Вивьян с трепетом передал меня Арману, когда мы поравнялись. Улыбнулся напоследок и занял место рядом с бабушкой.

Стиснув крепко мою ладонь, оборотень откинул вуаль с моего лица и затаил дыхание, вглядываясь в глубину глаз, будто в душу смотрел.

— Какая же ты красивая, — шепнул и потянулся к моим губам, совершенно позабыв, где мы находимся.

— Кхм, — жрица богини Эстиер тактично вмешалась и пришлось разорвать зрительную связь с Арманом, поджать губы, требующие поцелуя. — Да возьмет муж руку девы. Да сплетут они узел. Узел вечной любви и добродетели. Узел, что создаст несокрушимую гармонию сердец. Узел, что продолжит род двух семей. Узел любви. Узел, прочнее которого ничего не найти вовек. Брак — священный, никто не посягнет на его целостность. Я связываю два любящих сердца, создавая единство, несокрушимое временем. Сегодня богиня человеческих земель снизойдет со священных чертогов и благословит этот брак!

— женщина заулыбалась и, качнув навершием посоха над нашими головами, завершила ритуал. Сине-белое сияние окутало нас с Арманом и вмиг рассеялось серебристой пыльцой.

— Теперь вы муж и жена, и ничто на свете не разлучит вас. Арман, можете поцеловать супругу.

* * *

Арман

К нашему новому дому посреди леса, что был обустроен заранее с особым теплом и трепетом, я нес свою законную беременную супругу на руках. Прижимал ее хрупкую фигурку к груди и все еще до конца не верил, что моя маленькая Лиа рядом. Что принадлежит только мне даже перед лицами богов. Сидя в темнице за холодной решеткой, не мог представить такого исхода нашего безумного знакомства. А теперь был беспредельно счастлив. Совсем скоро сбудется моя сокровенная мечта — ребенок. Лиа подарит мне самый главный смысл жизни.

— Как же я люблю тебя, жена, — подчеркнул последнее слово, пробуя его на вкус. Несказанно сладко и приятно катать каждую букву на языке.

— Докажи, муж… — шепнула и порочно-откровенно облизала губы.

— А лекарь разрешил… доказывать? — поймал игривый взгляд ее сверкающих синих глаз.

— Если бы не разрешил, я бы ему нос кусь-кусь… или в лед его… нечаянно, — Лиа отпустила мою шею и, выгнувшись, плавно опустилась на кровать. Ноги согнула в коленях и немного их расставила. — Ой… — она вдруг дернулась и прижала ладони к округлившемуся животику.

От страха, что с ней что-то не так, едва устоял на ногах. Опустился на колени у края кровати и дрожащей от волнения рукой потянулся к Лилиан.

— Что с тобой? — коснулся бархатной кожи животика и ощутил мягкий тычок в ладонь. Это было так волшебно, что я забыл, как дышать…

Лиа приоткрыла губы и снова охнула.

— Какой активный… настойчивый волчонок, — заулыбалась и, накрыв мои руки, позволила прижать ладони к животику сильнее. — Чувствуешь? Вот… опять.

Едва уловимый толчок привел меня в восторг. Я поднял взгляд на жену, залюбовался ее нежной улыбкой и вспомнил тот день в лесу, когда она говорила, что будет плохой мамой. Неправда. Я точно знал, что моя ледяная девочка станет лучшей матерью для нашего малыша.

— Еще раз, — рассмеялся, ощутив под ладонью новый упругий удар, а за ним еще и еще — будто кто-то изнутри пытался с нами связаться.

Лиа заискрила, по волосам прошла знакомая мне серебристая волна магии. Жена приподнялась, обвила мою шею и хрипло прошептала:

— И его мама очень голодная…

Ее безумно порочная красота пробуждала во мне непреодолимое желание обладать. Но с того момента, как я узнал о беременности, что-то внутри протестовало. Я боялся навредить и всячески избегал близости. Мучился, сгорал от возбуждения, даже когда просто украдкой смотрел на Лилиан, но терпел.

— Ты уверена? — присел рядом с ней, стиснул родную руку и поцеловал тыльную сторону ее хрупкой ладошки.

— Я начинаю думать, что мне мужа на подходе к храму подменили, — она шутливо надула губки и, игриво смеясь, отползла по постели, расставила ноги шире и коварно потянула вверх короткую свадебную юбку. — Или ты с нашей поварихой развлекаешься, что меня не хочешь? — свела брови, сверкнула синевой глаз, а ноги вернула в ровное положение.

— Безумно хочу, но… — до боли прикусил губу и коснулся ее тонкой лодыжки. Рука так и тянулась вверх, но я сдержал порыв. — Боюсь даже прикасаться, — признался и кончиками пальцев погладил нежную кожу. От одного лишь прикосновения к ней, внутри все переворачивалось, а возбуждение до боли скапливалось в паху.

— Иди сюда, — Лиа ловко переместилась на колени и потащила меня за воротник рубашки. — Трусишка… серенький волчок.

Я заключил ее в объятия и навис сверху так, чтобы не надавить своим весом на драгоценный животик. Коротко поцеловал в сочные губы и припал лбом к ее лбу.

— Если тебе будет больно… — покачал головой, тяжело вздохнул, никак не решаясь продолжить.

Лилиан зарычала, толкнула меня на спину, навалилась сверху и, крадучись ноготками по моему напряженному торсу, опустилась к ногам.

— Я начинаю закипать, Армаш… трахни меня уже, а то я сама тебя сейчас изнасилую.

— Заманчивое предложение, — рассмеялся и потянул ее на себя. Ухватил за подбородок и заглянул в горящие страстью драконьи глаза. — Может, я только об этом и мечтаю, — коварно облизнулся и прищурился.

— Тогда не шевелись, — она возвысилась надо мной, чтобы снова наклониться и защекотать белыми волосами щеки, скулы, плечи. Сорвала пуговицы рубашки, выдернула ее из брюк, потянулась к ширинке, но снова вернулась к торсу, жадно процарапала ногтями по коже. Наклонившись, лизнула по груди и подцепила зубами сосок и до томной боли покрутила его.

По телу прошла крупная дрожь, вызывая сгусток жара в паху. От возбуждения стало трудно дышать. Налитая диким желанием плоть рвалась из штанов. Руки сами потянулись и сжали упругие ягодицы жены в невыносимом порыве насадить ее на себя до упора.

Но Лиа шлепнула меня по запястьям и покачала пальчиком перед носом.

— Ты не слушался, — жена привстала надо мной во весь рост, потянулась к юбке и, подняв ее до бедер, подцепила кружево трусиков. Медленно покачиваясь, стянула их со стройных ножек и, оставив на носочке, бросила в меня клочок нежной ткани.

Я с жадностью смял кружево и шумно втянул их головокружительный запах, распаляясь ещё большим желанием. Сквозь поволоку затуманенных страстью глаз смотрел на чувственный треугольник между ног Лили и сходил с ума. Едва сдерживал себя, представляя в порочной фантазии, как раздвину её трепетные складочки и томно погружусь во влажную глубину на всю длину.

Она танцевала. Изгибалась, гладила себя между ног, приседала, дразня. Дышала густо и часто, лаская ловкими пальчиками упругий бугорок. И не сводила с меня глаз. Доводила до сумасшествия, не позволяя мне трогать, терзать, касаться её прекрасного тела.

Ткань трусиков трещала в моей руке, я рвал её пальцами, стискивая зубы до скрежета. Невыносимо непросто смотреть на альену и с жаждой пожирать её только глазами.