Нью-йоркский бизнесмен Айзек Леман пришел в ужас от того, что не делается никаких попыток спустить шлюпку. Ему удалось раздобыть спасательный жилет, его револьвер был у него в кармане. Взглянув в сторону носа судна и увидев, как палубу заливает вода, Леман потребовал у матроса объяснений: почему тот бездействует.

“Капитан приказал никаких шлюпок не спускать”, – ответил матрос38.

“К черту капитана, – сказал Леман. – Вы что, не видите, что корабль тонет? – Он вытащил револьвер. – Приказываю спустить шлюпку. Первого, кто ослушается моего приказа, убью!”

Матрос согласился и, взмахнув топором, выбил предохранительный штырь. Шлюпка, и без того тяжелая, теперь была нагружена людьми – еще три тонны веса. Она качнулась внутрь и раздавила всех, кто стоял между нею и стенкой. По меньшей мере двое пассажиров, две сестры, чуть старше пятидесяти, погибли мгновенно от ранений, полученных при сильном ударе. Леману повредило правую ногу, однако он сумел отползти от группы раненых. Это оказалось нелегко. Человек он был крупный, полный, к тому же на нем было длинное пальто и спасательный жилет.

Пассажиры с матросами снова попытались спустить шлюпку. Дело двигалось, как вдруг что-то сорвалось, и сидевшие в этой лодке пассажиры тоже вывалились в воду. Примерно в то же время, по словам Лемана, с палубы внизу, ближе к носу, раздался “ужасный взрыв”. Произошел он, вероятно, оттого, что вода проникла еще в одну кочегарку и добралась до перегретого котла; таких повторных взрывов последовало несколько. С момента удара торпеды прошло лишь пятнадцать минут, но вода прибывала быстро.

Многие пассажиры махнули рукой на шлюпки и выбрали более прямой путь. Дауйт Харрис направился к носу, как и собирался. Он перелез через поручень с левого борта на палубе А и спустился по борту на две палубы, затем переместился к носу, который уже заливала вода, так что Харрису оставалось лишь сделать шаг. Он снял туфли, избавился от пальто, шляпы и книги о Медичи. Спасательного жилета у него не было – даже того, что он заказал у Уонамейкера. Он, как и другие, не пошел к себе в каюту, боясь застрять по дороге, однако теперь, стоя у кромки воды и понимая, что в самом деле может утонуть, передумал.

“Я осмотрелся и решил, что спасательный жилет непременно нужен, а потому снова поднялся на палубу А и бросился к себе в каюту”, – писал он39. Надев жилет, он вернулся на нос. Какой-то офицер окликнул его, подзывая к шлюпкам, “но я понял, что все места в них позарез нужны другим, и покачал головой в знак отказа. Я влез на поручень, перекинул через него ноги и, когда вода подошла к самой палубе, прыгнул за борт!”

Отплывая, он взглянул вверх и увидел, как мимо, заслоняя небо, проходят огромные трубы корабля.

Теодата Поуп с Эдвином Френдом условились: случись что-нибудь, они встретятся на шлюпочной палубе с горничной Теодаты, Эмили Робинсон. “Внезапно палубу, заполоненную людьми, было не узнать, – писала Теодата. – Помню, две женщины плакали, жалобно и беспомощно”40. Поуп с Френдом посмотрели за левый борт, где спускали шлюпку. Один конец ее пошел вниз раньше другого, и все полетели в море. Возможно, то была шлюпка, где сидел Огден Хэммонд, или же та, которую пытался спустить Леман, урожая револьвером. “Мы посмотрели друг на друга, пораженные этим зрелищем, и стали пробираться сквозь толпу к палубе В, к правому борту”.

Стоя у поручня, они увидели, что попытки спускать шлюпки с этого борта идут более успешно. Шлюпки проходили мимо них – их медленно опускали с палубы над головой при помощи лебедки. Они опасались, как бы корабль, идущий ко дну столь быстро и со столь сильным креном, не завалился на шлюпки, когда те окажутся на воде.

Друзья снова поднялись на шлюпочную палубу, однако ни в одну из оставшихся шлюпок сесть не попытались.

“Мы шли рядом, бок о бок, обхватив друг друга за талию”, – вспоминала Теодата. Им повстречалась пассажирка, с которой они успели близко познакомиться, Мари Депаж, бельгийская сестра милосердия. Вид у нее был ошарашенный. “С ней были друзья, двое мужчин, они поддерживали ее с обеих сторон, – писала Теодата. – Разговаривать было не время, разве что ты хотел предложить помощь”41. Поуп с Френдом направились к корме; теперь им приходилось идти по наклонившейся палубе вверх. К ним приблизилась горничная. Теодата заметила на ее лице напряженную улыбку. “Я не нашлась, что сделать, лишь положила руку ей на плечо и сказала: «О, Робинсон»”.

Они поискали спасательные жилеты. Обойдя несколько кают, нашли три. Френд помог женщинам надеть их; все вместе они пошли к поручню. Над ними под невероятным углом возвышались гигантские трубы корабля. Вода была далеко внизу.

Теодата взглянула на Френда. Оба они посмотрели вниз, на воду, и решили: пора. “Я попросила его отправиться первым”, – писала она.

Френд слез на палубу ниже и прыгнул. На короткое время он исчез, но вскоре вынырнул на поверхность и поднял взгляд на женщин. Корабль шел дальше; очертания Френда исчезли.

“Ну что же, Робинсон”. – С этими словами Теодата шагнула с поручня вниз42.

Грейс Френч побежала туда, где они с Престоном Причардом стояли в момент удара. Его нигде не было видно. Она подошла к поручню, сняла пальто и прыгнула. Спасательного жилета на ней не было. Она намеревалась плыть, пока не найдет обломок плавучего мусора. Ее затянуло глубоко под воду; там она попала в водоворот, созданный проходящим кораблем.

К этому времени капитан Тернер понял, что корабль затонет. Он надел спасательный жилет, однако остался на мостике вместе с другими офицерами и рулевым Хью Джонстоном. В радиорубке за мостиком старший радист корабля Роберт Лит, включив запасной аккумулятор, посылал сообщение за сообщением – он просил все корабли, что находились поблизости, немедленно идти к “Лузитании”.

Тернер попросил Джонстона еще раз проверить спиртовой уровень43.

“Двадцать пять градусов”, – крикнул Джонстон.

“Господи”, – сказал Тернер44.

С мостика ему видно было, как вода перехлестывает через бак внизу. Он сказал Джонстону: “Спасайтесь”45. Было 14.25 – после удара прошло пятнадцать минут.

Джонстон ушел с мостика и нашел спасательный буй – на корабле их было тридцать пять. Вода дошла до правого крыла мостика. Когда Джонстон оказался в море, его выбросило на палубу. “Мне оставалось попросту отдаться течению”, – рассказывал он.

Тернер остался на мостике.

“Я вновь занял свое место у перископа, – рассказывал Швигер своему другу Максу Валентинеру. – Корабль шел ко дну с невероятной скоростью. На палубе царила ужасная паника. В воду падали переполненные шлюпки, начисто сорванные с места. Люди в отчаянии беспомощно бегали взад-вперед по палубам. Мужчины и женщины прыгали в воду и пытались плыть к пустым перевернутым шлюпкам. Ничего более ужасного я в жизни не видел. У меня не было никакой возможности оказать помощь. Я смог бы спасти всего горстку. К тому же тот крейсер, что недавно прошел мимо нас, был не очень далеко и, должно быть, поймал сигналы бедствия. Скоро он появится, решил я. Не в силах смотреть на творившийся там ужас, я скомандовал погрузиться на двадцать метров и уходить”46.