– Что ж, кинья, конечно, я приму ваш дар, – я могла поклясться, что Лазария под маской довольно улыбнулась, – однако… уверены ли вы, что ваш подарок действительно порадует меня, если я приму его? Что вы будете делать, если этого не случится?

Богиня ночи напряглась, а я насторожилась. В мыслях что-то смутно елозило, не давая покоя.

Почему он говорит, что подарок не порадует его, спросила себя я. Разве он не говорил мне, что огненный плод способен согреть сердце северного мага?

Если бы ледяной бутон сейчас дарила ему я, он задал бы такой же вопрос? Если так, то что бы я ему ответила? Наверное, как и Богиня ночи, растерялась бы…

Лазария взяла себя в руки и снова поклонилась:

– Я лишь могу робко надеяться, государь, что мой подарок принесет вам радость. На большее у меня не хватит смелости.

«Сама покорность, погляди-ка на нее», – подумала я.

– Жаль, – произнес царь и, заметив замешательство Богини ночи, добавил: – Жаль, что не хватит смелости.

Я видела, как он протянул руки, чтобы взять ледяной бутон из рук невесты, и в груди кольнуло. Это я должна была вручить ему этот подарок. Из моих рук он должен был его принять!

Из моих?

Постойте-ка…

«Значит, моя госпожа просто должна принести вам этот огненный плод?»

«И не только принести. Она непременно должна сорвать его собственными руками. И вручить мне из своих рук…»

«Он не согреет его, – внезапно поняла. – Если царь примет бутон из рук Богини ночи, огненный плод не согреет его сердце».

Даже если у Богини ночи есть теплые чувства к государю – не она сорвала его, пробудив в нем волшебные свойства. Это была я.

Сорвать собственными руками. Вручить из своих рук…

«Я могу, – мое дыхание вдруг взволнованно участилось. – Я могу согреть его сердце, а она… Она – не может. И не только потому, что это с самого начала была я. Но и потому, что, в отличие от нее, у меня хватит смелости».

Пальцы царя уже почти коснулись ледяного бутона, но в последний момент раздался мой звучный голос:

– Постойте!

Меня словно подтолкнула вперед какая-то сила. Я видела, как повернула в мою сторону голову Богиня ночи. Видела ее удивление, даже не видя ее лица. Но это удивление во всей ее позе сохранялось недолго. Почти тот же час оно сменилось вызовом: она чуть приподняла подбородок и смотрела на меня так, будто хотела сказать: «Что ты можешь сделать? Плод в моих руках и вручаю его я, а не ты».

Я отвернулась от Богини ночи, словно она мне не интересна, словно она пустое место для меня. Шла и не отрывала взгляда от царя, который, привлеченный моим громким окликом, тоже смотрел на меня – наблюдал за моим приближением, и в его глазах я видела интерес. Кажется, мне удалось его заинтриговать.

– Кинья? – произнес стоящий здесь же Тарлад, когда я остановилась в двух шага от Богини ночи и царя. – Неужели у вас все-таки есть подарок для государя? Вы передумали?

Я не смотрела на мага – мой взгляд был прикован к лицу правителя, к его лазурным глазам, остановившимся на моей маске Морской Царицы с пристальным вниманием.

– Вы остановили принесение мне дара, кинья, – произнес он довольно холодно и строго. – У вас на то были причины? Потому что если нет, будьте осторожны, это может вызвать мое недовольство.

Это было похоже на предупреждение, но заинтересованность в его глазах давала мне смелость.

– Не обращайте на нее внимания, государь! – воскликнула Богиня ночи. – Если у нее тоже есть дар для вас, она может подождать своей очереди. Ведь она уже заявила, что подарка у нее нет. Ее вмешательство оскорбляет меня! Я вложила всю себя в свой дар!

Я невольно зыркнула на Богиню ночи. До чего наглая девица все-таки. Обокрала меня и – посмотрите на нее только – кричит, притворяется обиженной. Да передо мной искусная и беспринципная лгунья, однако.

Царь тоже повернулся к Богине ночи, секунду размышлял, а потом его взгляд вернулся ко мне:

– Вы не отвечаете? Не скажете, почему вмешались? – Он хмыкнул: – Что ж, в таком случае…

Государь отвернулся от меня и снова протянул руки к ледяному бутону. Я видела, как Богиню ночи охватило ликование. От волнения и нетерпения ее дыхание участилось, грудь, затянутая корсетом, вздымалась чаще. Под маской Лазария улыбалась. Она предвкушала триумф. Ее цель вот-вот будет достигнута – царь примет у нее дар.

Пальцы государя уже почти коснулись ледяного бутона в руках Лазарии. Глубокий вдох отчаянной решимости переполнил мои легкие – почти до боли. Я резко подалась вперед и схватила ледяной бутон за миг до того, как царь дотронулся до него. А схватив, быстро поднесла к лицу.

Я помнила слова царя: огненный плод не обжигает. Поэтому закинула голову и без страха занесла бутон изо льда над чуть приоткрытым ртом. Огненная ягода упала мне на язык…

Рядом громко охнула Богиня ночи. Я слышала, как мужской голос что-то произнес – кажется, это был Тарлад. Но прямо сейчас меня мало волновало, что происходит вокруг.

Огненная ягода лежала на языке.

«И правда не обжигает», – подумала я и, наплевав на все – на правила приличия, на страх, на все опасения, на стыд, на все-все-все, – шагнула прямо к царю.

Беловолосый правитель Аквилаи ничего не сделал, чтобы остановить меня – возможно, не успел, а может быть, и не хотел останавливать – в его лазурных глазах я все еще видела не угасающий, напротив, разгорающийся интерес.

Мои руки обхватили его шею, я прильнула к нему и потянулась на носках вверх. А когда мое лицо было уже совсем близко к его лицу, одним движением руки подняла маску Морской Царицы вверх и… приникла губами к губам царя. Приникла, разомкнула их, не почувствовав сопротивления, и языком протолкнула вперед огненную ягоду, заставляя царя принять ее.

«Смогла! – ликовало все внутри. – Я сделала это! Я отдала ему плод! Я – не она!»

И только в этот момент я пришла в себя.

Вмиг слетела, словно хмель, вся смелость, которая пьянила только что. И вместо этого опьянения пришел стыд.

«Что ж ты натворила-то, Тая? Ты сейчас что… к царю с поцелуями полезла?»

Чувствуя, как глаза мои раскрываются все шире от осознания моего поступка, я отпрянула от царя, и почти в тот же миг навалилось и другое осознания.

Молниеносно отвернувшись, я быстро как могла опустила маску на лицо, и бросила испуганный взгляд на царя.

«Видел?! – в голове звучал собственный, наполненный паникой голос. – Он видел мое лицо? Успел увидеть или не успел?!»

Но в этот самый момент заметила – царь глотнул и словно озадаченно прикоснулся пальцами к своему горлу.