- Я надеюсь, вы все же измените свое мнение, — сказал он сухо. - Ваш настоящий отец любил вас, несмотря ни на что.

- Нисколько не сомневаюсь, — неожиданно согласился бастард, а потом добавил: — И до сих пор любит, чем я чрезвычайно горжусь. У нас, милорд, разное мнение о том, кто из отцов - настоящий. Не вижу смысла обсуждать это и дальше. Чем еще могу служить?

- Я… собирался навестить адептку Ревенгар, — сказал Грегор и отвел взгляд.

Видеть незнакомца в обличье друга вдруг показалось невыносимо. И говорить с ним о прошлом - тоже. Грегор понял, что не станет объяснять свои мотивы в истории с Разломом, тем более - просить прощения. Он не Саграсс, которому просто не повезло, он сам вступил на путь, который приведет его к прощению или казни - как будет угодно новому королю Дорвенанта.

- Леди Айлин вышла, но вскоре вернется, — с бесстрастной светской любезностью сообщил ему бастард. - Нам с синьором Фарелли чрезвычайно неловко обременять ее своим присутствием, но целители утверждают, что это необходимо. Вы можете справиться у магистра Бреннана, где она.

- Так и сделаю, — поклонился Грегор. И добавил без всякого желания позлить собеседника, просто потому что так действительно требовал этикет: — Желаю скорейшего выздоровления, ваше высочество.

- Вот видишь, — усмехнулся молчавший до этого итлиец. - И стоило так упираться? Хоть ты наизнанку вывернись, но ваши грандсиньоры уже все решили и назначили тебя королем.

- Сами решили - так им и надо! - отрезал бастард и вдруг улыбнулся совершенно, как Малкольм.

У Грегора опять защемило сердце, предательски и абсолютно глупо, потому что эта улыбка, открытая, искренняя, которую Кольм всегда приберегал для него, теперь предназначалась другому. Последний принц крови Дорвеннов улыбался, как лучшему другу, бродяге-наемнику, итлийцу, простолюдину и вообще невесть кому!

«Это не он, — сказал себе Грегор, выходя из палаты. - Малкольм не вернется. Никогда. Но как же хорошо, что я не видел этого мальчишку второй раз, когда принимал решение закрыть портал его кровью. В шестнадцать лет он все-таки не был настолько похож на отца… Если бы я посмотрел на него такого… у меня бы не хватило воли обречь на смерть точное подобие Малкольма. А это не так! У них ничего, ничего общего, кроме лица и тела. Тот же сосуд, но наполнение иное. Конечно, я буду ему верным подданным, если он меня помилует, но любить его?! Невозможно, да и не нужно! Ах, Кольм… Как же несправедлива оказалась к тебе судьба. Один сын, да и тот… Вальдерон!»

Он остановился в коридоре и несколько мгновений боролся с отвратительным, недостойным дворянина желанием сунуть нос в карточки, вызывающе торчащие из букетов. Но устоял. Это почти то же самое, что читать чужие письма! И на этот раз не оправдано никакими высшими соображениями, кроме жгучей неприязни к любому, кто позволит себе слишком вольно обойтись с его невестой. А… невестой ли?

«Ты должен подождать коронации, — сказал он себе с холодной, испугавшей его самого ясностью. - Исследование действий лорда-протектора - первое, что обязан сделать король, и если он захочет отомстить, ты узнаешь об этом сразу. И на имя Айлин Ревенгар не ляжет еще одно пятно - клеймо невесты изменника и врага короны. Ты не имеешь права втягивать бедную девочку еще и в это! Всего три дня. Ну, еще день-два, пока не соберется Королевский Совет! И ты будешь свободен так или иначе! Три-четыре дня… И ты либо отдашь свою жизнь палачу, либо… положишь ее к ногам Айлин Ревенгар уже как честный человек!»

***

- То есть вы желаете посетить дворец? - уточнил магистр Бреннан и окинул Аластора очень пристальным и задумчивым взглядом. - Ну что ж, не вижу к этому особых препятствий. Заживление ваших ран идет великолепно, всем бы моим подопечным так, и небольшая прогулка пойдет на пользу. Разгонит кровь, даст легкую нагрузку… Да-да, я разрешаю. Но о верховой езде не может быть и речи! Путь туда и обратно вам придется проделать в карете.

- Милорд магистр! Я вам что, дама? - возмутился Аластор.

- Вы мне пациент, юноша, — отрезал целитель и посмотрел на Лучано, который скромно маячил за плечом Аластора. - Кстати, а вы, сударь, намерены сопровождать вашего друга?

- Сочту за честь, если таково будет его желание, — поклонился Лу.

- Вот и прекрасно, — милостиво сообщил магистр. - Тогда присмотрите за ним, будьте любезны. А сейчас идите в конюшни Академии и скажите, что я велел заложить для вас мою личную карету. Эти фраганские штучки… как же их… рессоры, да! Они дают настолько плавный ход, что вас не растрясет и не укачает.

Поклонившись, Лучано исчез в коридоре, а Бреннан снова поглядел на Аластора, вздохнул и сказал:

- Не обижайтесь на меня за излишнее беспокойство, мой юный лорд. Мы, целители, иногда слишком ворчливы, но это лишь потому, что знаем, какой драгоценный и хрупкий дар - здоровье.

- Милорд, я всегда буду благодарен за то, что вы сделали! - заверил его Аластор. - В этих стенах ко мне и моим друзьям отнеслись с величайшей заботой, и я ценю это! А особенно я благодарен вам за то, что напоследок смог… побыть самим собой. Вы же понимаете…

- Понимаю, — кивнул Бреннан. - Время отдыха прошло, и вскоре вам предстоит нести тяжелую ношу. Я старый человек, милорд Аластор, но мне бы хотелось увидеть для Дорвенанта более счастливые времена, чем сейчас. И я очень надеюсь, что вы их нам подарите. Буду молить Милосердную Сестру о вашем здоровье, но если хотите напоследок совет целителя…

- Выслушаю его со всем вниманием, — заверил Аластор, про себя надеясь, что это не будет нудное и долгое поучение.

Все-таки его ждет королева! Прекраснейшая женщина Дорвенанта, которая позаботилась о нем еще до их знакомства! Лучано тоже, кстати, посоветовал не томить ее ожиданием, хотя глянул при этом как-то странно…

- У всех Дорвеннов могучее сложение и отменная выносливость, — неторопливо и веско сказал Бреннан. - Это позволяет им до преклонных лет оставаться в добром здравии. Но даже огромный мощный дуб способны погубить крошечные жучки, источив его изнутри. Вместе с лейб-лекарем мэтром Бюзье я осматривал тело покойного короля. Это обычная процедура для лиц королевской крови, даже погибших насильственной смертью. Он был совсем еще не стар и должен был прожить многие годы, но сердце его величества, печень и прочие внутренние органы были изношены до предела неумеренным употреблением карвейна и прочих крепких напитков. Обильная жирная пища и отсутствие движений тоже не пошли ему на пользу. Увы, но даже не случись всего этого ужаса с демонами, его величеству оставалось жить всего несколько лет, а то и месяцев.

Бреннан помолчал, глядя на Аластора, старательно осознающего услышанное. Король попросту спился?! Едва не свел себя в могилу тем, что крестьяне называют «болезнь борова»? Откормленные до предела свиньи теряют возможность встать на копыта, но продолжают жрать, лежа в собственном навозе, от которого их избавляют хозяева. И делают это, пока их никчемное существование не обрывает нож мясника. Аластора передернуло от омерзения. И вот это существо лорд Бастельеро призывал уважать?!