Эбигейл откинула голову, чуть прищурилась, изогнула бровь. Сейчас ее лицо казалось почти незнакомым, чужим. Будто и не было той леди – язвительной, очаровательной, бесстрашной и столь отличной от всех мне знакомых, – с которой я путешествовал, сражался с чудовищами, засыпал над книгами в библиотеке, завтракал в маленькой, наполненной солнечным светом столовой.

– Я хочу спасти фей и фэйри, не эльфов. Это первое. Второе. Ты спросил, что я буду делать теперь, когда один из древнего народа на свободе? Постараюсь его опередить, вот и все. Я все еще уверена, что мы сможем спасти волшебство в этом мире, не подвергнув его опасности нового столкновения с эльфами. А что касается твоего третьего вопроса, – губы Эбигейл дрогнули в ироничной улыбке, когда я сжал правую ладонь в кулак, – постараюсь справиться без тебя.

Я выдохнул и только тогда почувствовал, как сжимал челюсти. Мог ли ее ответ быть иным? Эбигейл поднялась, подошла так близко, что, вдохни я чуть глубже, коснулся бы ее груди своей, и приложила к моим щекам прохладные ладони.

– Крис, я обещала, что мы не подвергнем людей опасности, я не откажусь от своих слов. – Теплое дыхание скользнуло по моим губам, и я прикрыл глаза.

Призрак Клары, а с ним и подлость Клариссы встали за моей спиной, не давая поверить той, которая не обманывала меня никогда – лишь втягивала в смертельно опасные приключения, о которых я так мечтал.

– И как же мы опередим Эльфа?..

Знал бы я тогда, чем обернется мой вопрос, я бы приложил все усилия, чтобы остановить Эбигейл…

Запись 2

К полудню все было готово к отъезду. Я написал родственникам, у которых гостил Майрон, что пока не могу забрать его, подготовил инструкции для управляющих и раздал указания всем, кто должен был в мое отсутствие отвечать за дела семьи.

Сначала мы планировали добраться до Сплитхилла, небольшого курортного городка на побережье, облюбованного поэтами, музыкантами и художниками, а затем – отправиться в Гланбари, место, важное для каждого рожденного в Королевстве. В этом городе нашел последний приют Король, павший от руки своего племянника-мятежника.

Эбигейл, верная себе, не распространялась о подробностях нашего путешествия. Все утро она провела в моем кабинете, за газетами. Я заглядывал к ней несколько раз, и морщинка между ее бровями становилась все глубже, а задорный блеск в глазах угасал. Когда я пришел сообщить, что экипаж ждет, она одарила меня мрачным взглядом, сурово поджав губы.

– Ты сделал что-нибудь? – Эбигейл кивнула на неряшливую стопку газет.

– Слишком мало, – честно ответил я.

Я и правда пытался помогать, но действовать приходилось осторожно. Я опаздывал в восьми случаях из десяти и все равно привлекал внимание. Охотники на фей знали, как раскрыть гламор, как помешать волшебству, и часто мне приходилось обращаться к весьма сомнительным посредникам. Кроме того, помощь требовалась и людям, но и здесь мои возможности оказались ограничены: тем, кого забрали в Волшебную Страну, я помочь не мог, в прощальной записке Эбигейл запрещала мне даже думать о том, чтобы пойти туда одному. Вернуть с Третьей Дороги я смог только одного человека, и это едва не стоило мне жизни.

– Не нравится мне это…

Продолжать мысль она не стала, но я понял, что Эбигейл не о моем бессилии, а о сложившейся ситуации. Кажется, именно тогда она впервые задумалась о том, чего на самом деле может стоить ее затея…

* * *

Железная дорога сильно изменила Королевство: если раньше нужно было трястись в экипаже несколько дней, а то и недель, то теперь могло хватить и пары часов, чтобы добраться до нужного места. И все-таки находились те, кому подобные чудеса прогресса не нравились категорически.

– Отвратительное изобретение! – Мимо прошуршала юбками пожилая леди.

Эбигейл проводила ее одобрительным взглядом, а потом осмотрела перрон, запруженный народом. Обилие железа вокруг сделало ее кожу бледной, а движения дергаными, она кусала губы и нервничала, но добираться до Сплитхилла Третьей Дорогой отказалась, туманно пояснив: «Там все слишком быстро меняется».

И вот теперь мы сидели в вагоне, отделанном синим плюшем, а за окном проносились зеленые пасторали с редкими бурыми пятнышками коров. Оказавшись внутри, защищенная от железного корпуса дубовой обшивкой, Эбигейл повеселела и наконец решила рассказать о том, зачем же нам понадобилось западное побережье:

– С Третьей Дорогой что-то происходит. Короткие дистанции, до десятка миль, все еще легко преодолеть, если четко представлять себе конечную точку, но чем дальше, тем запутаннее. Раньше, зная нужную тропу, я точно могла назвать время, которое потребуется, чтобы пройти по ней, сейчас даже известные тропы начали пропадать, или выводить совсем не туда, или на них появилась всякая нечисть вроде обезумевших гулей…

Я понимал, о чем она говорит. Мне все еще отзывалась единственная тропа, та, что смердела могилой, но я научился искать иные способы попасть на Третью Дорогу: ведьмины круги, холмы, древесные ворота, озера – все, что упоминалось в книгах. И даже используя один и тот же вход, порой я оказывался совсем не там, где ожидал.

– Я редко пользовалась, – Эбигейл запнулась, подбирая подходящее слово, – главными дорогами в Волшебную Страну. Зачем, когда под рукой десятки тайных троп и тропинок? Но сейчас больше половины из них недоступны, я проверила, а на всех известных стоят стражи… Кто бы на них ни ступил, он не скроется ни от одного из Дворов, а мне бы не хотелось, чтобы о тебе знали что в Благом, что в Неблагом.

– Обо мне? – приподнял брови я.

– О тебе, – невозмутимо согласилась она. – Обо мне там все знают.

Эбигейл что-то умалчивала, я чувствовал это так же ясно, как теплый бархат обивки под ладонями, но что? Тревога заставила руки похолодеть, и я привычно размял правую ладонь.

– И к чему мое инкогнито?

– Не считая того, что ты смертный в краю бессмертных? – попыталась увильнуть от ответа Эбигейл.

– Сейчас это не редкость, – не отступил я. – Так в чем дело? В том, что я обладаю талантом синеглазых?

Она поджала губы, недовольная моей догадливостью, но соврать не смогла. Помолчав, Эбигейл тряхнула головой, отчего солнце золотом вспыхнуло в ее волосах, потеребила короткую непослушную прядь, расправила складку на юбке.

– Да. Твой талант – ключ к поиску Источника! Королевские Каратели, а потом и Тайная Служба не добрались до этого секрета, иначе разделались бы с твоей семьей еще во время мятежа против Короля, как это произошло с Фэйсонами. Они могли слышать зов Источника, песню, что он пел, так же, как ты можешь искать дороги, но Мэллоунам хватило ума не раскрывать карты, и они пережили это время.

– Я думал, Фэйсоны погибли, потому что выбрали не ту сторону.

– И это тоже, но Каратели добрались до каждого, в ком была кровь этой семьи, даже до бастардов, отделенных от первого из рода десятилетиями спавшего волшебства. – Эбигейл кинула взгляд за окно. – Но в Дивном Краю нужно опасаться не их, а фэйри, что служат Эльфу. Уверена, он ищет тебя.

Я нахмурился. Так ли уж сложно столь могущественному существу обнаружить меня? Особенно учитывая, что я не скрывался и не применял никаких чар, чтобы сбить его со следа.

– Зачем?

Эбигейл легонько пожала плечами и вернулась к тому, с чего начала:

– В общем, главные дороги для нас закрыты, но я нашла подходящую тропу, – по слухам, она быстрая и выводит куда надо. Да, не в самой удобной точке, всего в нескольких часах пути от Королевского Двора, зато не петляет и безопасная. Правда, у этой тропы есть страж, но я побеседовала с ним, и оказалось, что он страстный ценитель поэзии.

Я иронично приподнял бровь. Эбигейл улыбнулась.

– Мы заключили сделку: я ему – сборник стихов, написанных рукой Дикерсона, а он забывает о том, что я прошла тропой не одна.

Иногда идеи волшебных существ, поступки волшебных существ, их слова выглядели до того абсурдно, что мне сложно было поверить в их серьезность.

– Ох, Крис. – Эбигейл рассмеялась. – Ты совершенно очаровательно хмуришься, когда сомневаешься в чем-то!

Я дернул уголком губ. В конце концов, феи и фэйри – ценители искусства, они издавна привечали у себя талантливых смертных, вспомнить хотя бы Лермонта Честного. Так почему бы одному из волшебного народа не заинтересоваться стихами Альберта Дикерсона?

– А зачем нам в Гланбари?

– Там начинается тропа.

По рукам побежали мурашки. С каждой секундой, с каждой милей, с каждым вздохом я приближался к тому, чтобы попасть в Волшебную Страну. Больше