видел цифры в отчетах, пока еще учился у графа Бермиана, и, ну честное слово, это было странно. Степан сначала даже подумал, что это поставки за месяц или за неделю. Но кто бы мог подумать, что то — годовые поставки.

Сто позиций каждого зелья — ни больше, ни меньше. И ведь не бочками они считают, а маленькими пузырьками.

Сначала он подумал, что это одно из правил клана — создавать на рынке дефицит, чтобы увеличить спрос. Но цена не была настолько велика, чтобы покрыть расходы на жизнь клана, да и за пределами графства полно талантливых зельеваров. Зачем простым людям покупать вампирьи зелья?

Да, вы всё верно поняли: продавали так мало, потому как больше никто и не покупал. А выходить с товаром на подпольные рынки Вальдернеским мешала гордость еще не окончательно сдохшее вампирье достоинство. Они были горды и бедны.

Степан же, видя историю экономического падения клана, пришел к выводу, что на войне любые средства хороши. Кто купит зелье у тех, кого ненавидит? Пусть имя Вальдернеских и вошло в учебники и летописи, талантливейших зельеваров и алхимиков, сейчас и талант и бюджет бились в голодной агонии.

Так что продавать бомбочки для ванн напрямую, очевидно, не выйдет. Все свои товары придется сбавлять через черный рынок и аукционный дом.

Вампир устало сжал переносицу. Надо было идти на экономиста или бухгалтера, сейчас бы ему было гораздо легче.

— Господин, я вот думаю, а почему вы упаковываете эти шары для ванн вручную? Можно же просто упаковочный артефакт создать. — произнес Веце. Степан тускло улыбнулся и тихо взвыл. Еще немного и он сойдет с ума от всей этой работы.

— Может потому, что на это уйдет куча времени, которого у меня нет? — скрипун зубами вампир. — Мне, как бы, надо весь клан кормить. — полукровка фыркнул, явно не одобряя щедрые подачки хозяина Вальдернеским. — Завтра, кстати, мы с тобой идем на охоту, ты же не забыл?

— Такое забудешь. — скривился Веце, — Ыыгх, сколько там еще нужно поймать монстров Ивану Грозному? — пусть заказ и приносил бешенные деньги, но и усилия приходилось прилагать нечеловеческие. Не каждого монстра удается убить, не получив ранений. А им надо тварей живьем ловить, да еще и так, чтоб не покалечить.

— Шесть. — полукровка печально посмотрел на графа. Может этому ненормальному трудоголику и привычно работать, работать, а еще работать или работать, но молодому Веце хотелось гулять и развлекаться. Ну хотя бы не сидеть в четырех стенах, а то он только и видит, что замок, да черный рынок с рестораном.

Веце задумчиво почесал щеку. Интересно, если он попросит выходной, господин его опустит денек погулять?

Слуга взглянул на хозяина, прищурился, и, поразмыслив, пришел к выводу, что сытые вампиры сговорчивее голодных.

— Господин Кифен, а вы когда последний раз ели? — спросил Веце. Степан, уставший вечно поправлять слугу, уже давно сдался и начал отзываться на чужое имя.

Граф пожал плечами, мол, без понятия. Полукровка встал, напыщенно и возмущенно прошагал к бочонкам, стоящим у стены, и взял один, направившись к вампиру.

Веце остановился у стола Степана, одной рукой откупорил бочонок, а в другую взял бокал и начал наливать кровь. Вампир всего на секунду оторвал взгляд от своей работы, но и этого хватило, чтобы всё пошло насмарку: Веце, заметивший слабый интерес хозяина к пище, хотел пошутить, но выронил бочонок, облившись кровью.

Граф застыл, из окаменевших пальцев выпала бомбочка для ванн и укатилась куда-то под шкафы, в кабинете повисла звенящая тишина, слышно было только шумное дыхание Веце.

— Я всё уберу. — проговорила Маниэр, подумав, что граф так выражает свою злость и еще немного и Веце снесут голову.

Но полукровка остановил её жестом, запрещая приближаться к Степану. Слуга знал, что пусть господин и начал питаться, как и любой нормальный вампир, от своей фобии еще не избавился.

Попаданец дышал. Или не дышал — грудь рвано вздымалась, но воздуха не хватало. Перед глазами стоял окровавленный Веце. Степан никогда не верил в суеверия и знаки, но это казалось злым предвестником.

Руки, перепачканные в красном, не его, нет. Но казалось, что кровь именно на ладонях Степана.

Перед глазами забегали черные пятна, воздух пропитался едким запахом крови настолько, что начинало тошнить. Граф прикрыл глаза, плотно зажав рот ладонью. Ему просто мерещится, скоро всё пройдет.

Маниэр не понимала, почему Веце ни не уходит переодеваться, ни дает ей убрать кровь с пола. Да и реакция графа — странная.

Полукровка опустил глаза, сдавленно, вымученно улыбаясь. Хорошо ли это, что господин столь человечен, что его душу еще не выжгли правила вампирьего клана, что его еще тревожат чужие жизни?

Веце было жаль графа. Но в то же время полукровку охватывала бессильная злость на господина. Зачем хозяин цепляется за прошлое? Почему?

Слуга не видел ничего стоящего, ничего важного или особенного в чьей-то смерти. Но это было тем, что когда-то сломало жизнь вампира. Веце, далекий от семейных уз, никогда не сможет понять Степана и они оба это знали.

Маниэр непонимающе смотрела на господина, прижав руки к груди. Почему Веце дал знал не приближаться к господину? Неужто граф теряет контроль при виде крови?

Полукровка вытер руки платком. Как удручающе. Такой выдающийся вампир и такая слабость.

Веце кивнул в сторону двери. Они, он и Маниэр, вышли из кабинета. Полукровка помыл руки и после повернулся к девушке, не зная, с чего будет лучше начать.

— Кхм… ну-у, ты, наверно, уже поняла, что господин Кифен не совсем обычный вампир, верно? — девушка кивнула. — Поскольку он переселенец, то и стать нормальным вампиром сразу для него непросто. Вот. Он… он раньше даже пить кровь не мог, его сразу рвало. Чудо, что он не умер от истощения. А сейчас вроде привык немного, но видеть ее еще не может.

— Как же он тогда пьет ее, если не видит? — Веце же почти ежедневно приносит господину кровь в бокале, и ничего, никаких припадков и шоков у графа не случается.

— Ай, как бы объяснить… Разлитой видеть он ее не может. С ним вон что происходит. — полукровка махнул в сторону