– Думаю, заведу себе парочку кошек.

У него широко распахиваются глаза, а потом он хохочет. И этот смех продолжает звучать у меня в ушах, когда я разворачиваюсь и покидаю маяк.

* * *

Мне не хочется ничего обсуждать, и поэтому, когда распахиваю дверь «Морских ветров», я рада, что Сюзанны там нет. Сообщений она не оставляла, на кухне и в столовой порядок.

Номера Берков и Клары с Энни пусты, постели заправлены; на ручке двери Эдварда Фоли висит табличка «Не беспокоить», но его, по-видимому, тоже нет.

Так странно ходить по гостинице и обнаруживать, что уже сделано много дел, и это лишь усиливает чувство нереальности происходящего, которое сопровождает меня с тех пор, как я оставила Мэттью за спиной, спускаясь по тропе в бухту.

Только в ванной в корзине для белья лежит несколько полотенец, и я уношу их в подсобку.

Что теперь? Бесцельно бреду на кухню, где открываю холодильник и начинаю составлять список покупок, но вместо того чтобы после этого проверить запасы в шкафчиках, снова откладываю ручку и бумажку в сторону, толкаю застекленную дверь в сад и там сажусь на качели. Последний раз, когда я приходила сюда, я разговаривала по телефону с Лив и злилась на Джоша… была бы я сейчас хотя бы зла. Так было бы проще. Но как можно злиться на мужчину, который отказался от себя самого, чтобы вытащить семью из невыносимого положения? Одна лишь мысль, что мне пришлось бы продаться, чтобы спасти Сюзанну…

Нет, я не злюсь… но впечатление такое, словно утратила нечто важное, нечто бесконечно важное. Изо всех сил я стараюсь избавиться от этого ощущения. Чтобы потерять Джоша, он как минимум однажды должен был бы принадлежать мне, а это не так, и никогда уже не будет.

На грудь начинает давить еще сильнее. Больно. Как способно что-то, чего никогда не существовало в действительности, так болеть?

– Ты уже здесь. – Я вздрагиваю. Через сад ко мне идет Сюзанна. – Могла бы спокойно остаться подольше… извини, я думала, ты знала.

– А я и знала.

Обеими ногами отталкиваюсь от земли, словно удастся избежать вопросов Сюзанны, если начать раскачиваться. Сестру у меня не получится ни в чем обмануть, да я и не собираюсь. Но тем не менее еще не чувствую себя готовой озвучить некоторые вещи.

– Ладно.

Она останавливается в паре метров от меня и засовывает руки в карманы джинсов – жест, при виде которого я не выдерживаю и отворачиваюсь. Хотя в случае с Сюзанной он не имеет ничего общего с неуверенностью.

– Значит, он все-таки козел?

– Нет.

Крепко стиснув веревку, сильно откидываюсь назад и ненадолго зажмуриваюсь. Единственная слезинка пробивается и катится у меня по лицу; я не могу ее стереть, потому что надо крепко держаться.

– Что он сказал? Или сделал?

Между листьями на деревьях виднеется небо. Что сделал Джошуа? Неподходящий вопрос, скорее, он должен звучать так: «Что с ним сделала жизнь? И что могу сделать я, чтобы преодолеть то, что в нем разрушилось?»

– Айрин? Хочешь поговорить об этом попозже?

В самой высокой точке я спрыгиваю с сиденья качелей и приземляюсь в траву перед ними.

– Да. – Я обнимаю ее руками за шею. – Позже. Позже – это хорошо. Спасибо, что понимаешь.

Сюзанна в ответ крепко сжимает меня в объятиях, и я кладу голову ей на плечо.

Я ничего не могу сделать. Абсолютно ничего. То, что сломалось в Джоше, просто невозможно воскресить.

Сюзанна прижимает меня к себе еще крепче, потому что я в конце концов начинаю плакать.

* * *

После обеда перезванивает папа, как вчера и обещал, чтобы сообщить, когда приедет в Каслданнс. Я переключаю компьютер, на котором только что просматривала новые запросы на бронирования, в спящий режим.

– В ближайшие недели слишком много дел, – произносит он. – Либо я приеду в эту субботу, либо только…

– В эту субботу, – перебиваю я. Чем быстрее, тем лучше, и если в субботу тут появится папа, то у меня к тому же не возникнет искушения самой забрать Джоша с Кэйраха и отвезти в аэропорт, вместо того чтобы предоставить это Тео.

Папа откашливается.

– Твоя мать не будет в восторге от встречи со мной.

Тут он прав. Ни мама, ни Сюзанна не придут в восторг. Откровенно говоря, я еще сама не очень уверена, обрадуюсь ли, увидев его.

– Вы вообще хоть раз встречались, с тех пор как ты нас… с тех пор как ты ушел?

– Нет, – немного помедлив, отвечает он. – Она не хотела. Боюсь, ты слишком большие надежды возлагаешь на мой приезд.

– Это всего лишь попытка. – Теперь уже я медлю. – Кроме этого, мне больше ничего не приходит в голову, что еще можно попробовать.

– Звучит так, будто я – отчаянная мера в отчаянной ситуации. – В том, как он фыркает, слышится одновременно и веселье, и разочарование.

– Можно и так сказать, да.

– А если не подействует?

– Буду думать, пока не придумаю что-нибудь новое.

Мысленно я вижу отца перед собой, как он степенно кивает. Даже если мы больше не поддерживаем связь – он мой отец, я его знаю. И прямо сейчас я по нему скучаю.

– Как ты, Айрин? Мы не общались несколько недель.

«Да, потому что ты никогда не даешь знать о себе первым, – хочется ответить мне, – а просто берешь трубку, когда я звоню. Будь я такой, как Сюзанна или мама, ты бы уже давно исчез из нашей жизни».

– У меня все отлично, – заверяю я. – За исключением ситуации между мамой и Сюзанной. Много волнений в последнее время.

– Из-за чего ты волнуешься? Из-за дома? Полно работы?

Папа каждый раз об этом спрашивает. Хоть и согласился на мамино требование и целиком отписал ей свою часть «Морских ветров», они все еще ему важны.

– Да, это тоже, – говорю я. – Парочка трудных гостей и так далее.

Трудные гости. Те, которые постоянно ворчат, и те, которые доводят других до слез.

– Останешься на ночь? – интересуюсь я.

Я бы уступила ему свою комнату и поспала у Лив.

– Нет, лучше не стоит. – Он снова смеется, в этот раз немного смущенно. – Полагаю, это было бы неуместно.

– Как скажешь.

Как бы то ни было, а в следующую субботу мы, наверное, впервые за долгие годы снова соберемся все вместе. Как минимум в одном помещении.

– Выезжать я планирую где-то в среду, позвоню тебе, когда буду подъезжать.

– Договорились.

– Ты ее предупредишь?

– Нет… нет. По-моему, у тебя будет больше шансов достучаться до нее по поводу Сюзанны, если она не успеет подготовиться.

Или забаррикадироваться в комнате. Поэтому Элейн я тоже позвоню.