картой Синего Алустрала.

– Когда я покинул Наг-Киннист, я приказал пастырям направить каракатиц на северо-восток, в земли Пелнов. Ты, быть может, слышал, Хозяин, как этой весной Стагевду удалось привести к повиновению этот Благородный Дом.