Город в самом деле был богатый. Валютами в нем служили какао, банкноты и серебряные монеты королевской чеканки. Кроме того, в Нохтланде жили представители многих наций, поскольку он на весь мир славился своей красотой; соответственно, сюда съехались люди из самых разных эпох да так здесь и остались. Ну и наконец, столица славилась щедростью. Особенно к тем, кто был отмечен Знаком лозы.

Казалось, этот знак присущ самому городу. Внешние стены были сплошь увиты ваточником, ипомеями, бугенвиллеей. Все это обильно цвело, и тогда стены казались живой пестрой змеей, свернувшейся в кольцо.

Будь ее воля, принцесса Юста Кануто, прозванная Зеленовласой, вообще изгнала бы из города столь презренную материю, как металл. К сожалению, без него город существовать просто не мог. Поэтому строго ограниченное пользование металлом все-таки дозволялось. Для этого требовались особые разрешения, о выдаче коих горожане ежедневно и хлопотали. Людям как-никак требовались разные винтики-шпунтики, ключики-замочки, гвозди, пряжки, крючки… Нохтландские поверенные знай себе богатели, проводя по инстанциям соответствующие прошения.

Естественно, королевской семьи ограничения не касались. Иные горестно жаловались, что им пришлось года два дожидаться разрешения пользоваться вышивальной иглой, сработанной из стальной проволоки, тогда как столичные стены замыкались воротами, целиком выкованными из железа! Створки их густо оплетала лоза, но суть от этого не менялась…

Путники были вынуждены всю ночь ждать под дождем. К тому времени, когда они очутились перед воротами Нохтланда, София крепко спала. Накануне она допоздна сидела без сна, невидящим взглядом уставившись в завесу дождя. В ушах у нее все звучали последние слова Тео, щека по-прежнему чувствовала прикосновение его губ… У нее застыло все тело, а следом словно окаменел и разум. В конце концов она заснула, привалившись к плечу доброго шоколадника.

Ненадолго открыв глаза посреди ночи, София увидела темное небо. Привратники – рослые тени в плащах с надвинутыми капюшонами – обыскивали фургон Мазапана. Равнодушно посмотрев на них, девочка опять задремала и окончательно пробудилась, лишь когда Мазапан ласково тряхнул ее за плечо:

– София, приехали! Просыпайся! Полюбуйся городом на рассвете, рано утром он особенно хорош!

София сонно приподнялась и стала оглядываться. По мере того как прояснялось в голове, она все отчетливее ощущала холод. Каликста и Барр держались в нескольких шагах впереди повозки. Они только что миновали ворота. Мысль о Тео мелькнула на задворках сознания, точно серебристая рыбка в ледяной темной воде. Блеснула – и тотчас исчезла. София впервые увидела перед собой Нохтланд. С каким предвкушением она ждала прибытия сюда! А теперь, когда это сбылось, не чувствовала ровным счетом никакого восторга.

Дождь прекратился. О ненастье напоминали только рваные облака, окаймленные пепельным сиянием рассвета. Мощеные улицы блестели. И повсюду переговаривались колокольцы, словно занятые нескончаемой беседой. Упряжные лошади неторопливым шагом двигались по широкой улице. С листьев падали дождевые капли, наполняя утренний воздух запахом лимонного цвета. За стволами виднелись каменные стены, над которыми возвышались кроны еще более высоких деревьев, красовавшихся в многочисленных садах. Иные древесные гиганты, невероятно мощные и развесистые, казалось, грозили выжить дома. София увидела винтовую лестницу, окружавшую ствол одного из таких исполинов. Она вела вверх, в замысловатый домишко, притулившийся на ветвях.

И повсюду журчала вода. По правую руку встроенный в стену фонтан извергал звонкую струю, бравшую начало в пасти каменной рыбы. Со сливов, устроенных на выступах высоких стен, на мостовую сбегали дождевые потоки. Фургон проехал через мост, пересекавший длинный канал; он тянулся в обе стороны в окружении приземистых оград и узких садиков. София успела заметить по берегам множество домов под красными черепичными крышами. Потом улица сузилась. В каменной кладке появились низенькие двери и окна, закрытые деревянными ставнями. В домиках на деревьях царила тишина, шторы были задернуты. Весь Нохтланд еще спал…

Хотя нет, не весь. София обратила внимание на детское личико, выглянувшее из-за гардины в одном из окошек. Их взгляды встретились, и Софию что-то кольнуло. Ребенок смотрел удивленно и как-то потерянно. Поспешно сунув руки в карманы, София схватилась за часы и за серебряную катушку. Они, как всегда, помогли ей успокоиться: время шло своим чередом, Судьбы казались благосклонными…

Может, Судьбы и забрали у нее Тео, но остались Каликста, Барр, Мазапан. А значит, был у небожительниц в отношении ее некий план, и, похоже, они были на ее стороне…

Фургон свернул за угол и неожиданно выехал на широкий зеленый проспект.

– Эта улица ведет к воротам дворца, – сказал Мазапан.

– Ваш магазин где-то поблизости? – спросила София.

– Совсем рядом, – ответил шоколадник. – Но туда мы не поедем. Я оставлю вас с Каликстой и Барром во дворце. Там и отдохнете.

София не сразу уловила смысл услышанного. А затем растерянно переспросила:

– Во дворце?..

Мазапан улыбнулся:

– Тебе, деточка, здорово повезло с попутчиками. Бартон водит дружбу с придворным ботаником. Так что вас устроят со всеми мыслимыми удобствами, какие только может предложить Нохтланд! – Он подмигнул. – Это тебе не мой скромный домишко… Глянь! Вон за тем забором уже начинаются королевские парки!

Вдоль южной стороны улицы тянулся высокий забор из кованого железа. За ним виднелась живая изгородь из густо посаженного можжевельника, а чуть подальше возвышались рослые деревья. Казалось, парк простирался до самого горизонта.

– Отсюда не очень хорошо видно, но иногда, если повезет, удается и дворец разглядеть, – сказал Мазапан. – Выстроен он в основном из стекла, так что под солнцем переливается, словно зеркальная шкатулка!

Каликста и Барр, выехавшие немного вперед, встали у крупного фонтана посреди мостовой. В центре большой плоской чаши вверх била струя высотой с пальму.

– Мы почти у ворот, – останавливая упряжку, объявил Мазапан.

Каликста спрыгнула с седла и подошла к ним.

– Бедняжка! – сказала она Софии. – Всю ночь в мокрой одежде спала!

В ее голосе звучала жалость.

– Да все в порядке, спасибо, – кое-как выдавила девочка.

Барр подошел к ним, ведя коня в поводу.

– Мы в двух шагах от завтрака и теплого одеяла, обещаю, – произнес он. И обратился к шоколаднику: – Мазапан, друг мой, прямо не знаю, как тебя благодарить!

– Не за что! – отозвался тот, крепко пожимая ему руку. – Как разделаетесь с делами, жду в гости!

София между тем выбралась из фургона. Мазапан подмигнул ей:

– И ты приходи, шоколадом угощу.

– Спасибо вам, Мазапан, – вымучив улыбку, ответила девочка. – Всенепременно приду!

Повозка обогнула фонтан и укатила туда, где проспект смыкался с узкими улочками Нохтланда.