– Ну все, еще один день отработок, мистер Сенсен, – прокричал сэр Розингс. – И день вам, мисс Фостер!

– Ооо, мы снова друзья по отработкам! – сказал Киф, а Софи прожгла его взглядом и вернулась к выполнению домашнего задания.

Но из головы не выходили мысли о Фитце.

Он сидел дома и оплакивал отца. А она даже не проведала его и Биану тоже.

От одной только мысли ее мутило, но они были ее друзьями, и она не могла избегать их лишь из-за страха услышать от них что-нибудь.

Сейчас они нуждались в ней как никогда.

На подходе к сияющим воротам Софи прикрыла глаза ладонью, опасаясь слишком пристально смотреть на свет. После светового прыжка из школы домой голова кружилась, и прыжок в Эверглен только ухудшил ситуацию.

А может, дело было в нервах.

Волоски на руках встали дыбом, а ноги подогнулись, едва створки ворот распахнулись. Эдалин, которая большую часть времени проводила здесь, грустно ей улыбнулась и протянула руку. Софи ухватилась за нее и опиралась на Эдалин весь длинный путь до дома.

– А вот и Софи Фостер вернулась, – произнес Алвар, появляясь ниоткуда на ступеньках перед поместьем. – Добро пожаловать в главный оплот уныния на свете.

С этим сложно было поспорить. Особенно учитывая, что на фоне кто-то тянул хрипловатую мрачную песню.

– Что это за звуки?

– Мама. Сегодня она поет.

– Поет?

Алвар вздохнул.

– Мама учится музыке у дворфов. Думает, что так сможет вернуть отца. Точно так же вчера она пыталась вернуть его любимыми блюдами, а позавчера – показывая ему все наши семейные фотографии.

– Ей сложно отпустить его, – прошептала Эдалин, утирая слезы. – Пойду-ка я ее проверю. Ты справишься? – спросила она Софи, и та кивнула, хотя уже не справлялась.

– Ты пришла к Фитцу с Бианой? – спросил Алвар, подзывая ее сесть рядом с ним.

– Да, если они захотят меня видеть.

Он пожал плечами.

– Все переживают по-разному. Мама пытается все «исправить». Биана прячется и ни с кем не разговаривает. А Фитц пытается понять, кого винить.

– Меня, – прошептала Софи, и от кивка Алвара в глазах защипали слезы.

– И Прентиса. И Совет. Он просто злится на весь мир.

Софи увидела, как Алвар отгоняет муху, жужжащую у его лица. Она чувствовала себя такой же маленькой и нежеланной.

– Тогда мне лучше уйти?

– Нет, ты уже пришла. Сходи к ним. Может, поможешь. Хоть что-то должно помочь.

Выбора не было: оставалось лишь подняться и зайти в дом. Но перед тем как открыть дверь, она обернулась к Алвару.

– А как ты справляешься?

Он пригладил волосы и вяло улыбнулся.

– День за днем.

Софи надеялась, что Фитц с Бианой будут не вместе, чтобы можно было поговорить с ними по-отдельности. Но она услышала их голоса, доносящиеся с кухни, и ничего не оставалось, кроме как пойти туда, как на расстрел.

Заметив ее, Биана застыла, превращаясь в собственную статую, – она не шевелилась, не моргала и едва дышала. Но даже так она отреагировала куда лучше Фитца. Тот, швырнув на стол бутылку пышноягодного сока, поднялся и резко поинтересовался:

– Ты что тут делаешь?

– Я… просто хотела вас проведать и узнать, смогу ли я чем-нибудь помочь.

– Нет, ты и так уже «помогла», спасибо.

Слова задевали, но Софи их уже слышала. И их она ожидала. Она подумала было рассказать им, что вроде как нашла способ спасти Алдена, но не стоило обнадеживать их, пока она во всем не убедилась. Так что пока она решила ответить заготовленной фразой, напомнив себе, что пришла помочь.

– Если хочешь винить меня, то вини…

– Ух ты, я и не знал, что мне нужно твое разрешение, – перебил Фитц.

Софи проигнорировала его, не прерывая речь, которую повторяла весь путь до Эверглена.

– Просто хочу сказать, что понимаю, как вам трудно, и… если от этого тебе становится легче, то продолжай меня винить. Не надо потом переживать или извиняться. Я все понимаю.

– О, понимаешь? – он расхохотался и поглядел на Биану, но та все еще стояла оглушенной статуей. – Так ты понимаешь, почему я злюсь?

Она не понимала, но лучшей догадкой было:

– Потому что с ним в Изгнание пошла я, а не ты, и ты считаешь, что смог бы что-нибудь изменить.

– Нет. Потому что ты пошла с ним, хотя скрывала свои проблемы с головой!

– Что?

Он приблизился.

– Ты сказала об этом в день, когда внезапно начала мерцать. Сказала, что у тебя болит голова. А еще сказала, что поговоришь с Элвином. Но я его спрашивал. Он понятия не имел, пока ты не вернулась, наполовину исчезнувшей. Полагаю, папа тоже не знал, так?

– Нет, – пробормотала Софи, пытаясь разобраться в вопросах, мыслях и ужасающих вариантах, начавших носиться в голове.

Он был прав? Это усугубило ситуацию?

– Как я и думал, – прорычал Фитц. – Значит, ты позволила ему взять тебя с собой, позволила доверить тебе свою жизнь и даже не предупредила, что с тобой не все в порядке.

– Я говорила ему, что не хочу, а он ответил, что это должна быть именно я!

– Ну так может он бы так не сказал, знай он, что ты калека!

Ее будто ударили по лицу.

«Калека».

Значит, вот она кто?

– Ну, хватит, братец, – произнес Алвар, появляясь в комнате. У Софи так сильно кружилась голова, что она даже не задумалась, давно ли он тут. Это не имело значения. Ничего не имело значения, если она калека.

Фитц закатил глаза, и, схватив Биану за руку, потащил ее прочь из кухни, бормоча что-то про наивного брата.

– Ты в порядке? – спросил Алвар у Софи, едва сдерживающей слезы. Та постаралась кивнуть, но боялась, что если пошевелится, то рухнет на пол.

Алвар подошел ближе и схватил ее за плечи.

– Эй. Не принимай его слова близко к сердцу. Даже если он прав – в чем я сомневаюсь, – отца сломила вина. Вина за то, что произошло очень давно – еще до твоего рождения.

Но даже в этом была виновата она.

Алвар вздохнул.

– Слушай, не знаю, как тебя убедить, просто… помни, если ты сдашься, то все будет напрасно. Взлом памяти Прентиса привел нас к тебе – и отец всегда считал, что ты ключ к разгадке. Поэтому он так старался тебя отыскать. Так что, если ты позволишь чувству вины себя сломить, все его усилия пойдут насмарку. Ты этого хочешь?

– Нет, – прошептала Софи, повторяя его слова, пока они не расчистили застеливший разум туман. – Ты прав, я не дам себя сломить.