Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ладно, что-то слишком грустными получаются наши с тобой воспоминания, давай лучше о нашем, о девичьем. Ты ведь хотел что-то узнать из моего прошлого? Но сперва я тебе расскажу нечто из твоего будущего. Меня сегодня ознакомили с положением о твоём вводе в нашу группу, поздравляю. Игорь, чуть не захлебнулся своим чаем.
– Александр Николаевичь, а нельзя ли полегче? Так ведь и инфаркт получить недолго.
– То, что я про тебя прочёл, исключает получение тобой инфаркта. Ведь ты наверняка уже догадывался, что так произойдёт.
– В общих чертах догадывался, но всё же… Вот так напрямую, в лоб, предлагать человеку его собственную судьбу, ничего не обещая взамен, это слишком.
С ноткой притворного сарказма, как бы в шутку, отреагировал Игорь. Он и в самом деле не предполагал, что это может быть сказано вот так запросто, в обычной непринуждённой беседе. Неожиданность быстро отошла на второй план, поскольку на первый план теперь вышел вопрос, а что это такое – «попасть в нашу группу».
– Ладно, проси чего хочешь, только, пожалуйста, не отказывайся от нашего предложения.
Серьёзно проговорил Александр, отреагировав своей шуткой на шутку Игоря. Игорь хихикнул и понял, что в общем то ситуация более чем серьёзная. Он думал, что может произойти, когда ему предложат то, что он сейчас услышал. И заранее придумал это единственное маленькое условие, которое очень хотел выдвинуть в обмен на своё согласие работать с Макаровым в одной команде. И теперь его, это собственное требование, смело выдвинул.
– Саш, дай мне возможность довести дело библиотекаря до конца и отыскать твою тетрадь.
– Этот вопрос был решён до твоей просьбы, ты продолжаешь работать с Сергеем Станиславовичем Молчановым. Он в нашей системе секретности и это не создаст дополнительных проблем. Но одно условие от нас, ты об этом прочтёшь в формуляре по режиму: в старую контору ни ногой. Документы подпишешь у Сергея, при встрече.
Игорь тяжело с сожалением вздохнул. А Александр, в свою очередь, заметив его замешательство, добавил.
На твоё место уже принят очень толковый сотрудник, можешь за это не переживать. Твоему генералу он очень понравился. Приказ о твоём переводе в секретный отдел КГБ он уже подписал. Но ни в каком отделе КГБ ты больше не появишься. Как мне кажется, и генерал тебя быстро забудет, он человек весьма сообразительный.
Ещё раз непринуждённый смех наполнил квартиру. В этот момент Игорь понял, что эта шутка, не просто шутка, а та самая частица неумолимой правды, которая и есть – конец всех его сомнений, а сними вместе и его былых страхов. Все былые страхи теперь окончательно позади. Решение принято и обжалованию не подлежит.
– Я рад. Я, честно, очень рад.
С улыбкой гимназиста на лице сказал Игорь.
– Чему рад-то, что тебя у генерала удачно заменит сменщик?
Хихикнул Александр.
– Этому я особо рад, за его здоровье завтра в церкви поставлю свечку. Я рад всему, что живу рад, что работаю рад, и если до конца обо всём, то рад, что, наконец, с тобой познакомился.
– Как красиво ты сказал, а ведь и я рад нашему знакомству, не меньше твоего.
Друзья чуть примолкли после выпущенного салюта откровений, и после небольшой паузы Саша, взглянув в лицо Игорю, продолжил разговор, но уже в конструктивном русле.
– Я думал над твоими вопросами, что могло быть в дневнике такого, что интересно в плане строительства. Ты знаешь, ничего на ум не пришло. Если бы ты мне хотя бы намекнул, хотя бы какую-то маленькую ниточку в руки дал, может быть я и вспомнил, что-то важное.
– Дам ниточку, если уж так просишь.
– Если у судьбы просишь что-то, то обязательно получишь.
Произнёс вслух Сашка, вспомнив свои же давнишние размышления на борцовском ковре перед схваткой с капитаном Вольновым. Сегодня те тренерские мысли показались ему настолько давнишними, что как бы даже из совершенно другой жизни. Дальше его воспоминания прервал Игорь.
– Вот тебе ниточка, такой ниточки и Ариадна не давала своему возлюбленному Тесею. Цени.
Александр весь напрягся в ожидании, а Игорь продолжил.
У тебя должна была состояться некая беседа с человеком, который либо приехал из-за границы, либо там жил. Но поскольку ты с человеком, который жил не в Союзе не беседовал, значит остаётся человек, который там бывал. Вспомнил, был такой человек рядом с тобой или нет.
Макаров припоминая нечто подобное, поднапрягшись, начал восстанавливать в памяти давно затёртый эпизод, когда он залечивал лёгкое ранение, в госпитале, среди многих десантников был один по фамилии толи Кштиш, то ли Валшинш. Так и не припомнив в точности, фамилию солдата, он вспомнил эпизод с обсуждением одной странной темы. Он припомнил всё это в подробностях, очень даже близко к оригиналу.
– Да, вспомнил, однажды был у нас в палате никчёмный спор, типа игры, с одним парнем, он из параллельного взвода, и попал с ранением в предплечье. Вот он и в самом деле гордился тем, что родился не в Союзе, а в США, вечно козырял этим. А когда мы всей компанией схлестнулись в споре, о том, где всё самое большое, типа у нас самое большое пресное озеро, самая большая протяжённость Ж/Д путей, то он назвал самый большой небоскрёб в Нью-Йорке, а после ещё и вулкан – Йеллоустоун, что в штате Вайоминг. Причём, он, крысёныш, всё это называл своим, хотя и был гражданином нашей страны. «А вот наш небоскрёб…» «А вот наш вулкан…» Это меня, помню, сильно задело, чуть не влепил ему со злости.
– Так, это уже что-то. Я напомню тебе его фамилию, Калныш.
– Точно, Калнышь, а звали его Мишка, брат ему ещё письма слал, Урмат, кажется. Мы обычно его спрашивали, почему ты русский, а брат у тебя Латыш, шутили так, прикалывались.
– Да, есть у него брат, и зовут его Урмат. А теперь припомни, пожалуйста, в разговоре о небоскрёбах ничего о строительстве не звучало, там землетрясения, цунами, или ещё какие ни будь катаклизмы, которые могли бы разрушить высотки?
Это Игорь всуе предположил, что Александру могли стать известны, из разговоров или из каких либо других источников, некие интересующие крупных застройщиков данные, ведь в Казахстане коренным жителям очень многое известно о землетрясениях. Там эти древние знания передаются из поколения в поколение. Могло
