Юркие пальчики перекатывали влагу на клиторе и высекали из чувственных губ стон за стоном. Лиа вдруг распахнула глаза и, изогнувшись, задрожала сильнее.

Ее краткое удовольствие сверкало в распахнутых глазах.

Зрачки сузились и угрожающе сплющились в вертикаль. Жена встала по обе от меня стороны, сжав мои бедра маленькими, но сильными ножками. В этот миг она была похожа на настоящую властную богиню. Худые, крепкие лодыжки, изгиб бедра и манящий перламутром треугольник.

Лилиан окинула меня жадно-искрящимся взглядом и пророкотала:

— Не бойся, Арман. Это то, чего я хочу сейчас. Так хочу, что даже спрашивать твоего разрешения не буду.

— Разве я могу отказать жене? — приподнялся на локтях, чтобы получше её рассмотреть.

— И что скажешь? — заметив мой взгляд, Лиа красиво присела, подцепила завязки на моих штанах, дернула их до хруста. — Женился на озабоченной, толстой ящерке?

— На самой прекрасной и страстной девушке во всем Дионе, — прошептал, вздрагивая от прикосновения её пальчиков.

— Тогда, — она высвободила меня, нависла и, присев глубже, договорила: — Пустынные демоны, почему ты тянешь?! — плавно впустила меня в себя.

В тот же миг дыхание оборвалосьа, а поясницу прошило молниями. Гортанно зарычав, вошёл до упора и обхватил выгнутую изящную спину руками.

— Потому что люблю больше жизни, — рвано произнес и поймал манящие губы. Смял их требовательным, жадным поцелуем, стараясь выпить Лили до дна, как глоток свежего воздуха в душной пустыне.

— И я тебя, — опустившись на меня, жена свела ноги и выгнулась назад. — Люблю…

Крик наслаждения альены, наверное, услышали в столице Эртина. Я и сам сорвался в стон. Припал зубами к твёрдому соску, прикусывая, терзая. Стискивая пальцами горячую кожу, щипал, распаляя лёгкой болью страсть. Насаживал Лили на возбужденную плоть все быстрее, увеличивая трение наших тел.

Пока она не взвилась, крича, запульсировала на мне, подлетела, чтобы внезапно покрыться серебристым свечением по всему телу и распахнуть белоснежные, отдающие перламутром, крылья.

Откинувшись на спину, залюбовался своей прекрасной ледяной драконицей. Лишь на миг остановился, чтобы тут же усилить толчки. Уже и сам подошел к точке взрыва, когда она яростнее подмахнула ягодицами мне навстречу. С диким стоном излился мощным оргазмом, содрогаясь всем телом. Подтянул Лили за талию и прижал к себе, чувствуя, как по венам разливается приятная томная нега.

— Ты моё сердце, Лиа…

* * *

Лилиан

Весна в Ветроне была в этом году ароматной и наполненной живительной влагой. После засушливого предзимья и морозной зимы земля напиталась частыми дождями, расцвела пышно, красочно и распустила под ногами настоящий буйный ковер из травы и цветов.

Отовсюду несло медом, ванилью и сладким чаем. Гудели пчелы, звенели ручьи и смеялись дети.

За два года я почти научилась контролировать дикую альену внутри себя, а когда срывалась, мне с лишней энергией помогал муж. И это было невероятно жарко и шумно, приходилось заглушать спальню магией, чтобы дети не слышали.

Лика и Северин опять подрались на лужайке, нянечка сама с ними не справилась, срочно вызвала меня.

Я вышла на улицу с Мией на руках — она только-только уснула. Вдохнув полной грудью свежий воздух, поспешила к детям.

Завидев меня, брат с сестрой виновато закусили губки и скрестили пальчики, мол, мы больше не будем. Ага, я так и поверила.

Припугнула шалунишек взглядом и, растопырив пальцы, бросила им под ноги большую горсть снега. Дети в нее зарылись чуть ли не целиком — любят они в снежки играть, за уши не оттянешь. Даже загрустили, когда резко потеплело. Но, когда узнали, что летом снег может принести им не только мама, а еще дедушка Асад, который приезжал к нам в гости теперь очень часто, быстро пришли в себя и исследовали дальше территорию нашего особняка. Двое милых двухлетних карапуза только с виду безобидные, на прошлой неделе они чуть не разрушили пакостями конюшню.

Зато третья дочь — Миалин — была очень послушной и спокойной, хотя и с тяжелым характером.

Уставшая после ночной горячки Миа уснула в тканевой переноске, и я боялась подать малейший звук — пусть поспит папино солнышко. Стараясь поменьше шуметь, я тихо пошла по лужайке.

Долго Армана нет. Какие-то срочные дела в Эртине появились, отец вызвал. Хоть я и была против, долг перед страной мужа обязывал. Он ведь понимал, когда мне приходилось, жертвуя сном и нашим отдыхом, сидеть на государственных чинных ужинах, которые устраивал папа-король.

Но Арман обещал вернуться еще вчера, и я не на шутку волновалась.

Волновалась и дочка — уж очень она к папе привязана. Снова захныкала, оттягивая мне до боли руки, а потом вообще попросилась на ноги. Я выпутала малышку из объятий и опустила на мягкую траву. Она качнула головой, словно отгоняла муху, густые темные волосы мягко закачались из стороны в сторону. Миа у нас красавица, вся в папу — зеленоглазая, смуглая. Лика и Рини как-то больше на меня похожи, хотя волосы у них тоже темные — мои же высветились из-за магии.

Упрямые у нас тройняшки, шумные и непоседливые. И это такое счастье быть мамой.

— Папа! — пискнула малышка Миа, показывая в сторону ворот. Я присела к ней, обняла маленькие плечи.

— Скоро приедет папа, вот увидишь. Он обещал.

Она замотала головой, зарычала совсем не по-детски и, оттолкнув меня с недюжей силой, побежала к воротам. Я от толчка чуть не опрокинулась, села попой на землю. В голове словно снежинки заметались от удара маленькой ладошки по груди.

Вскинула голову, чтобы найти Миалин. Со стороны ворот донесся шум колес.

Не успела я опомниться, как навстречу бегущей к дороге дочери вылетела королевская карета.

Вскочив на ноги, я побежала к ней, но не успела — малышка прыгнула прямо под тяжелые и быстрые колеса.

Я закричала, как зверь. Вскинула руки.

Земля перед ногами вспучилась, оскалилась льдом и опрокинула карету на газон. Малышку не должно было задеть, но дочь вдруг замерла на месте, дернулась и упала навзничь. И осталась лежать на камнях, будто неживая.

— Миалин! — из разбитой кареты выскочил встревоженный Арман. Он добежал до дочки первым, накрыл ее собой и загородил видимость.

С трудом передвигая ногами, я подбежала ближе и потянулась к мужу, а он вдруг зашипел, отпрянул и обернулся. В его зеленых глазах полыхал ядовитый огонь, а губы внезапно растянулись в счастливую улыбку. Нос покрылся льдом, челка обморозилась, а темная рубашка украсилась знакомым морозным узором.

— Наша дочь теперь тоже альена, Лиа, — он раскрыл руки.

Маленькая белая волчица с зелеными глазами соскочила на землю и, по-детски ощерившись на невидимого противника, приморозила сочную траву перед собой. Метнула игривый взгляд в Армана, закружилась вокруг себя, хвастаясь пышным хвостом, а потом прыгнула мужу на грудь и завалила его, смеющегося, на землю.