– Группе итальяшек, появившихся в городе, требовались база для укрытия и оружие. Я связал их с оружейниками, а также сдал в аренду несколько мест, пригодных под логово.

– Зачем несколько?

– Для подстраховки. Якобы никто, даже продавец, не будет знать, где именно они укроются.

– Якобы? То есть ты знаешь?

– Скрытая сигнализация – хорошая вещь, – позволяет себе усмехнуться головорез. – Да, знаю. Заброшенная обувная фабрика рядом с Видным, в Подмосковье.

– Адрес, – тяну руку.

Вздохнув, Маклауд достает из тумбочки ручку с листком и чиркает.

– Пацан, я не стукачу, – говорит он, протягивая мне записку. – По крайней мере, не запросто так. Имей в виду.

– Выбирая шею, на которую хочешь сесть, – убедись, что она без острых жабр, – хмыкаю. – Не забудь про целителя, а то совсем без людей останешься.

Разворачиваюсь и выхожу. Кали следует за мной почти впритык к спине. Дыхание у нее учащенное, словно после велогонки.

С глаз Светы снимают повязку. Первое, что она видит – жуткую ухмылку брата.

– Располагайся, сестренка, – обманчиво сладким тоном говорит Глеб. И толкает ее. Она падает на пол, холодный бетон обжигает голые колени. Рядом лежит маленькая Лена, из-под повязки на глазах бегут слезы.

– Лена, всё хорошо, – Света порывается обнять девочку, забыв, что ее руки сковывают цепи.

– Какая милая сцена, – насмехается брат. – Не зря я выбрал из трех антилоп ту, что помладше.

Они в каком-то ангаре. Старая фабрика или завод. В стороне, на пыльной конвейерной ленте, уселся смуглый мужчина. Иностранец. Черными масляными глазами он буквально пожирает задравшуюся юбку Светы.

Княжна пытается надеть доспех – не выходит.

– О, даже не старайся, Светлячок, – подмечает ее попытки Глеб. – Цепи из морина. Спасибо Адриано за спонсирование дорогого подарка для моей сестренки.

– Говорили уже тебе – никаких имен, – морщится смуглый.

– Прости. Я опять забыл твой позывной, – чешет белую шевелюру Глеб.

– Роджер, – бурчит тот.

– Ну какой из тебя Роджер? Ты же итальянец! – хлопает глазами брат. – С Южной Сицилии! Если не изменяет память – из района…

– Ох, заткнись, – сквозь сжатые зубы выдавливает Адриано.

Пожав плечами, брат подходит к груде коробок в углу.

– Я так соскучился по семье, Светлячок, – достает он охотничий нож. Его пальцы с любовью гладят клинок.

Высокий, статный, с шевелюрой белых волос, отливающих серебром, брат запросто вскружил бы голову любой девушке. Если бы не безумие в глазах и тесак в руке.

– Тебе нужна помощь, – вздыхает Света.

– Вот именно! – восторженно восклицает Глеб. – Вместо того чтобы помочь сыну, отец послал меня куда подальше. Мог бы на худой конец в дурке запереть.

– Тебя помещали в психлечебницу, но ты убил санитаров и сбежал.

– А, точно, – брат подходит к Лене и острием ножа задирает ей повязку на лоб. Девочка испуганно сжимается, ее открывшиеся красные глаза блестят от слез.

– Не тронь ребенка! – вскидывается Света, вскочив на колени. – Не опускайся до такого ужаса. Что вы задумали? Хочешь попасть к Осколку?

– Осколок в прошлом, – брат присаживается на корточки, проводит лезвием по волосам Лены. – Мне нужны твои глаза, Светлячок. Но вот беда – вырезать их без толку. Дьяволы требуют, чтобы жертва была добровольной, – он возносит грустные глаза к потолку.

Лена дрожит под ножом, ее всхлипы от каждого стального касания становятся всё громче и испуганнее. Эти звуки режут слух Светы, как плеть рабскую спину. Ей видится разъяренное лицо Артема, осуждающий взгляд Беса, который он обрушит на нее, если княжна позволит обидеть его любимую сестренку.

– Дьяволы?! – Света подползает на одних коленях к брату и со всей силы бьет его плечом. – Отойди от ребенка, ты, чокнутый придурок, я сказала!

Брат от неожиданности заваливается назад и падает на задницу. Слышится хриплый смех итальянца.

От гнева бледное лицо Глеба наливается кровью.

– Ясно – разлюбила братика, значит, – рычит брат. – Тогда сделка, Светлячок. Сделка с дьяволом! Я не трогаю малышку, а ты отдаешь мне свою душу.

– Что ты несешь?! – рычит Света не менее яростно, нависнув над братом разгневанной фурией. Растрепанные белые волосы колышутся от каждого ее крика-слова. – Отпусти меня и девочку, пока отец не снес твою чокнутую голову!

– Снес голову? А мысль, – одним движением Глеб оказывается на ногах. Еще миг и, развернув Лену спиной к себе, он приставляет нож к ее тоненькой шее. – Либо твоя душа, либо головка малышки. Решай.

– Душа! – сразу же вскрикивает Света. Неважно, что это за безумная игра, но княжна убережет сестру Беса любой ценой. – Пусть душа, брат, хорошо. Я сделаю всё, только отпусти девочку.

– Оу, самое интересное – делать ничего не нужно, Светлячок, – оскаливается Глеб. – Просто согласись на вечные муки. Твоя душа будет гореть и страдать в тенетах моей воли. Но перед этим ты потеряешь силу и ослепнешь. Твое тело угаснет, как однолетний цветок. Представь всё это и просто скажи «да».

Его рука сжимает плечо Лены, и она вздрагивает, как пойманная бабочка.

– Да! – быстро говорит Света, толком не понимая, чем обернется для нее сказанный бред.

Миг – и черное покрывало накрывает весь мир. Княжна хлопает ослепшими глазами. Белый свет потух, как свеча.

Вместе с тьмой приходит и страх. Ее руки дрожат, горло немеет от ощущения бездонной пустоты, в которую она падает и падает…

Тьму прорезает мужской крик боли, затем удаляющийся голос брата:

– Похоже, к нам гости. Надеюсь, это мой собрат. Он обещал поиграть со мной в некую игру под названием «Покойник».

И тишина. Только порывистый плач девочки рядом.

Света перебарывает свою душевную слабость. Подумаешь, тьма. Темнота и в Африке темнота. Тут ребенок плачет.

– Лена, подползи ко мне, – зовет негромко. – Обними меня. Вот так, молодец. Всё будет хорошо. Нас спасут. Знаешь, кто?

– Знаю, – отвечает успокоившаяся малышка. – Братик. Он меня уже спасал от мажорки Кати.

– Значит, братик, – соглашается Света.

Девочка прижимается к княжне – щека к щеке. Ощущая жжение Лениных слез на своем лице, Света сама представляет, как в фабрику врывается и спасает… нет, почему-то не отец, даже не Лев Глумилев, глава Службы безопасности рода, а первокурсник старшей школы простолюдин Бесонов. Не странно ли?

* * *

За сорок минут до этого