– Одну девку из тысяч ей подобных? – скептически фыркнул Энтони.

– Видишь ли, у нее при себе всегда было три кинжала: по одному в каждом ботинке, а третий – на поясе. Такого не забудешь. И завсегдатаи кабачка по опыту знали, что она не спит с кем попало. Доказательством служили шрамы, оставшиеся на их физиономиях. Она успела порезать не одного, чтобы доказать, что она не шлюха. Сама она была хорошенькой маленькой штучкой, поэтому я и провел с ней целую неделю. Меня привлекла ее репутация и умение орудовать кинжалами. И вот теперь парень нагло настаивал на том, что я его родитель, словно подначивая меня отречься от него. Думаю, больше всего меня убедила именно эта задиристость.

– Яблочко от яблони? – ухмыльнулся Энтони.

– Именно.

Совершенно очарованная этой историей, Кейти поинтересовалась:

– Но как он оказался в тех местах?

– Когда Джереми вырос и стал донимать матушку расспросами обо мне, она решила, что нам необходимо встретиться. Ничего не скажешь, отважная девушка.

– Но почему?

– Только истинная американка могла задать подобный вопрос, – заметил Джеймс. – Объясни ей, Энтони.

– Видите ли, мэм, англичане преклоняются перед аристократами. Они впитывают почтение к ним с молоком матери. Джеймс был лордом королевства. Служанка из кабачка, постучавшая в дверь богатого дома с ребенком на руках… да это просто немыслимо.

Кейти уже хотела фыркнуть, однако тут Джеймс снова заговорил:

– К тому времени я уже был на Карибах, и она, узнав обо всем, отправилась туда вместе с сыном. Но Карибское море омывает множество стран и островов, и у нее не было никакой надежды отыскать меня. Она умерла незадолго до того, как я встретился с Джереми. Слишком опрометчиво ввязалась в одну из пьяных драк, которые неизбежно случаются в портовых кабачках. Джереми с малых лет помогал матери, и хозяин кабачка оставил его у себя. Говоря по правде, мальчишка почти ничем не отличался от беспризорника. А уж его речь! Так и сыпал ругательствами, а язык весьма мало напоминал английский. Впрочем, чего ожидать от парня, выросшего среди пьяниц!

– Я ничего подобного не заметила, – усомнилась Кейти.

– Он много трудился. Конечно, я и мой первый помощник спустили с него семь шкур, добиваясь правильного выговора, поэтому он быстро все усвоил. Плавал со мной несколько лет, но это становилось все опаснее. Вот я и купил плантацию на островах, чтобы у парня был свой дом. Потом понадобилось кое-что уладить в Англии. Мы отправились туда, я вновь встретился с братьями, помирился и остался в Англии навсегда. Правда, пришлось совершить еще одно путешествие на Карибы, чтобы покончить с делами, и это путешествие оказалось счастливым. Я познакомился со своей будущей женой.

– И ваша семья без всякого недовольства приняла Джереми? – нерешительно спросила Кейти.

– Именно поэтому я и рассказал тебе эту историю, дорогая. Конечно, приняла, и всем сердцем. Ты сама увидишь, как велико в нас чувство родственной привязанности. Мы лелеем и защищаем близких.

– И любим даже паршивых овец, – с ухмылкой добавил Энтони, явно имея в виду брата.

– Помолчи, старина, – зловеще посоветовал Джеймс, – пока не…

– Да-да, знаю, пока ты не помог мне, – докончил Энтони, закатив глаза к небу.

Кейти ошеломленно переводила взгляд с одного брата на другого.

– Вы… вы ненавидите друг друга?! – выпалила она.

– Господи, что это тебе пришло в голову? – дружно возмутились братья.

И Кейти подавилась смешком.

Кейти казалось, что время летит как на крыльях. Не успев оглянуться, она оказалась в Англии. В один прекрасный день Джеймс объявил, что они бросают якорь в лондонском порту.

Столь короткая дорога домой совершенно не зависела от сильных попутных ветров, гнавших корабль на север. Просто на «Океане» она постоянно ждала появления Бойда, а в его отсутствие каждая минута казалась часом.

Теперь Кейти знала, в чем дело, и мучилась сознанием того, что ее отношение к Бойду было постоянно окрашено гневом: ведь она думала, что он игнорирует ее! А он тем временем страдал от морской болезни.

На обратном пути время летело, потому что ее спутниками были отец и дядя. Ее семья.

Все свободное время она проводила с Энтони. Они долго гуляли по палубе, беседуя на самые разные темы. Часами стояли у поручня и разговаривали, почти не замечая, что погода становится все холоднее по мере того, как теплые воды Средиземного моря остаются позади.

Обеды и ужины длились втрое дольше обычного, поскольку проходили в каюте Джеймса. Энтони предстояло поведать о многолетней истории рода Мэлори, и она впитывала каждое слово, удивленная, потрясенная и восхищенная. Господи, что за поразительная семейка!

Она и сама рассказывала, и не только о себе. Энтони постоянно спрашивал о матери, и Кейти ощущала, как уходит обида на Аделин, медленно, но верно, пока не растаяла совсем.

– Значит, Аделин была счастлива в той деревне? – спросил он ее как-то за ужином.

– Я ни разу не видела маму грустной, возможно, потому, что у нее не было на это времени, – не задумываясь, ответила Кейти. – Она пыталась успокоить отца, однако тот озабоченно хмурился. Похоже, у него просто не укладывалось в голове, что светская женщина может быть счастлива в обществе людей низших классов. А уж это совершенный абсурд – определенный образ жизни не гарантирует счастья.

Джеймс, очевидно, придерживался того же мнения.

– Мой братец – сноб, – пояснил он.

– Черта с два! – вскинулся Энтони.

– Проклятый сноб, и к тому же тщеславный! Видишь ли, Кейти, он боится, что сердце твоей матери было разбито из-за разлуки с ним. И поскольку я точно знаю, что этот повеса оставил за собой шлейф разбитых сердец по всей Англии, то вполне с ним согласен.

Кейти понимающе кивнула:

– Может, так и было, но к тому времени, как я подросла настолько, чтобы замечать подобные вещи, она сумела пережить трагедию. А вот теперь, когда я все знаю… вряд ли тогда я была способна задуматься о подобных вещах, – сомневаюсь, что между родителями пылала такая великая любовь, о которой говорите вы… – Кейти тут же осеклась, сообразив, что с ее губ сорвалось слово «родители». – Простите, но он вырастил меня. Я не могу не считать его своим родителем.

– Не извиняйся, котенок, – отмахнулся Энтони. – Как бы я ни хотел быть тем, кто вырастил тебя, он по праву может считаться твоим отцом.

Кейти кивнула:

– Я совершенно уверена, что между ними были прекрасные отношения. Может, они стали настоящими друзьями, может, чем-то большим, но превосходно ладили и никогда не ссорились. Зато много смеялись. У них были одинаковые цели: воспитать меня и не потерять покупателей. Незадолго до смерти отца они даже хотели расширить дело, пристроив к лавке пивную. В Гарденере не было кабачка. – Братья с таким ужасом уставились на нее, что Кейти рассмеялась: – Я же говорила: это очень маленькая деревня. А после смерти отца мама отказалась от своих планов. Но при этом была вполне счастлива. Работала в лавке, воспитывала меня. Правда, долго скорбела по отцу, так что если и не любила его, когда они встретились, то полюбила потом.