class="p1">– Ты сам это знаешь, эльф! – крикнул Пвент.

– Думай!

– Я использую на тебе свой кулон, – предложил Реджис.

– Остановитесь! – Киммуриэль сказал им, и когда все успокоились, он продолжил. – Джарлакс не может пробиться сквозь то, что было сделано с его разумом. Там ничего нет. Длина была удалена. Зачарованный рубин ничего не сделает. Ни заклинания Даб'ней или Громфа не повлияют на полное стирание памяти. В его воспоминаниях Джарлакс просто не существовал в течение нескольких месяцев между моментами, которые мы только что рассказали вам.

– Тогда моя девочка пропала, – снова сказал Бренор.

– Должен быть способ, – возразил Громф. – Всегда есть выход!

Киммуриэль встретился взглядом с Пенелопой и понял, что женщина думает о том же, что и он. Она молчала, но выражение ее лица умоляло: «Отведи Аззудонну в разум улья».

Часть 3

Неизбежное

Когда я делаю паузу и обдумываю недавние откровения об основании Мензоберранзана, меня глубоко поражает мысль о том, что восприятие формирует мораль в той же степени, что и объективная истина. С одной стороны, это оскорбляет ту часть меня, которая требует логики и фактов, но с другой стороны, несмотря на все мои жалобы, я нахожу это наблюдение неоспоримым.

Я не знаю –не могу знать –какая версия Мензоберранзана реальна: та, которой меня учили в Академии, в которой Ллос около четырех тысячелетий назад спасает своих детей, или та, которую открывают воспоминания Ивоннель, считающей, что городу всего лишь половина этого возраста, и утверждающей, что его создание основано на самых высоких требованиях эгалитарной справедливости –более того, даже убеждениях, которых придерживаюсь и я, когда коллективное сознание и совесть направляют политику и этот мир становится более справедливым и честным.

Я не могу знать, какая из версий правдива, и меня поражает осознание того, что у меня нет никакой возможности проверить возраст самых древних зданий и артефактов города, в котором я родился, или были ли выдолблены сталагмиты и сталактиты дроу, которые поселились там, или предшествующей им культурой.

Я не могу знать! И в этом неизбежная «правда» истории: в конце концов, это –история, и она вполне может измениться под воздействием новой информации.

 Тем не менее, известие о событии, разыгравшемся на поле за пределами Гаунтлгрима, о магической паутине, развеявшей проклятие измученных драуков, и, что более важно, об источнике этой паутины, вселило в меня великую надежду, ибо я знаю, в какую версию хочу верить, и потому выбираю ее. И какой истории я буду придерживаться в дальнейшем, ибо рассказ Ивоннель подтверждает то, что я знаю в своем сердце как истину.

Это сделала Ллос. Это всегда было делом рук бесчестной Ллос.

Но как же тогда быть с теми, кто шел рядом с ней, с ее учениками и матронами? Я не могу поверить, что они были с ней только ради власти и богатства, которые предлагала им Ллос, потому что, если бы это было так, власть Паучьей Королевы не продержалась бы столько веков. Нет, они поверили ее лжи, я уверен. Они верили в ее путь и наставления, и поэтому считали себя правыми, тем более что вера в свою правоту, принесла им то, чего они желали.

Нет никого опаснее злодея, возомнившего себя благородным, и нет никого убежденнее и убедительнее, чем обращенный ученик. Ни один шанс обратить в свою веру не будет упущен, ни одна проповедь не будет произнесена ровным тоном, ни один намек на сомнение никогда не будет пропущен.

Мензоберранзан –небольшое место в грандиозной схеме Фаэруна. Пещера не достигает и десяти миль в поперечнике в любом из направлений, и поблизости нет ни городов, ни авторитетных культур, ни каких-либо источников, где дроу, живущие в этой пещере, могли бы почерпнуть информацию, правду, которая направляла бы их повседневные действия. И поэтому нескольким избранным приспешникам Паучьей Королевы... – в данном случае, матронам и могущественным жрицам –легко контролировать историю, которую преподают каждому дроу.

Некоторые, конечно, знают лучше. Семья Киммуриэля ищет правду в улье иллитидов, а волшебник с силой Громфа может странствовать по планам в поисках ответов. Но у большинства дроу Мензоберранзана нет таких ресурсов, и поэтому обычно они верят в то, чему их учат.

Они просто знают то, что знают. Сомневаюсь, что я единственный, чья совесть требовала подвергнуть сомнению эти общепринятые истины. Конечно, я знаю, что я не единственный, но я сомневаюсь, что даже те немногие, о ком я знаю –Закнафейн, Киммуриэль, Джарлакс, Даб'ней –редкие исключения. Но, опять же, я должен напомнить себе, что Мензоберранзан –не такое уж большое место.

Как и Чед Насад или другие немногочисленные города дроу в Подземье. В этих местах подобные еретические мысли опасны и влекут за собой самые ужасные последствия, какие только можно представить. Поэтому, хотя многие и не высказываются, я уверен, что я не единственный дроу, который чувствовал себя совершенно одиноким и беспомощным в своих еретических представлениях.

Между обманывающими и обманутыми есть огромная разница. Ллос, конечно, королева обмана, но ее подручные не менее виновны. И те дроу, которые выполняли и продолжают выполнять ее требования из соображений самовозвеличивания или обогащения, не лучше. Это обманщики, и «зло» –единственное слово, которое я могу для них использовать.

Интересно, сколько среди них обманутых? Сколько из них верят в дело Ллос, потому что попали под эти чары, вероятно, с самого рождения, и поэтому верят в благородство своего пути? Разве это зло –убить человека, эльфа, дворфа, если ты искренне веришь, что эти народы –враги, смертельные и неисправимые враги, которые убьют всех и каждого, кого ты любишь, если ты остановишь свой клинок?

Если бы я убил Артемиса Энтрери в одной из наших ранних встреч, если преследовал бы его, пока не нашел способа покончить с ним, было бы это злым поступком? Если бы я верил, что он будет напрасно убивать невиновных, и если я убил бы его, я был бы злом, или был бы большим злом, если оставил его в живых и тем самым обрек на смерть других невинных людей?

Когда ты дроу в Мензоберранзане и попадаешь под чары Ллос, все, кто не дроу, считаются той опасной версией Артемиса Энтрери, которая, как я боялся, окажется правдой.

Такова задача в грядущей борьбе за сердце и душу Мензоберранзана: отделить обманщиков от обманутых и