— Игрушки, господин ди Карбаш? — удивленно произнес мужчина напротив. — Это мы должны у вас поинтересоваться, в какие игры играете вы лично. Работорговля, связи с пиратами, контрабанда и скупка артефактов из запретного списка.

— Что?!

— Бек, — из-за спины послышался веселый голос Доша, — ты еще забыл упомянуть нападение и пытки граждан.

— Что за чушь вы тут плетете? — разозлился я и попытался встать. И не смог. Странно, руки и верх туловища мне повиновались, а вот ноги не хотели шевелиться совсем, словно и не принадлежали мне.

— Аккуратнее, господин ди Карбаш, — погрозил мне пальцем Бек. — Под действием артефакта можно навредить самому себе и даже этого не заметить.

Артефакта? М-да, кое-что проясняется. Вот только непонятно другое…

— Что за нелепые обвинения мне тут предъявили? — поинтересовался я. — Работорговля… пытки… объяснитесь.

— Что ж, — хмыкнул Бек, — как пожелаете. Судя по вашим признательным показаниям, вы, господин ди Карбаш, стоите за нападением на «Сияющий» и торговлей людьми. Торбас Щикач — один из ваших компаньонов, которого вы решили сдать… кстати, он уже подтвердил это и даже рассказал о нескольких сделках, которые вы провели с момента прибытия на остров. Также вы завязаны в торговле артефактами из запретного списка… ничего удивительного, в столице вы же именно на этом попались, но сумели вывернуться и сбежать сюда. Тут много чего понаписано.

Бек аккуратно взял со стола кожаную папку и раскрыл ее, показав десяток листов бумаги, на которых чернели чернильные строчки неких записей.

— Этого хватит, чтобы вас казнить, — продолжил вслед за своим товарищем Дош. — И не только…

— Все это полный бред, — ответил я. — Я ничего такого не писал и тем более не говорил. А этот Щикач настолько мерзок, что веры в суде ему не будет. Контрабандист и дворянин — кому поверит судья? Торбас вновь изменит свои показания, как перед этим оговорил меня. Как с таким общаться суду, а?

— Документам, Славар, — позвольте так к вам обращаться — документам, — спокойно произнес Бек и закрыл папку. — А с этим контрабандистом уже никто не пообщается — умер.

— Да, умер от пыток, которым ты его подверг, чтобы все вызнать о последней партии артефактов, которую он получил от Черных Гиен за девушек, но не поделился с вами, — проговорил за спиною Дош. — Бывает. У вас, преступников, такие щекотливые моменты часты.

— Какие артефакты? — взорвался я. — Обратитесь к Дарику…

— Господину Ван'Арсу? — перебил меня Бек. — К сожалению, он покинул остров три дня назад. И даже немного обиделся на тебя, Славар, когда ты отказался его сопровождать, сославшись на неотложные дела.

Три дня? Но ведь я совсем недавно с ним виделся… или?

— Где мы сейчас находимся? — хмуро поинтересовался я, начиная кое-что понимать.

— В Дастгране, в здании стражи этого славного города, — сообщил мне любезно из-за спины Дош.

— А теперь давайте начистоту, — медленно проговорил я и посмотрел в глаза Беку. — Зачем вам нужен этот фарс, что вы хотите получить от него? Деньги? Так их у меня почти нет. Оружие, чертежи которого я передал гномам? Оно принадлежит и им, так как мы заключили кумпанство. Если рассчитываете на фамилию, то вновь в пролете — родственники за меня и ломаного гроша не предложат.

— Зачем? — задумчиво произнес Бек. С лица служащего исчезла ухмылка. Он коснулся папки с моими «признательными» свидетельствами, провел указательным пальцем от верхнего уголка к нижнему и заговорил: — Деньги… оружие… фамилия… — Бек хмыкнул и резко ударил по папке, словно раздавил невидимое насекомое. — И второй, и третий пункт так или иначе связан с первым. Но вы, господин ди Карбаш, кое-что упустили, когда говорили о фамилии рода. Знаете ли вы, что я с Дошем оказался в этой дыре по вине вашего дяди? На этом проклятом даже демонами и темными богами острове мы живем вот уже почти год и вернуться на материк практически нет возможности. Другое дело, что есть некие люди, которым будет приятно, если ваш дядя расстанется со своим постом. И они будут благодарны тем, кто приложит к этому событию руку. Вы понимаете, о чем я?

Бек пристально посмотрел мне в глаза и вымученно улыбнулся. Ну наконец-то, а то я уже посчитал, что у этого человека всегда праздник и есть повод не сгонять радостную улыбку с лица. Да только по-настоящему он может улыбаться только так — через силу, и не радость в ней светится, а звериный оскал лезет наружу.

— Догадываюсь, — буркнул я. — Вот только сомневаюсь, что через меня вы сможете шантажировать дядю.

— А мы не собираемся этим заниматься, — ответил вместо Бека Дош. — Ты тут такого наговорил и написал, что хватит отправить на каторгу и на плаху десятерых чиновников уровня твоего родственника. Да и ход давать этим бумагам будем не мы, а кое-кто другой.

— Как бы вам самим не оказаться на плахе с такими стремлениями. Неужели вы считаете, что простая бумага сможет хоть как-то повредить дяде?

— Мы очень постараемся, чтобы все так и случилось, — заверил меня Бек, возвращая на место свою улыбку.

— Вы… — попытался возмутиться я, но после первого же слова горло сдавило невидимой рукой, с трудом пропуская воздух и вместо членораздельных звуков выдавливая негромкий сип.

— Дош, пожалуй, Славару пора в камеру возвращаться, — произнес Бек. — Он очнулся, пришел в себя полностью и со всем согласился. Не правда ли?

Я хотел сказать в ответ нечто едкое, послать поддонка по проторенной тысячами негодяев тропке, но не смог. Даже сознание не удалось сохранить: сразу после вопроса службиста в глазах потемнело и я стал проваливаться в темноту.

Пришел в себя я в камере — дощатые нары-кровать, толстая дверь с окошком для наблюдения, крошечные размеры и узкая щель под потолком, сквозь которую поступал свежий воздух и скудный свет. Судя по отсутствию последнего и прохладе, уже наступила ночь.

— Гадство, — простонал-просипел я, принимая сидячее положение на лежаке и двигаясь, как несмазанный робот.

Недавние неприятные ощущения только усилились, и сейчас я с трудом мог шевелиться и говорить. Да что там говорить — мне даже шею повернуть было сложно и больно. Любое движение вызывало спазм в горле и острую резь в груди при каждом вдохе.

Чертовы службисты.

Такое состояние и провал в памяти могут вызвать лишь определенные запретные артефакты. Темные артефакты, которые дают власть над разумом жертвы. В таком состоянии подчиненный может легко совершить страшный поступок — обокрасть родных, убить мать, надругаться над сестрой и… продолжать можно до бесконечности. К счастью, подобных артефактов в мире мизерное число. Попавший в руки Доша и Бека артефакт или выдан им неким влиятельным лицом для выполнения самых темных и неприглядных делишек, или найден, возможно, куплен уже на архипелаге.

Да уж, еще хорошо, что парочка мерзавцев зациклилась только на мести. Реши они попытать меня насчет прошлого — моего прошлого, и результат даже не могу себе представить. Вселенца в чужое тело могли и придушить немедленно, а могли и сдать моему дяде, рассчитывая хоть таким способом получить «дивиденды». Повезло так повезло.