Крампуса они нагнали уже у самых саней; Чет, Вернон и шауни уже сидели внутри. Випи баюкал у себя на коленях полуобглоданный скелет индейки. Они с Нипи все еще ели, и были до ушей перемазаны жиром и крошками кукурузного хлеба.

– Вперед, к следующему дому, – сказал Крампус и взобрался в сани; Изабель с Джессом последовали его примеру.

– Что, будет еще и следующий? – сухо спросил Вернон. – О, неужели веселье никогда не кончится?

– Да, следующий, и следующий за ним, и еще многие, многие другие. Тангниостр и Тангриснир будут переносить нас из одного места в другое, но я не намерен заходить в каждый дом. Надо будет навестить только некоторые, а дети сделают остальное. Они распространят весть, они покажут другим детям свои подарки, расскажут свои истории… и те тоже поверят. И пока они верят, пока у меня есть последователи, слава Йоля будет шириться и расти. Мой престол будет неколебим, и ни один бог не посмеет узурпировать мое царство… больше никогда.

Он щелкнул вожжами, сани сорвались с места и полетели над самой серединой улицы, скользя над самыми крышами машин. Миновали какого-то мужика в пикапе, который стоял на светофоре. Мужик смотрел, как они пролетают у него над головой, и кивнул им, не переставая улыбаться до ушей, а потом поехал дальше, как ни в чем не бывало. Еще через квартал они увидели привалившихся к машине мужчину и женщину. Он пытался отпереть дверцу, но явно был слишком пьян, и никак не мог попасть ключом в замок. Когда сани пролетали над ними, оба взглянули вверх, и принялись что-то орать, но что – разобрать было невозможно, а потом оба свалились. Джессу стало интересно, сколько припозднившихся гуляк, из тех, что их видели, наутро свалят все на бухло. Еще немного дальше по улице какая-то женщина дала по тормозам, когда они проносились мимо. Она высунулась в окно, глядя на них и явно не веря собственным глазам. Судя по выражению у нее на лице, пьяной она не была, но, должно быть, жалела об этом. Еще с милю спустя они наткнулись на компанию тинейджеров, которые дурачились на своих тачках на заброшенной стоянке у водокачки.

– Счастливых святок всем и каждому! – крикнул Крампус и помахал им. Где-то половина ребят нерешительно помахали в ответ, а остальные просто стояли столбом, слишком огорошенные, чтобы что-либо делать. Блеснула вспышка, и Джесс ухмыльнулся, представив, как изображение их честной компании завтра разойдется по всему Интернету.

Они пролетели над Сипси-Ридж, вдоль городской окраины; дома здесь стояли реже, и местность уже смахивала на сельскую: там и тут мелькали огородики и даже курятники. Крампус притормозил, поглядывая вниз.

– Эй, – сказал Чет. – Да это же мой дом, – он указал на маленький коттедж из дешевого асбестового кирпича, выкрашенный в розовый цвет. Посреди клумбы торчала вырезанная из картона фигура женщины в коротеньких шортиках, а на крыльце стояло белое плетеное кресло-качалка.

– Ты живешь в розовом домике? – расхохотался Джесс. – Ну, это многое объясняет. Например, почему ты не расстаешься с этим роскошным пиджаком.

– Да пошел ты на хрен. Это дом моей тети.

– Ты живешь со своей тетей? – Джесс уже почти икал от смеха.

– Поцелуй меня в зад, – ответствовал Чет и двинул Джесса локтем.

Джесс, сдаваясь, поднял руки, и честно попытался больше не ржать.

– Это временно. Она просто помогает мне, пока мы с Триш не разберемся между собой. Так что отвали.

Джесс перестал смеяться.

– Вы с Триш что, расстались?

Чет кивнул. Было видно, что ему больно, хотя он и пытался это скрыть. Джесс хорошо знал этот взгляд.

– Да, – сказал Джесс. – Мне это немного знакомо.

Крампус пролетел по инерции еще несколько домов, и сани замерли перед домом в стиле ранчо, с плоской крышей, и дощатыми, в пятнах от сырости, стенами.

Под навесом в конце подъездной дорожки стоял старый «Шеви Малибу»: задний мост на домкрате, покрышки отсутствуют. Кроме того, машина отчаянно нуждалась в свежей краске. На дворе валялось несколько игрушек, сломанные качели, ржавые автозапчасти и порядочное количество жестянок из-под лагера марки «PBR».

– Слушай, братан, – сказал Чет. – Это же дом Уоллеса Дотсона. Ясен пень, ты с ним связываться не захочешь. У него не все дома с тех пор, как он из Ирака вернулся.

– А сколько детей у этого твоего друга, Уоллеса Дотсона? – спросил Крампус.

– Он мне не друг. И этот человек вообще не знает, что такое «предохраняться». У него пять или шесть голодранцев по двору бегает, а может, и больше. И каждый из них такой же злобный и на голову стукнутый, как и его папаша. Только глянешь на засранца, а он тебе уже средний палец кажет.

Крампус выпрыгнул из саней, и шауни последовали за ним. Джесс, Изабель, Вернон и Чет не двинулись с места. Где-то у самого дома лаяла собака.

– Братан, – сказал Чет. – говорю тебе, ты выбрал не тот дом. Старый Уоллес просто обожает пушки, и стрелять из них любит тоже. Может, просто выберешь другой дом, а?

– Пойдемте, – сказал Крампус. – Все вы, прямо сейчас.

Джесс подтолкнул Изабель локтем.

– Смотри, – он указывал на написанный от руки плакат, установленный посреди лужайки перед домом. «АДВОКАТАМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН, – гласила надпись. – И ЭТО КАСАЕТСЯ ТЕБЯ, ЗАДНИЦА».

Изабель покачала головой.

В окнах свет не горел. Джесс уже стал надеяться, что вся семья уехала куда-то на праздники. Крампус ступил на крыльцо, и в доме два раза гавкнула собака. Явно большая собака. Было слышно, как она бегает туда-сюда по коридору, цокая когтями.

Крампус поднял было кулак, чтобы постучать, но остановился.

– Быть может, немного благоразумия нам не повредит, – прошептал он. – Попробуем немного другую тактику. Джесс, ключи.

Джесс передал ему связку с отмычками. Три ключа на кольце были огромными, старинного вида, но остальные меньше и современной формы.

Крампус выбрал один из этих последних и попытался вставить в замок – но ключ не подошел. Джесс вообще не понимал, как это шесть ключей должны были подходить абсолютно ко всем замкам, но, навидавшись в последнее время всякого, не терял оптимизма. И Крампус его не разочаровал: второй ключ скользнул в замочную скважину, легко повернулся, и замок щелкнул язычком.

Джесс понятия не имел, действует ли сонный песок на собак, но на всякий случай выудил из кармана щепотку порошка и держал ее наготове. Крампус повернул дверную ручку и толкнул дверь. Собака немедленно прыгнула на них, и Джесс щедро сыпанул песка ей прямо в глаза. Собака оказалась бассет-хаундом. Она посмотрела Джессу прямо в душу огромными, печальными глазами, помахала хвостом и рухнула на пол.

Абсолютно все осуждающе поглядели на Джесса.

– Что?!

Перешагнув через собаку, они вошли в прихожую. Из дальнего конца коридора доносились голоса и бормотание телевизора. Джесс ощутил запах травки.