Мобан довольно улыбнулся…

У двоих мужчин, беседовавших в тени за трибунами, повода для улыбок не было.

– Меня обошли, – понурившись, говорил Жюв. – Этого я не мог предвидеть. Поверьте, господин Мэксон, я просто в отчаянии.

Глядя на полицейского, в это можно было поверить. В самом деле, ситуация складывалась крайне неприятная. Дело, в конце концов, не в деньгах – такой богатый человек, как Мэксон, мог позволить себе просадить и более значительную сумму (без всякого, впрочем, восторга). Хуже всего было то, что могли возникнуть сомнения в честности Мэксона. Жюв был уверен, что граф Мобан сделает все возможное, чтобы представить американца как человека, нечистого на руку. Да это и не сложно. Опытный игрок, знаток лошадей, вдруг ставит на заведомого аутсайдера. Если ему повезет, выдача может достичь сорока к одному. И что же? Как по заказу, на дорожке появляется лошадь, как две капли воды похожая на избранника Мэксона, выигрывает заезд и исчезает неизвестно куда!

Даже у самого непредвзятого человека неминуемо возникнут подозрения. Как ни крути, а только Мэксону была прямая выгода идти на подлог. Что до Мобана, то миллионер судил по себе – какой же лошадник отважится во всеуслышание заявить, что его лошадь никуда не годится, а заезд выиграл Бог весть кто? Торгаш – он и есть торгаш. Однако граф оказался на высоте, настоящий аристократ!

Американец вздохнул:

– Похоже, мне не быть президентом жокей-клуба. А может, и его членом.

Мэксон был далек от того, чтобы обвинять симпатичного инспектора. Как делец он понимал, что бывают ситуации, когда всего предусмотреть невозможно. Но легче от этого ни тому, ни другому не становилось. Жюв сжал кулаки:

– Ладно, этот раунд мы проиграли. Я весьма сожалею, мсье, о неприятностях, которые выпали вам по моей вине. Но даю слово полицейского, что больше этого не повторится!

Мэксон дружески положил руку ему на плечо и пробасил:

– Не сомневаюсь, дружище! Следующая партия будет за нами. Конечно, шансов стать президентом у меня практически не осталось, но если вдруг случится чудо, то мошенникам, затесавшимся в эту организацию, придется туго. Уж не знаю, будет среди них Фантомас или нет, но достанется всем. Сегодня неудача – победа завтра! Вот мой девиз!

Он рассмеялся:

– А насчет денег не беспокойтесь. Я еще не все на вас потратил. Так что можете смело на меня рассчитывать, дружище.

Американец посмотрел через плечо Жюва и негромко сказал:

– Так, вот и мой букмекер.

Неподалеку появился невысокий, безукоризненно одетый человек, пользовавшийся в определенных кругах репутацией самого удачливого и преуспевающего букмекера. Мэксон шагнул вперед.

– А, это вы! – добродушно произнес он. – Похоже, я вам немало должен. Сколько там… Двадцать тысяч, если не ошибаюсь?

Человек кивнул. Американец полез в карман за бумажником и вдруг застыл. Лицо его покрыла синюшная бледность, на губах появилось обиженное выражение. Жюв подошел.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил он. – Вам нехорошо?

– Куда уж лучше! – с горечью ответил Мэксон. – Ко всему прочему меня еще и обокрали!

Он распахнул пиджак и показал разрезанную изнутри подкладку. Жюв нахмурился.

– На скачках я все время был рядом с вами… А где вы обедали?

– В жокей-клубе.

– Значит, там…

– Но там обедают честные люди!

Жюв кивнул на испорченный пиджак:

– Бывают и нечестные. Фантомас, например…

Мэксон молча посмотрел на инспектора.

Положение сильно осложнилось. Даже ко всему привыкших Жюва и Фандора начинало охватывать уныние. Слишком много неожиданностей, слишком много необъяснимого.

Разумеется, ни полицейский, ни журналист не сомневались, кто стоит за событиями последних недель. Обоим было ясно, что это их давний неуловимый противник. До сих пор Фантомас не проявлял интереса к скачкам, да и вообще к животным. А теперь, судя по всему, он решил попробовать свои силы на новом поприще. И результаты не замедлили сказаться – стали погибать люди. Человек, проигравший последние гроши в надежде сорвать легкий куш, может сойти с ума, может даже в отчаянии покончить с собой. Но ни один игрок не станет лишать человека жизни из-за лошади. Для этого нужно быть преступником. И не просто преступником, а хладнокровным убийцей.

На этот раз, против обыкновения, Фантомас предусмотрел не все. Его сын был арестован и в любой момент мог дать показания. В такой ситуации действия Гения преступления предугадать было невозможно. Если родственные чувства возьмут верх, он мог пойти на самые невероятные ухищрения, чтобы освободить Владимира. С другой стороны, негодяй мог решить, что, позволив себе попасться в руки правосудия, сын больше не будет ему надежным помощником. В таком случае Жюва нисколько не удивило бы, если в один прекрасный день тюрьма Санте взлетела бы на воздух. Фантомас однажды потопил океанский лайнер только для того, чтобы попасть в списки погибших.

Итак, друзья понимали – их враг где-то рядом. Но кто он? Какую маску выбрал на этот раз?

Ясно, что искать его надо среди завсегдатаев ипподрома. Но кто именно? Владимир попался, потому что был слишком беспечен. Фантомас не таков. Но в большом деле ему не обойтись без помощников. Из кого он их набирал? Может, из знаменитых бандитов? С чего вдруг такие известные в уголовном мире личности, как Иллюминатор, Горелка и Сторож, стали вдруг посещать скачки? Может, арестовать их всех разом и выяснить причину столь неожиданного увлечения?

Нет, вряд ли таким способом удастся чего-нибудь добиться. Посещать ипподром никому не запрещено. Даже если поймать кого-нибудь из бандитов на краже или мошенничестве, это ни к чему не приведет. Любой из них охотно признает, что обокрал Лувр, лишь бы его не заподозрили в связи с Фантомасом. Мало шансов выжить останется у того, кто предаст «Хозяина»…

Где искать Фантомаса, непонятно. Единственное, в чем друзья пришли к общему выводу, было убеждение, что Фантомас слишком высокого о себе мнения, чтобы скрываться под видом ремесленника или бродяги. Наверняка он выбрал себе что-то получше.

Жюв склонялся к тому, что искать надо среди владельцев лошадей, лучше всего – среди членов жокей-клуба. Несколько недель он присматривался к ним, и наконец подозрение пало на графа Мобана. Тут очень кстати пришлась помощь Мэксона, который по не вполне понятным причинам принял живое участие в расследовании. С помощью его кошелька Жюву удалось доставить графу несколько весьма неприятных минут. Полицейский надеялся, что постоянное крушение планов заставит Мобана показать свое истинное лицо.

Однако, положа руку на сердце, Жюв вынужден был признаться сам себе, что никаких обвинений графу он предъявить не мог. Если пристально следить за поступками любого человека, можно обнаружить массу подозрительного и двусмысленного. Но это вовсе не повод тащить его в участок!