Он расслабился и устроился поудобнее в ожидании, пока успокоится сердце и станет ровным дыхание. Вместо этого почувствовал, что снова хочет ее.

– Эй, – начал он нашептывать ей на ухо, отодвинув золотистый влажный локон, чтобы подобраться к уху. – У тебя все в порядке, любовь моя?

– Нет, – ответила она слабым испуганным голосом.

Он поднял голову и посмотрел на нее:

– Что-то не так? Позвать служанок или…

– Айдан, успокойся. – Она погладила его щеку дрожащей рукой. – Все, что мне нужно, – это ты.

Обеспокоенный, что все-таки поранил ее, он лег рядом с ней, бережно укрыв одеялом, откинул с ее лица влажные волосы и разглядел слезы, текущие по ее щекам из горячих и голодных глаз.

– Любовь моя, скажи, в чем дело, пожалуйста? Она только улыбнулась:

– Никогда не думала, что ты будешь меня упрашивать поговорить с тобой.

– Я люблю слушать, как ты говоришь. Я всегда любил. Мне даже песни твои понравились.

Она вздохнула:

– Ты так добр ко мне. Так добр. Пожалуйста, не обращай внимания на мои слезы. Все так ошеломило меня. Я не опечалена и не страдаю от боли. Это все просто впервые. Не могла себе даже представить, что это так хорошо.

– Ты меня воскресила. – Он расцеловал ее в лоб. Она запустила руки в его длинные волосы.

– Если бы я знала, на что это похоже, постаралась бы соблазнить тебя много раньше.

– Ну, тогда нам следует компенсировать упущенное время.

– Полностью согласна, ваша ненасытность.

Да, она стала его радостью в эти мрачные времена… Надо признать, ему удалось не думать о будущем. Он сделал все как нельзя лучше. В свое время она это поймет.

Она бесстрашно погладила его рукой, и он незамедлительно отреагировал.

– Опять?

Его недоверчивый шепот больше напоминал скрежет.

– Сейчас?

– Да, – сказала она. – Докажи мне, что это не было случайностью. Покажи, что у нас все будет так всегда.

– Так не может быть, звездочка моя. Лицо ее погрустнело.

– Не может?

– Нет.

Рука его протянулась вдоль ее тела.

– Я изыщу столько способов доказать тебе свою любовь, сколько звезд на небе.

Арфист играл на пиру в зале, а Айдан задул свечи и поспешил выполнить свое обещание.

Пиппа стала суеверной во всем, что касалось дней и даже часов ее жизни с Айданом в замке Росс. Самая опасливая и осторожная, хотя и крошечная ее часть нашептывала ей, чтобы она не искушала судьбу детальным анализом бытия и бесплодными вопросами, заслужила ли она все это.

Она наотрез отказалась заглядывать в будущее, задерживать свое внимание на том, что силы Ричарда де Лэйси отступили к городу Килларни, явно имея намерение перегруппироваться и дождаться подкрепления.

Как мечтательница, витающая в облаках, она проживала день за днем, распевая песни. В то время как остальные обитатели замка поеживались от страха за свое будущее, она с неуклюжей серьезностью изучала свои обязанности хозяйки замка Росс.

Руки, способные жонглировать чем угодно, от жемчуга до дохлой рыбы, никак не могли справиться с тонкостями прядения и вышивки. В итоге Сибхил махнула на нее рукой и постаралась внушить ей, что домашнее хозяйство будет вестись гораздо эффективнее, если она станет просто надзирать за проведением работ. Лучше – издалека.

Пожелания были высказаны крайне доброжелательно, но не без ехидства. Пиппа широко развела руками, а Сибхил и прочая дворня облегченно рассмеялись.

Именно в этот момент сразу после завтрака их и застал Айдан.

Звук его шагов грозно прозвучал на каменном полу.

– Что здесь происходит? – произнес он. Женщины замерли и уставились на него. Он притянул к себе Пиппу, обняв ее за талию.

– Никогда не думал, что снова услышу женский смех в своем доме, – сказал он.

Женщины захихикали и стали перешептываться. Пиппу распирало от все возрастающего ощущения счастья.

– Сибхил только что обсуждала со мной мои успехи в прядении.

– Если они похожи на ваши успехи в пении, я ей сочувствую.

Постаравшись сердито нахмуриться, она выскользнула из его объятий.

– Вы плохой и жестокий муж, Айдан О'Донахью, – объявила она, подражая его манере говорить.

– Я? Неужели? Печально слышать, сударыня, поскольку это означает, что вы будете лишены очередного сюрприза.

Она ухватилась за борта его камзола:

– Сюрприз! Боже, язык мой – враг мой, я ваша любящая жена, а вы – величайший из мужей.

Он сморщил нос от подобной лести. Служанки, те, кто понимал по-английски, дружно прыснули со смеху. Айдан поймал ее в свои объятия:

– Смотри, они смеются над нами, любовь моя. Теперь, когда ты здесь, словно глоток свежего воздуха достался им после стольких лет промозглой зимы.

Слова достигли ее сердца и согрели его. Но радость покинула ее, когда она поняла, что под зимой понимался его брак с Фелисити.

Она потянула его к лестнице, ведущей из зала:

– Ты обещал сюрприз.

– Не отказываюсь, – подтвердил он.

Когда он был рядом, ее как будто приподнимало над землей и несло куда-то, наполняя сердце теплом, которого она раньше никогда не ведала.

Пиппа даже не знала, что можно испытывать столько чувств одновременно. Это было сродни поиску новых цветов в радуге или наблюдению за падающей звездой: непредсказуемо, захватывающе.

Когда они пересекли двор, направляясь к Сорли и его брату, она сжала его руку и сказала:

– По правде говоря, я не хочу сюрпризов, Айдан. Я не могу думать ни о чем, что могло бы сделать меня счастливее, чем я… Ой-ой-ой.