— Ваша светлость, позвольте вам сказать, что вы самый упрямый и раздражающий человек из всех, кого я знаю. — Она вышла из библиотеки, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Чертов горшок, называющий себя чайником! — заорал он, и его голос был слышен даже через толстую дубовую дверь.

Джиллиан проигнорировала потрясенного Хьюитта, который, надо полагать, подслушивал у двери. Но стремительно взлетев вверх по лестнице и ворвавшись в свою комнату, не смогла сдержать улыбку. Самообладание Пенли никак нельзя назвать безупречным, когда рядом она, и это начинало ей по-настоящему нравиться.

Чарлз смотрел на свою будущую невесту через церковный двор, раздражаясь, что она старательно его не замечает. Предсказать, как поведет себя Джиллиан, просто невозможно. То она дрожит от страсти в его объятиях, а в следующую минуту приходит в ужас от мысли, что они поженятся. Большинство девушек дали бы отпилить себе руку, лишь бы выйти замуж за могущественного герцога Левертона, но только не Джиллиан. Когда имеешь дело с ней, ничто не может произойти нормальным образом. Возможно, она считает его напыщенным ослом… И винить ее за это он не может.

— Вы меня слышите, ваша светлость?

Мелодичный, но слегка обиженный голос вторгся в его хмурые мысли, заставив сосредоточиться на стоящей перед ним девушке. Мисс Медоуз, классическая английская роза, была прекрасно воспитана, благородна, и за ней давали очень хорошее приданое. Другими словами, эта девушка по своему рождению и воспитанию превосходно подходила для светского общества. Из нее получилась бы идеальная жена для мужчины вроде него, и Чарлз ни капли не сомневался, что мисс Медоуз мгновенно ухватилась бы за шанс стать герцогиней.

К несчастью, ему совсем не хотелось быть ее герцогом. По какой-то идиотской причине он зациклился на девчонке-сорванце, которая наверняка превратит его упорядоченную жизнь в хаос. Много лет назад он дал себе клятву никогда больше не позволять женщине дурачить себя, и пожалуйста, опять вот-вот попадет в точно такое же положение.

— Простите меня, мисс Медоуз, — виновато улыбнувшись, сказал он. — Сегодня я что-то плохо соображаю. Не понимаю почему, в таком-то прелестном обществе.

Она наградила его кокетливой улыбкой.

— Возможно, вас ослепила моя новая шляпка.

— Несомненно. Полагаю, она сделана по новой моде, верно? Очень вам идет.

Мисс Медоуз приосанилась.

— До чего вы наблюдательны, ваша светлость. Большинство мужчин слишком скучны и невнимательны, чтобы заметить обновку, уж не говорю о том, чтобы сказать о ней.

— Благодарю, — сухо отозвался Чарлз.

Оставалось радоваться тому, что Джиллиан сейчас на другом конце небольшого церковного двора. Услышь она этот нелепый обмен репликами, сложилась бы от хохота пополам. Или, что более вероятно, возвела бы глаза к небу, даже не пытаясь скрыть своего презрения к глупым светским разговорам.

Словно в ответ на его мысли, взгляд мисс Медоуз, блуждавший по двору, остановился на Джиллиан, болтавшей с двумя гостями, присутствовавшими на садовой вечеринке в Фенфилд-Мэноре. Мисс Фэрроу и мистер Хердли только что обручились, и Джиллиан решила их поздравить. Все трое стояли под высоченным дубом, затенявшим старую деревенскую церковь, смеялись и болтали, как лучшие друзья.

Чарлз почувствовал легкое раздражение. Последние несколько дней дались ему нелегко. Джиллиан изо всех сил держала его на расстоянии вытянутой руки и отказывалась признавать, что они практически обручены. Поэтому видеть, что она намного теплее относится к людям, которых едва знает, было неприятно.

— Похоже, мисс Драйден неплохо поладила с Маргарет и Дэвидом, — заметила мисс Медоуз. — Полагаю, она хотела поздравить их с помолвкой.

Чарлз отчетливо расслышал неодобрение в ее голосе.

— А что, есть какая-то причина, по которой ей не следовало этого делать?

На это резкое замечание огромные голубые глаза его собеседницы сделались еще больше, и она поторопилась исправиться.

— Конечно, нет, сэр. Раз уж вы оказываете мисс Драйден покровительство, этого должно быть достаточно даже для самых щепетильных из нас. С вашей стороны очень мило закрыть глаза на ее незаконное происхождение. Высочайшая степень терпимости и христианского милосердия.

— Я бы сказал, что это она меня терпит, — с унылым смешком отозвался Чарлз.

На бледном лбу мисс Медоуз появилась крохотная морщинка, осмелившаяся посягнуть на это фарфоровое совершенство.

— Ну конечно же, такое просто невозможно. Вы оказываете мисс Драйден величайшую честь, столь великодушно ее поддерживая. Она должна быть очень вам благодарна.

— Сомневаюсь, что она с вами согласится. А теперь извините меня, мисс Медоуз, я должен вернуться к гостям.

Коротко кивнув девушке, он повернулся и пошел через лужайку. Чарлз понимал, что должен испытывать сожаление из-за того, что так резко дал ей отставку, но ничуть об этом не жалел. Она самодовольная зануда. Хотя то, что он так о ней подумал, показалось ему иронией судьбы.

И все же такое грубое поведение удивило его самого. Похоже, под влиянием Джиллиан его манеры начинают портиться. Будет чудом, если к тому времени как она окончательно перевернет его мир вверх дном, от них останется хоть что-то.

Его сестра, беседовавшая с контессой и группкой местных матрон, отошла от них и перехватила Чарлза. Он раздраженно выдохнул. Герцог по-прежнему злился на Элизабет за то, что она здорово перепугала Джиллиан прежде, чем он успел поговорить с девушкой об изменениях в их отношениях.

Хотя это Чарлза не удивило — Элизабет в их семье всегда считалась бунтарем. Кроме того, она искренне симпатизировала Джиллиан. Ее поддержка будет очень кстати, когда Чарлзу придется представлять свою невесту матери и старшей сестре. Элизабет поможет перетянуть на его сторону всю семью, когда разразится буря в обществе, а это случится обязательно, как только он объявит о своей помолвке. Чарлз не сомневался, что они это переживут, но хотел, чтобы все прошло как можно легче для Джиллиан и ее семьи.

А пока ему хотелось, чтобы сестра проявляла чуть меньше энтузиазма, потому что любые разговоры о свадебных нарядах, свадебных завтраках и путешествиях заставляли Джиллиан мчаться к ближайшему выходу.

— Чарлз, задержись на минуту, пожалуйста, — попросила сестра, оказавшись у герцога на пути, и одарила его дьявольской улыбкой.

— Элизабет, ты не упрощаешь мне жизнь.

— Знаю, милый, — ответила она. — Но у моего безумия есть причина. Я начала огневую поддержку. Если я буду болтать о свадебных планах, отвлеку Джиллиан от тебя.

— Это абсолютная бессмыслица, — сказал он. — Что меня не удивляет, потому что исходит от тебя.

— Это исполнено глубочайшего смысла, Чарлз Валентин Пенли, — отрезала Элизабет, скрестив на груди руки. — Джиллиан нужно постепенно привыкать к мысли о браке с тобой, и она почувствует куда меньше угрозы, если об этом буду говорить я, а не ты.