Если орк и заметил мою слабую издевку, то решил не обращать на это внимания и спокойно ответил:

— Да, мог бы подсказать места, где он нашел бы ответы на вопросы, или их часть, или хоть какую-нибудь помощь.

— Понятно, — вздохнул я, уже догадываясь, о чем сейчас пойдет речь. — Сейчас вы предложите мне заняться этим — искать места, говорить с некими лицами и просить помощи…

— Вот, — орк вынул из кармана пару светлых кругляшей не крупнее обычного золотого и кинул их мне. — Тот, что с иголкой, прицепишь себе на одежду, чтобы любой мог увидеть. А второй передашь горбуну — черному гному в трактире и попросишь устроить встречу с кем-нибудь.

— С кем-нибудь? — переспросил я.

— Горбун знает, — уклончиво ответил Глав. — И вот еще кое-что… Те лица — я сам не знаю, с кем повезет тебе встретиться, — весьма опасны и своенравны. Советую держать шпагу в ножнах, а язык за зубами.

— Разберемся, — ответил я, зажимая в кулаке подарок орка и вставая с лежака. — С моими вещами что там?

— Тарак тебе все отдаст и будет сопровождать до атолла. Дальше уже сам.

Сказал и тут же, развернувшись спиной ко мне, вышел из камеры. Следом за ним тронулся Тарак, а в двух шагах за ним зашагал я.

Покинув тюрьму (ту самую, где мне уже пришлось побывать ранее, лишь камера была другая), наша троица разделилась. Глав исчез в темноте, а Тарак потянул меня за собой. Минут через пять мы оказались возле небольшой брички, запряженной одинокой лошадью и с пустовавшим местом кучера.

— Вещи вон в том мешке. Рядом в узле твое оружие. Быстро переодевайся, и поехали.

В мешке отыскалась добротная одежда, состоявшая из штанов, рубашки и куртки темных тонов, а также широкополой шляпы, напомнившей мне ганфайтеров с Дикого Запада. Тут же лежали новенькие сапоги из мягкой кожи и с металлическими набойками на подошве. А в узле отыскался мой револьвер и карабин со шпагой.

— Живем! — не удержался я от радостного возгласа, когда прикоснулся с оружейной стали. Быстро опоясавшись портупеей и взяв в руки карабин, я сообщил Тараку, что готов ехать. Очень скоро наша бричка остановилась у края летного поля, укрывшись в густой тени от чужих глаз.

— Нам вон туда, — махнул рукой Тарак, указывая на северную оконечность поля, — там наш… хм… корабль.

— А что так хмыкаешь? — шепотом поинтересовался я. — Или этот корабль пока еще не наш и таковым станет, когда мы его украдем?

— Не угадал, — так же шепотом отозвался стражник, привязывая повод к дереву, чтобы лошадь попусту не шаталась по округе. — Скорее, там корабль — лишь одно название. Ладно, сам увидишь, а сейчас пошли.

Укрываясь в тени дирижаблей, по возможности избегая света магических светильников и обычных факелов, мы через пять минут проскочили часть летного поля и подошли к нашему кораблю. А когда я рассмотрел дирижабль, который должен был скоро поднять нас в воздух и увезти далеко от острова, то с языка сорвались ругательства.

— Да эта колоша и вовсе не взлетит! — воскликнул я. — Где вы такую рухлядь отыскали только?

— Конфисковали на прошлой неделе у контрабандистов. И зря ты сомневаешься в его летных качествах — преступники летали, и ничего, даже от наших патрульных судов умудрялись уходить. И потом, я тебе же говорил, что кораблем эту лохань назвать нельзя.

— Да уж, — проворчал я, признавая справедливость высказывания, — тут ты прав…

Конфискованный дирижабль по размерам был схож с кораблем, который я недавно затрофеил у Черных Гиен. Вот формой он больше всего напоминал половинку тыквы — не самая идеальная полусфера со «шрамами» шпангоута. Мало того, обшивка местами имела пятна гниения, щели и старые пробоины от орудийной картечи или мелких ядер. Да ладно корпус — а «колбаса»? Грязно-синяя «золотая кожа» сейчас напоминала шкуру сдохшего зверя — вся в пятнах плесени, латках. И была меньше чем наполовину надута — с пыльцой фей контрабандисты испытывали сложности. М-да, представляю, насколько рваным будет полет на этом дирижабле.

— Зато тут элементаль свеженький, — разглагольствовал Тарак, забираясь по веревочному трапу на палубу. — Вот болтанка будет преизрядная, но ты же еще не ел?

— Не ел, — буркнул я, забираясь следом за ним и поднимая веревочную лесенку на палубу, — и даже не знаю, только сегодня или последние несколько дней.

— Вот и хорошо, — обрадовался неизвестно чему стражник и шагнул на нос. — Сейчас отсемафорю охране, и можем взлетать…

Тарак зажег светильник на носу корабля, повторил операцию с кормовым огнем и после этого достал из мешка небольшую лампу с разноцветными стеклами. Меняя цвета, он несколько секунд подавал сигналы в сторону охранной вышки, где сидела дежурная смена стражи и местных охранников летного поля. И только получив в ответ серию разноцветных вспышек, мой спутник удовлетворенно угукнул и спрятал лампу на прежнее место.

— Все, вот теперь можем лететь, — проговорил он. — Нам никто не помешает…

И мы полетели, хотя полетом данный «увлекательный» процесс назвать можно было с большой натяжкой. Нет, пока взлетали и двигались на небольшой скорости, все было более или менее в порядке. Но стоило Тараку прибавить скорости, когда набрали приличную высоту, как судно затрясло. Золотая пыльца служит для компенсации рывков воздушного элементаля, она облегчает судно и придает движению плавность и устойчивость. Все-таки для элементаля любой темп движения подходит, и предпочитают волшебные создания двигаться рывками — резкое ускорение, потом микроостановка и вновь рывок. Да и понятие верх — низ для них весьма относительно. Если бы не «колбаса» с пыльцой фей, то дирижабли очень быстро рассыпались бы прямо в воздухе от неравномерных нагрузок или перевернулись бы.

На этом дирижабле пыльцы хватало ровно настолько, чтобы держать судно примерно в одном положении и немного компенсировать рывки элементаля. За первые пять часов полета меня вывернуло дважды. И хотя желудок был пуст, организм силился исторгнуть из себя хоть что-то. На удивление, стражник держался лучше меня, и тому нашлись свои объяснения: стоило мне сменить Тарака за штурвалом, как ощущение скачущей палубы под ногами исчезло. А дело было в магической защите места рулевого, которая оберегала его не только от шальных пуль и картечи, но и от ряда прочих неприятных моментов. И если подумать, то это весьма разумно. В самом деле, куда завезет пилот экипаж, если каждые полчаса будет перегибаться через борт, а все прочее время пытаться поймать равновесие и избавиться от мельтешащих пятен перед глазами?

К атоллу мы подлетели только на исходе третьих суток. Могли бы и быстрее, но приходилось останавливаться каждые десять часов, чтобы прийти в себя и немного отдохнуть от болтанки. В первый момент я даже не понял, что наше путешествие закончилось: просто в нескольких километрах впереди клубилось гигантское облако, в котором смутно просматривались крошечные летающие острова. Пару раз такие аномалии нам уже встречались, и я сильно удивился, когда Тарак направил дирижабль прямо в туман, вместо того чтобы облететь его стороной.