Борзеевич состарился на глазах и задыхался, в легких у него скрипело, как будто раскачивалось сухое подрезанное дерево. Манька чувствовала себя не лучше – из легких шла пена и кровь, они горели, сердце не выдерживало, болтаясь в грудной клетке, как горошина в свистульке. Без живой воды здесь в горах они были никто и звать никем. Но все же физическая подготовка сделала свое дело, как-то они еще держались, выплевывая окровавленные легкие.

Она кивнула и без слов упала рядом.

– Борзеевич, вставай! – приказала она через десять минут, вставая на колени. – С горы будет легче!

– Маня, еще пять минуточек! – застонал Борзеевич, перевернувшись на бок, согнулся пополам, закашлявшись.

Манька оглянулась на Дьявола, который стоял на обрыве и смотрел вниз, подсчитывая количество оборотней, подняла голову и осмотрелась, чтобы найти рюкзак Борзеевича, в котором должна была быть веревка. Оставалось привязать его к лыжам и тащить на себе.

И вдруг застыла…

Они были как раз там, где в прошлый раз восседали на подушках. Все тут было так же… Все, да не все!

– Борзеевич, откуда меч? – она смотрела на меч так, будто не пробежала сотню километров. – Как у меня!

Борзеевич не ответил, подогнув колени, он поднялся на карачки. От быстрого бега, отваливалась печень. И не сразу открыл глаза. Маньке пришлось потрясти его за плечо и пару раз ударить по щекам.

– Откуда здесь меч, как у меня? – она ткнула пальцем себе за спину, призывая Борзеевича взглянуть в ту сторону.

– Не знаю-у! – простонал он, поднимая голову и подслеповато щурясь. – Какой меч?

– Этот! – она указала на меч. – Меч-кладенец…

Борзеевич приподнялся – через пару секунд зрачки его расширились, взгляд слегка прояснился, глаза округлились. Он на коленях подполз к мечу, пощупав его, словно боялся, что тот исчезнет.

– Железный человек тут прошел… – сказал он бодро, констатируя факт.

– Когда успел? – строго спросила Манька, будто у Борзеевича был ответ. Она уже стояла рядом. – А меч-то с чего потерял? Он давно тут. Видишь, поржавел без дела.

Манька провела пальцем по ржавым подтекам.

– Наверное, умер железный человек, а меч попросил сюда спрятать. Есть у меня история про Царя… Он меч воткнул в камень и сказал, кто меч вынет, тот и будет царем после него. Хороший меч, себе возьму. Думаю, железный человек не обидится…

– Бери, – согласилась Манька. – Я бы обиделась, если бы мой меч без дела ржавел, а нечисть землю поганила. Бери! Только… Борзеевич, меч у железного человека на Небо поднимается, если он уходит… Это не железного человека меч, это врага меч… Царя, который железного человека победил, а его снова победили…

– Откуда знаешь? – глаза у Борзеевича стали испуганными. – Не тех троих?

– Я всех их видела… С мечами… Там, в Саду-Утопии… – Манька напряженно думала, так что скрипели извилины.

Испуг у Борзеевича прошел не сразу. Он схватил за рукоять и вытащил меч вместе с камнем, который остался висеть на нем, как пельмень на вилке.

– Дай-ка, – она забрала меч из рук обессиленного старика, взмахнула им. – Ого! Коротковат, но тяжеловат! – размахнулась и ударила мечом о другой камень, стараясь смахнуть первый. Оба камня раскололись, и меч неглубоко ушел под землю. Манька вытащила меч и заметила, как блеснул осколок серебра.

– Зато по мне в самый раз! – Борзеевич забрал у нее меч, помахивая перед собой, оживая на глазах. – Ты не смотри, что я ростом не вышел, силушки у меня на десятерых! Да я бы и сам справился!

– Постой, это же наконечник стрелы! – Манька оттолкнула Борзеевича, подбирая осколок и рассматривая его.

Не говоря ни слова, оба бросились копать в том месте, откуда осколок вышел.

Через пару минут наткнулись на крышку огромного глиняного кувшина, в котором могли бы уместиться пара человек, приподняли крышку и замерли в растерянности. Кувшин был доверху наполнен стрелами, да такими, что любо-дорого. Не только наконечники, но и древки, и оперения у стрел были покрыты серебром, а в самом центре лежал лук странной конструкции, похожий на ее лук, но все в нем было механическим, и покрыт напылением. Лук блестел, будто был серебряным, и легкий, как перышко.

–– Наверное, он из неугасимого полена, – предположил Борзеевич. – А сверху покрыли металлом, чтобы пока в земле лежит, не пророс.

– Тут сидел человек из второго города! – сказала Манька, вытаскивая стрелы на глазах якобы изумленного Дьявола, который подошел поторопить их и сообщить последние новости.

Дьявол взял в руки стрелу и присвистнул, разглядывая ее.

– Подарочек вам оставили! – ехидно поинтересовался он, проявляя к стреле чисто житейское любопытство.

– А ты не знал? Даже не догадывался? – прищурилась Манька.

– Ну, может, и знал… – Дьявол пожал плечами. – Да кто ж помнить-то через столько времени будет? Не вчера ж положили!

– Мань, – сказал Борзеевич миролюбиво. – Мы с тобой разомкнули временную петлю! Заметила, что ступеньки стали и шире, и чаще?! Не наши это ступени! Это они на плечах сюда поднимали. Или на тех же оборотнях… Может, город искали, в котором пролежали не одну тысячу лет? Пришли месту поклониться, где их спас еще кто-то…

– А может, свой, который спасли… Проверить, чтобы уж ничего от проклятия не осталось…

Манька взбодрилась, прошла назад, встав на краю уступа, откуда начиналась лестница, приценилась к месту, где им предстояло встретиться с врагом. Борзеевич подтаскивал к ней охапку за охапкой. Стрел было много, не на всех оборотней, но на большую часть должно было хватить.

– Наверное, они знали, что мы снова в горы пойдем, – предположила она, разглядывая принесенные Борзеевичем стрелы, удивляясь, как много таят в себе горы. Дьявол помогал Борзеевичу их вытаскивать, чтобы старик, оказавшись в кувшине под землей, не заснул снова, время было не то.

– Не трудно догадаться, что пойдете. Как без ключей-то? – снова обыденно пожал плечами Дьявол. – И понятно, что не одни! Кто ж позволит их взять?

– И за тысячи лет никто здесь больше не был? Ведь не взяли!

– Ходили мимо и не видели. Точно так же, как не видели города, который разрушался у них на глазах.

– Эй, а я еще кое-что нашел! – радостно крикнул Борзеевич. Он толкал перед собой еще один кувшин, наглухо запечатанный. Третий кувшин он даже не пытался вытащить.

Манька посмотрела вниз – звери готовились к нападению, сбиваясь в стаи. Для простых стрел далековато. Оборотни их тоже заметили. Минут тридцать у нее было. Она спрыгнула с камня и вприпрыжку побежала к Борзеевичу, который кувшины уже открывал.

В кувшине поменьше была вода. Борзеевич плеснул ее себе на руки и понюхал.

– Похоже, живая! – радостно сообщил он.