Основателей, в семнадцать лет представляют королю или королеве, в зависимости от того, кто правит. Это знаковое событие – Первый Бал – открывает Ноднолский Сезон. На этом балу каждый участник обязан быть безупречен. Дочерям известных семейств приходится сложнее, ведь перед монархом они предстают в платьях с таким длинным шлейфом, что им можно обернуться раз десять. И если идти к трону еще легко, то обратно приходится пятиться, перекинув шлейф через руку, – то еще испытание! Воспоминания царапнули сердце – Маргарет так мечтала о Первом Бале и так его боялась! Я моргнул, изгоняя образ сестры, и вновь увидел свое отражение. Какой контраст с моим первым представлением особе королевской крови! Костюм в пыли и пыльце, лицо бледное, волосы растрепались, вместо парадной перевязи с бутафорским клинком – простая, с клинком настоящим. Королева задержала на нем взгляд и нахмурила светлые брови.

– Хороший меч, смертный, – певуче произнесла она, наконец выбрала серьги и повернулась к нам.

Стража тут же преклонила колени, присела в реверансе Эбигейл. Я последовал их примеру, но глаз не опустил:

– Вы правы, Ваше Величество.

– И зачем же ты пришел в мои земли с оружием? – Королева могла бы задать вопрос тоном холодным и строгим, тоном опасным, но вместо этого он прозвучал насмешливо и игриво. – Или мне лучше спросить твою очаровательную спутницу? – Бирюзовые, яркие глаза скользнули с меня на Эбигейл. – Ведь она солгать не сможет…

Повисла пауза. Тишина в комнатке сгустилась и стала столь плотной, что давила на грудь. Мне показалось, что даже светлячки и светильники потускнели.

– Впрочем, – Королева хлопнула в ладоши и рассмеялась, заметив, что я вздрогнул, – сегодня это не важно! Сегодня праздник, и мы будем веселиться! Ниах-Кайтэамх, отведи гостей в их покои и распорядись, чтобы после их проводили куда следует.

Страж в золотых доспехах еще ниже склонил голову, показывая, что услышал приказ, и только потом поднялся с колен, жестом велев нам следовать за собой.

И вновь мы шли коридорами и переходами, столь длинными и запутанными, что я отчаялся запомнить дорогу. Дворец напоминал лабиринт и производил впечатление существа если не живого, то обладающего разумом – коварным, насмешливым и жестоким. Он мог давить стенами в узком переходе, а мог распахнуть объятия залом, полным воздуха и света, и чем дольше я в нем находился, тем отчетливее понимал, что это место способно стать и врагом, и другом.

Жилая или скорее гостевая часть замка выглядела приветливой, но холодной. Синие, голубые, сиреневые цвета, гладкие струящиеся ткани, снежно-белое дерево и мрамор. Мне сразу захотелось растопить камин, но он был непреклонно закрыт изящным экраном с узором из олеандра и пижмы в серебряной изморози.

– Интересный выбор покоев. – Эбигейл явилась бесшумно, дверь за ее спиной даже не скрипнула. – Я ожидала чего-то более летнего… Зеленого, желтого, искристого, словно светлячковое вино…

– Светлячковое вино? – улыбнулся я.

Она тряхнула короткими волосами:

– Ага, но больше бокала лучше не пить, особенно смертному. Вино может забрать память.

– Запомню. Что будем делать?

Эбигейл вздохнула и потерла лоб. Я не смог сразу припомнить, была ли она настолько растерянна хоть раз прежде.

– Пойдем на Бал… Может быть, это все действительно просто каприз Королевы? Потанцуем, а потом, когда все закончится, тихонько улизнем и отправимся по своим делам. – Она ободряюще улыбнулась, но тревогу в глубине ее глаз я видел так же ясно, как лиственный узор на ее жилете. – А ты обратил внимание на тех, кто шел в замок?

Неожиданный вопрос сбил меня с толку, я попытался припомнить детали, но все в Волшебной Стране – и ее пейзажи, и ее обитатели – казалось мне удивительным, необычным, новым.

– Конечно, но… – Я пожал плечами, и Эбигейл правильно истолковала мой жест.

– Многие из них – при оружии, кто-то с объемными мешками, даже возы с провиантом были, – пояснила она. – Это все выглядит, будто…

– …Ополчение, – закончил я ее мысль. Эбигейл кивнула. – Они готовятся к войне?

Она вздохнула, прошлась по комнате и щелкнула по носу изящной фигурки-крыски, стоящей на каминной полке.

– В Дивном Краю войн не было очень давно. Последнее вооруженное столкновение случилось так давно, что помнят его только деревья, но тогда Дворы вынудили сражаться эльфы…

Эбигейл насторожилась, но стоило ей сделать шаг к двери, как та распахнулась и в комнату вошли невысокие тоненькие феи. Они отвесили нам поклон, а потом одна выступила вперед.

– Миледи, прошу вас, пройдите в покои, там вас ждут, – пропищала она и еще раз поклонилась.

– А вас не учили стучать, прежде чем входить к гостям? – высокомерно поинтересовалась Эбигейл, но все-таки отправилась к себе, напоследок кинув на меня обеспокоенный взгляд.

Я ободряюще ей улыбнулся, а затем маленькие слуги окружили меня суетливой заботой, результатом которой стал мой новый облик – чистый, свежий, соответствующий положению и поводу. Королева Благого Двора прислала мне даже новую одежду: костюм из мягкой ткани, в каждую нить которой было вплетено волшебство. Может, поэтому он так хорошо сел по фигуре? Я вернул на место ножны с фамильным клинком, погладил его простую гарду и вышел из комнаты.

За порогом меня ждал провожатый – невысокий, одетый в расшитую золотой нитью ливрею представитель народа фей с нежно-зеленой кожей и большими изумрудными глазами. Эбигейл с ним не было.

– Пойдемте, милорд. – Он двинулся прочь.

– А где моя спутница?

– Она уже ждет вас. Пойдемте.

Я коснулся правой ладони, но все-таки пошел следом. Могла ли Эбигейл уйти без меня? Она знала порядки при дворе, знала Королеву, скорее всего знала и дворец, насколько это возможно. В конце концов, это был ее мир, но что-то тревожило меня. Почему-то казалось, что она не стала бы оставлять меня в одиночестве и во власти придворных. Легкомысленность Эбигейл никогда не пресекала черту, за которой стояли ее цели.

В этот раз путь по замковым переходам и коридорам занял куда меньше времени. Не успел я опомниться, как провожатый толкнул высокие двери и пропустил меня вперед. Зал, куда он привел меня, поражал и размерами, и оформлением. Обрамленный беломраморными колоннами, он, кажется, не имел потолка: вместо каменного свода над моей головой раскинулось небо. Свет незнакомых звезд терялся среди ярких золотых огней, что парили над танцующими, освещая их. Созданий этих были не сотни – тысячи. Я огляделся, но вокруг кружили и кружили под музыку флейт и скрипок фэйри и феи, их лица, морды и рожи мелькали перед глазами, сменяясь одно другим, и я не представлял, как найти среди такой толпы Эбигейл.

Я отступил на шаг и уперся спиной в дверь, попробовал толкнуть ее, но она не поддалась. Пути назад мне не оставили, и тогда я решил обойти зал по кругу вдоль стен и колонн. Но едва я двинулся, как музыка стихла и всюду зазвенел голос Королевы:

– А вот и наш гость из мира людей! Кристофер Мэллоун – потомок знаменитого Кристофера Озерного, обладатель синих глаз и, возможно, удивительного таланта!

Взгляды гостей устремились ко мне, и желание вжаться спиной в стену, спрятаться за колонну вспыхнуло, словно первый костер Бэллэ Тэйна. Я не поддался ему, – наоборот, вскинул голову и вышел вперед, поклонился. Слова правительницы Благого Двора натолкнули меня на мысль, которая мне совершенно не нравилась. От нее холодели кончики пальцев, мурашки мышиными лапками касались спины, и отсутствие Эбигейл становилось понятным. О да, не сомневаюсь, что она ждет меня!

– Мне очень интересно, достоин ли ты имени своего предка. – Королева сидела на троне на другом конце зала, я даже не мог разглядеть ее, но голос звучал так, словно мне не нужно и десяти шагов, чтобы оказаться рядом. – Обладаешь ли ты его доблестью, его честью… и его волшебством.

Я старался дышать ровно, понимая, к чему она ведет.

– Чтобы узнать это, я предлагаю тебе пройти испытание. Ты покажешь каждому из нас свой талант – найдешь свою фэйри в Лабиринте, и тогда я освобожу вас.

– А если откажусь? – поинтересовался я негромко, но Королева меня, конечно, услышала.

– Тогда тебе придется гостить в моих владениях без своей очаровательной спутницы… Но знаешь ли ты, что значит цветок на твоей ладони, Кристофер Мэллоун?

Когда-то я думал, что это клеймо раба. Эльф сказал, что это благословение. На самом деле наперстянка была и тем, и другим, и ничем из этого – знак расположения, печать сделки, обоюдная клятва в верности. Эбигейл стала моей леди, а я – ее рыцарем. Я не мог отказать, если она что-то прикажет, а она – если я попрошу ее о помощи, воззвав к волшебству.

– Да, Королева.

– Откажешься ли ты?