У меня не было причин оставаться – абсолютно не представляла, о чем еще мне говорить с Миланой, и, откровенно говоря, до сих пор не понимала, зачем она меня позвала. Но в ладони я все еще сжимала перламутровое украшение, и мне хотелось проверить свою догадку, поэтому я согласилась подождать.

Как только дверь за Миланой закрылась, я подняла руку и раскрыла ладонь.

«Он! – полыхнуло в моем сознании. – Тот самый перламутровый цветок, который я видела у Лазарии! Почему он здесь?! Почему он у Миланы?!»

Я вертела украшение в пальцах – никаких сомнений, это был тот самый цветок, с лепестками, сложенными внутрь «конвертиком». Вещица явно штучная – вряд ли существует две одинаковых. Учитывая, что увидела я ее лежащей на полу, выглядело так, будто Милана ее уронила.

Как странно, однако, думала я.

Я совершенно точно видела это украшение у Лазарии. И для Алабонской невесты оно представляло большую ценность, она так боялась потерять его, так переживала из-за этого, что не побоялась вернуться в комнату с двумя шмелями.

И вот теперь я нахожу этот цветок у Миланы. При этом, девица, которая, судя по всему, украла из моей комнаты огненный плод, служит Милане, а Лазария утверждает, что не виделась с царем намедни, потому что на нее напала неизвестная хворь.

Да что, собственно, здесь происходит?

Положив цветок обратно на ладонь, я поднесла его поближе к глазам, чтобы рассмотреть, и в этот момент…

Лепестки из зеленого перламутра ожили.

Медленно и плавно, будто передо мной было не украшение, а настоящий цветок, лепестки поднимались и раскидывались в стороны.

«Что это?» – спрашивало мое любопытное я.

«Брось это. Брось это сейчас же!» – вопило мое осторожное я.

Оживший цветок пугал меня, но… любопытство побеждало.

И вот лепестки из зеленого перламутра раскинулись вширь, а внутри что-то засверкало серебром.

Присмотревшись, поняла, что в серебряной сердцевине цветка вижу чье-то лицо – как будто отражение. Зеркало? Крошечное зеркало, а внутри… мое отражение?

Я поднесла украшение еще ближе к глазам, а когда наконец рассмотрела, чье отражение смотрит на меня из сердцевины цветка, охнула. На меня вдруг холодной волной накатила догадка – жуткая, немыслимая, сулящая мне отчаяние и лишения. Каким-то образом, каким-то непостижимым образом я уже знала, что сейчас произойдет. Мне захотелось отбросить цветок, как змею, собирающуюся меня ужалить, но…

Было поздно.

Из зеркальной сердцевины перламутрового цветка на меня глянуло лицо Миланы. И на лице этом в злом ликовании растягивалась улыбка.

«Я поймала тебя!» – раздался в моей голове тоненький и звенящий, как колокольчик, голосок Лабритской невесты.

– Поймала? – вслух повторила я. – Что значит?..

Но спросить я так и не смогла.

Перед глазами поплыло. Комната словно вздрогнула и пошатнулась. Мне казалось, что она наполняется водой, и меня качает на волнах.

Моя рука безвольно повисла вдоль тела, и с тупым тихим звуком перламутровый цветок упал на ковер. А следом за ним последовала и я, когда ноги мои подкосились, перестав меня держать.

«Что со мной происходит?» – успела я подумать, перед тем, как лежащий на ковре в полуметре от меня зеленый перламутровый цветок подернулся мутной пеленой тумана.

Туман этот все наползал и наползал, сгущаясь перед глазами и скрадывая все краски дня, пока не только взор мой, но и сознание накрыло непроницаемой черной тьмой…

«Встань».

Я не могла пошевелиться. Все тело сковало, словно я превратилась в холодный мрамор.

«Ты должна встать».

Чей голос я слышу? Он мне знаком. Ксунан?

«Ты должна встать сейчас же, Таисия».

Но я не могу. Мое тело отказывается двигаться.

«Если ты не встанешь сей же час – отправлю твою душу в небытие!» – последовала угроза.

Мне все равно. Кажется, даже мое сознание окаменело – ни мыслей, ни чувств. Все мертво.

«Бесполезная женщина», – снизошло до уничижения божество.

И все равно – мне все равно. Можешь оскорблять меня, сколько хочешь – не пошевелюсь. Не могу, значит, не могу. Что с меня взять?

«Ах, не слушаешь меня?!» – изволило обидеться божество.

В ушах раздался громкий шелест, а перед глазами заплясали длинные тени. Хвосты Ксунана?

«Что ж, если на тебя не действуют угрозы, может быть, подействует это…»

О чем он, насторожилась я. Что на меня может подействовать? Я – неподвижный камень. И тело мое, и душа окаменели от безразличия, которое обволокло меня, словно вата.

«Если не встанешь сейчас же – ты потеряешь его навсегда, Таисия».

Потеряю? Его? О ком говорит Ксунан?

О. Неужели?…

Прекрасный мужчина с белоснежными волосами, рассыпающимися по спине и плечам, с глазами, которые чистая морская лазурь, с божественным телом, которое я даже пощупать успела собственными руками… вот этими пальцами, которые теперь не шевелятся.

«До чего же неприличные у тебя мысли», – неодобрительно фыркнуло божество.

Ну, уж какие есть, хотела ответить я, но в сознании вдруг как будто прояснилось.

Царь. Ксунан говорит о царе.

Что он там говорит? Что я потеряю его? Потеряю этого прекрасного мужчину, который уже готов был стать моим?

Все-таки ты колоссальная неудачница, Тая, сказала я себе. В кои-то веки такой мужик попался и даже, вроде, запал на тебя, а ты…

Да, похоже, я дала маху. Позволила хитрой змее поймать себя в ловушку.

«Встань», – снова повторил Ксунан, и в этот раз я послушалась.

Этому не было объяснения, но мое тело оживало – с трудом, как будто камень размягчался, становясь гибким, как будто ребенок делал первый шаг, как будто кровь, тая, из застывшего льда снова превращалась в горячий поток, стремительно бегущий по венам.

«Смотри», – произнес Ксунан где-то у меня за спиной, а прямо передо мной возникло зеркало, большое, во весь рост.

В этом зеркале отражалась не я – другая. Я знала, что смотрю на свое отражение, но видела девицу с золотисто-рыжеватыми кудрями и слегка крупными передними зубками.

Почему я выгляжу как Милана?

«Иди вперед», – скомандовало божество за спиной.

Зеркало исчезло, просто растворилось в воздухе, и я шагнула к окну во всю высоту стены. Приникла к стеклу, тронутому изморозью, и опустила взгляд.

Там, внизу, стояли двое. Они были далеко, но странным образом я слышала их голоса.