- Вообще-то, если ты стреляться решил - дело твое.

- А мое, так и не суйся... И вообще, кто тебе сказал, что я стреляться собираюсь?

- Придурок лагерный, - сообщил Малыш. - Ты в зеркало-то когда в последний раз смотрелся? У тебя ж это на роже написано. Большими, красивыми буквами.

- Ладно, допустим... Сам же сказал - это мое дело.

- Да хоть сто раз ты застрелись, - проворчал Малыш. - Мало того, что добро переводит, - он снова отхлебнул из бутылки, - так еще и в карман всем напоследок нагадить решил...

Я потряс головой:

- Каким это образом?

- Ну да, ты ж ничего не знаешь - и того, что официально ты - глава Лиги...

- Кашлял я на это, - я отстегнул браслет-дракона и бросил на стол. - Отдай этим... Пусть делят, как знают, только без меня.

- Еще чего скажешь? Уж стреляешься - так валяй принародно, а то опять Лига твоя во всем Пришлых обвинит. «Изумруд», не «Изумруд» - им-то, как Эрик говорит, монопенисуально.

- Эти песенки пой в другом месте. За дверью, например.

- Пусть так, - устало согласился он. - Только Грентвиг-то этот браслет именно тебе оставил.

- Никого другого под рукой не оказалось, вот и все.

- Ну так чтоб непоняток не вышло, встретился бы с ними, объяснил: так мол и так, пардон, ребята, обосрался...

- Не хочу я ни с кем встречаться. Меня и от твоей-то рожи тошнит.

- Позер паршивый.

- Рефлексы, Малыш, рефлексы... Сколько лет пришлось комедию ломать, человеком притворяться...

- Давай, давай, - проворчал он. - Порадуй Дэна и компанию... Лига, кстати, не так неправа и окажется. Ты не думал, что пуля в лоб - не твоя идея? Что тебе ее подкинули?

- А это уже неважно.

- Что, помогаешь этой сволочи следы замести?

- Ага. Помогаю.

- Слушай, Ученик Чародея, ты сейчас себе просто позволить не можешь из игры выйти. И не застрелишься - не потому что боишься, с тебя станется... Сам знаешь, я не психолог ни фига, но тебя-то знаю. Ты себе этого не разрешишь, потому что у тебя кой-какой долг еще остался.

Я растянулся на койке, закинув руки под голову:

- Долг, честь, совесть... Все это, сударь мой, высокий штиль. И придумали его специально для того, чтоб всякую дрянь красивыми словами прикрывать. А с меня хватит, нахлебался. Свое получил, даже с горкой. Все. От меня ничего не зависит.

- Ну-ну... Валяй, окукливайся. Прячь башку в песок. А «Изумруд» пускай поет и пляшет. Чего им еще - один конкурент со счетов долой, второй нажрался и пулю в чайник пустил. Теперь можно будет и второстепенными свидетелями заняться - как группой Риккарда в свое время...

Я угрюмо рассмеялся:

- «Ах, на кого ты нас покидаешь?», так, что ли?

- Трусом ты, вроде, не был.

- Не стоит. Побереги для некролога.

Он смерил меня взглядом - словно впервые увидел, - потом вынул из кармана «универсал», швырнул на койку и направился к выходу.

Я окликнул его раньше чем подумал, для чего:

- Стой!

Он приостановился, сухо осведомился, не оборачиваясь:

- Чего еще?

Я с натугой сел:

- Вот что. Раз уж ты обо мне заботиться взялся, раздобудь где хочешь и не позднее, чем через двадцать минут большую кружку крепкого кофе и четыре таблетки аспирина.

Он ухмыльнулся в усы:

- Так бы сразу, - и выкатился. Я посидел еще с минуту, тряхнул головой, поморщившись от плеснувшей в рубце боли, встал, придерживаясь за стенку, и направился в душевую.

От ледяной воды все дырки в шкуре заныли, но в башке все же прояснело - по крайней мере, настолько, что я задумался: а какого, собственно, лешего я опять во всю эту кашу полез? Малышовские выпады меня не слишком задели - по-человечески все понятно, да я-то не совсем человек... Чудище. Экспериментальный образчик. Бог из пробирки... Чего-то, ради чего бы стоило не то что жить, а хотя бы бриться, у меня не осталось. И все же выстрел в висок - это как-то несерьезно. Как-то уж слишком по-гусарски... Ладно, ствол от меня никуда не денется, а приспичит - и без него обойдусь. Все-таки жив во мне дух графа де ля Фер и его незабвенный принцип: «Как добрый католик, не желающий пустить себе пулю в лоб, я вступлю в бой с четырьмя гвардейцами кардинала или восемью англичанами, и таким образом погибну за своего короля без всякой экипировки» - что-то в этом роде... Видно, как был позером, так и подохну.

Малыш расстарался, так что уже минут через десять я сидел в своей конюшне, с отвращением глотал горячий кофе, заедая его аспирином и выслушивая последние новости. В общем и целом, получилось все примерно как я и предполагал: армия Глорхауза, без боя заняв горные крепости, перевалила Свинцовый и теперь развлекалась как умела в предгорьях, гоняясь за уцелевшими имперскими отрядами. На Волчьем вообще творилось что-то неразбери-поймешь - для начала вся армия кочевников вдруг повернула назад, в степи, но северяне остались, да еще Серые - они по-свойски разобрались с орденцами и императорскими полками и уже приготовились, как говорится, хлынуть с гор железным потоком, когда с тылу на них ударил сравнительно небольшой - тысяч шесть - отряд, причем, самое интересное, какой-то вообще левый. Ничейный. И так хорошо ударил, что уцелевшие вниз не хлынули, а попросту драпанули. А неизвестный отряд так на перевале и остался - по слухам, там обнаружилось порядком Ведающих, да плюс к этому эльфов куча - во всяком случае, известие об этом привез громадный пучеглазый эльф, и какие-то переговоры он желал вести ни с кем иным, как с Миком Меченосцем, а другие его не интересовали, о чем он прямо и недвусмысленно заявил...

Через некоторое время я оказался в относительном порядке: белый, как простыня, помятый, опухший, потный, слабый - но трезвый. А то, что подташнивает и подколачивает - это уже детали... Так что я размял руки:

- Ну, где ребят из Лиги искать будем?

- Чего их искать? В Пещерах.

- Интеграция, - ухмыльнулся я. Малыш без улыбки кивнул:

- Даже больше, чем ты думаешь. Сам понимаешь, из здешней группы мало кто сможет вернуться. Вот и устраиваются в меру способностей.

- Ничего, приспособятся, - лениво пообещал я. - А мы еще повоюем. Мы еще кой-кому гадюку в штаны запустим.

- Речь не мальчика, но мужа, - одобрил Малыш. - А то туда же: «я сломался, я застрелюсь»...

- Ладно, раз никого искать не надо, давай сюда эту Лигу.

Малыш в сомнении подергал себя за бороду:

- Во-первых, по всем этикетам лучше б тебе к ним наведаться. А потом... - он многозначительно обвел взглядом комнату. М-да, тот еще гадюшник... На полу - грязь в семь слоев, куча пустых бутылок (полные Малыш благоразумно припрятал), осколки стакана в невысохшей луже...