Присутствующие, даже те, кто даже мало интересовался предыдущим разговором, тут же навострили уши. До сих пор, даже спустя недели после такого неожиданного переподчинения Проекта, многие гадали к чему это и почему это.

— Ничего не понял, — продолжил теоретик, — но по их словам, они здесь, в Зоне, потеряли что-то, что они назвали Ключом… Или ключами. Что это такое, — не спрашивайте. Я говорю, что ничего не понял. Они готовы тут всю зону перерыть. И нас на это же запрячь. Но если мы с ними этот «ключ» не найдём, они нас тут же, в этой Зоне и зароют.

— Так что же это за ключ? — вклинился лаборант, который явно слушал не сначала и не внимательно, за что получил тут же отповедь от присутствующих.

— Тебе ж дубине, сказано было, что человек сам не понял, что услышал!

— Эх, парни, — заметил, один из присутствующих, — чую, что тот «ключ», чем бы он ни был, нам придётся искать ПО ТУ СТОРОНУ.

— Нда. Остаётся только определить в какой из «сторон» его искать, — тут же съязвил мрачно товарищ присутствующего теоретика, — там, их как бы не миллиарды…

Дачу покидали ночью.

Накануне вечером, состоялся довольно жаркий спор по тому, как и что должно делать. Как ни крутили, но пришлось признать, что придётся разделиться. Хоть это и было против обычных правил любой туристической или альпинистской группы. Тем более, находящейся в таких совершенно нетривиальных условиях.

Основная группа, по этому плану, пешком на лыжах, добирается до города совершенно самостоятельно, и там пытается устроиться на временное проживание. Хоть в цеху того самого завода, что указал Борис Ефимович, как один из аварийных вариантов, хоть в общаге, расположенной неподалёку.

Да и Борис Ефимович настоял таки, на том, что пострадавшую с одним сопровождающим разместить у себя дома. По началу, предполагалось, что этим сопровождающим будет Михаил, как тоже пострадавший, но его решительно «отодвинула» Юля. Она мотивировала это тем, что она одна из всех присутствующих имеет достаточное медицинское образование, чтобы продолжать лечение Лены. Михаил, хоть и пострадавший, но он вполне может уже дойти сам, а при Лене он будет совершенно бесполезен. Как ни крутили, но это получался оптимальный вариант.

Со стороны большей части группы был принят довольно дерзкий вариант не пытаться временно «сховаться» в разорённый завод, а прямо постараться вклиниться на проживание в общежитие. Возможность снять одну комнату на всех была и хорошая. За время проживания можно было определиться и с добычей денег на дальнейшую оплату. То, что могли предоставить место без предъявления документов, выяснили у Ефимыча.

Тот заверил, что по жадности и по зимнему безденежью, это вполне могло бы пройти.

Также частично разрешили проблему и с деньгами. Чтобы всё-таки скрыть факт наличия серьёзного груза денег у Владимира, Борису Ефимовичу продали кое-что из снаряжения группы.

Как тут же оказалось, продешевили — Борис Ефимович выяснил их характеристики и выпучил глаза. После, как пришёл в себя, сказал, что такое стоит раз в десять больше, и тут же клятвенно заверил, что в городе обязательно отдаст остальную сумму. Хоть остальные ребята и отнекивались, ссылаясь, что он и так уже очень сильно им помог и помогает.

Они предлагали считать это подарком, но Ефимыч, осознавая положение туристов из иного Мира, всё равно заверил, что не только обязательно отдаст деньги, но и постарается им найти ещё богатых покупателей на остальное. Чисто для того, чтобы они могли временно в городе осесть и устроиться.

Ещё с вечера, хозяин сложил газовые баллоны, плитку, звукозаписывающую и воспроизводящую аппаратуру в чулан и запер его. Чулан, сам по себе очень хитро маскировался, так что если бы какой шальной вор-взломщик залез бы в дом, то нашёл бы его для себя совершенно пустым. Старая мебель, потёртые кресла, с драной обивкой, облезлые табуреты, столы и лавки, естественно, для продажи где-либо не годились.

Последним он упаковал «ноутбук» и прицепил к рюкзаку упакованную в специальный чехол, гитару. Прицеплял же её к рюкзаку он уже на дворе. Чтобы случаем не повредить протаскивая тяжёлый рюкзак сквозь дверные проёмы.

Освобождённая от привязи лайка весело носилась по двору, взрывая когтями снег на резких поворотах, крутилась под ногами.

Но настал такой момент, когда Борис Ефимович, уходя погасил и наружный свет. Мгновенно весь двор погрузился во тьму стерев какие-либо подробности окружающего. Даже постояв и привыкнув к наступившей темноте, много не было видно.

Луна уже зашла, и яркие звёзды, просвечивающие сквозь тучи, света почти не давали. Стоящие в ожидании люди видны были только в виде тёмных силуэтов. Тем не менее, хоть по силуэтам, но опознать, кто есть кто можно было. Хотя бы по порядку построения.

Юля подошла к стоящим поодаль Михаилу и Владимиру.

— Всё равно, мне этот Ваш план покоя не даёт.

— А без риску тут уже никак не обойдётся — резонно возразил Михаил.

— Понимаю, но всё равно…

— Не волнуйся попусту. Я ж говорил вчера, что жил в этом городе целых два года — сказал Владимир.

— Но двадцать лет назад! К тому же этот город не из нашего мира. И специфика его может сильно отличаться от нашего.

— По времени этого мира двадцать восемь лет. И так как в Войну он не пострадал, то и архитектура в основном должна была остаться прежней. За исключением новостроек.

— Тем более, что двадцать восемь лет. Город ЗДЕСЬ мог сильно измениться. Получается, что я, если что с вами случится, не смогу вам помочь.

— Ну ты уже помогла нам, тем, что натаскала нас по мордобою, — добродушно хохотнул Михаил, — как только «угнездимся» в городе, мы к тебе придём, проведаем.

— Надеюсь, что того мизера хватит.

Наконец вышел хозяин и запер на висячий замок дверь. Лайка, заметив его бодро гавкнула и подбежала к крыльцу.

Сейчас Борис Ефимович вышел с теми самыми пластиковыми лыжами, что они заметили придя в дом. Он был уже не в валенках, а во вполне серьёзных ботинках, упакованных в «фонарики». Было видно, что на лыжах он ходок ещё тот. Отличал его только меховой тулуп, надетый вместо пуховки и треух.

— Ну как, запомнили, как идти? — бодро спросил он у Михаила, — больше не заблудитесь?

— Да уж постараемся, — ответил полушуткой Михаил, — а вы наших дам поберегите.

— Ага! Только неизвестно кто кого будет оберегать, если рядом такой «спецназ в юбке» — отшутился Борис Ефимович.

— Ну, тогда удачи и до встречи!

— Удачи! До встречи!

Подняли на ноги Лену. Поставили на лыжи. Она по-прежнему была весьма «плоха» — вела себя как сомнамбула. Сказывалось то, что Юля перед этим накормила её какими-то медикаментами. Поставили её за Ефимычем на лыжню. Замыкающей в тройке стала Юля.