Потеряв всякую надежду на спасение, она сказала себе, что настало время перейти на ту сторону, однако идущий изнутри голос сказал ей: нет, ее пора еще не пришла. “Над головою летали чайки, – писала она. – Помню, я отметила красоту голубых теней, которые море отбрасывало на их белые перья: они были счастливы, живы, и от этого мне стало довольно одиноко, мысли мои обратились к родным, ждавшим встречи со мною, – в то время они пили чай в саду. Представить себе их горе было невыносимо, я не удержалась и всплакнула”55.

Грейс Френч, прыгнувшая в море без спасательного жилета, ушла глубоко под воду. “Делалось все темнее и темнее, пока наконец вокруг не наступила тишина и покой, и я решила, что я, верно, в раю, – писала она. – В следующий миг я увидела, что вода делается все светлее и светлее, и наконец я вынырнула на поверхность и ухватилась за деревянную доску, которая помогла мне держаться на плаву. Тут я почувствовала, что спасена. Я схватилась за спасательный жилет на трупе какого-то молодого человека. Мы немного поплавали вместе, пока его не унесло большой волной”56.

Спрыгнув с корабля, Дуайт Харрис поплыл. “Оказавшись за бортом, я не испытал страха”57. Никаких неудобств он не чувствовал, словно попросту вошел в бассейн. Он был настолько спокоен, что, увидев плавающую книгу, взял ее в руки и рассмотрел.

“Лузитания” проплыла мимо. “Меня пронесло по всей длине корабля, и я видел все, что происходило! Первая шлюпка (с правого борта) была в воде, в ней сидело лишь двое моряков. Они окликнули меня, подзывая плыть к ним, но я поплыл дальше. Вторая шлюпка висела, перевернутая, канаты на одном конце заклинило; третья и четвертая шлюпки были набиты людьми”.

Он увидел, что вода уже вровень с мостиком. Пока корабль проходил мимо, его корма поднималась в воздух.

Для семейства Джозефа Фрэнкама, жителя английского города Бирмингема, ехавшего с женой, трехлетней дочерью и двумя сыновьями, пяти и семи лет, эти последние моменты были страшными58. Фрэнкам собрал всех в шлюпке на левом борту, у кормы. Шлюпка еще свисала с балки, однако Фрэнкам надеялся, что она отплывет от борта, оказавшись на воде. Внизу открывалась картина хаоса, смерти, то и дело все окутывали облака черного дыма – это взрывались один за другим котлы. От растущего давления воздуха в корпусе лопались иллюминаторы – корабль со стоном трещал по швам.

Впрочем, как ни странно, слышалось пение. Сначала “Типперери”, затем “Правь, Британия!”. Дальше зазвучал гимн “Пребудь со мною” – такой трогательный и печальный, что женщины начали плакать, и поющие перешли на “Гребите к берегу”, а потом по новой затянули “Правь, Британия!”.

Фрэнкам вспоминал: “Я прильнул к жене и детям и крепко держал их”59.

Маргарет Макуорт осталась на корабле, на шлюпочной палубе, рядом с Дороти Коннер. Зять Коннер искал спасательные жилеты где-то внизу. На палубе воцарилось странное спокойствие. Люди двигались “тихо и незаметно”, вспоминала Макуорт60. “Они напоминали мне рой пчел, не знающих, куда подевалась их матка”.

На миг показалось, будто корабль выпрямился. Разошелся слух о том, что команде удалось хотя бы закрыть водонепроницаемые переборки и опасность затонуть миновала. Макуорт и Коннер пожали друг другу руки. “Ну что ж, вот вам и ваше развлечение”, – сказала Макуорт61.

“С меня уже хватит”, – ответила Коннер.

Вернулся зять Коннер. Добраться до своей каюты он не сумел, поскольку коридор залила вода, но ему удалось раздобыть жилеты где-то еще. Все трое надели их. Макуорт расстегнула крючок на юбке, чтобы потом легче было ее снять, если понадобится.

Корабль снова накренился, сильнее прежнего. С момента удара прошло семнадцать минут. Они решили прыгать. Макуорт эта затея ужасала. Она ругала себя за это: “Я говорила себе, до чего же это глупо с моей стороны, бояться прыгать, когда мы оказались перед столь серьезной опасностью”.

Коннер с зятем перешли к поручню. Макуорт осталась на месте.

Коннер писала: “В такие времена за три минуты можно очень сблизиться с человеком, и, перед тем как прыгать, я схватила ее за руку, сжала ее, пытаясь ободрить”62.

Но Макуорт оставалась на палубе. Последнее, что она запомнила, были доходящая до колен вода и корабль, скользящий вперед, тянущий ее книзу.

Теодор и Белль Нейш, супруги из Канзас-Сити, лишь несколько часов назад любовавшиеся восходом солнца на верхней палубе, тоже стояли у поручня. Надев спасательные жилеты, они стояли рука об руку, тихо разговаривая. Посмотрев, как люди вывалились в море из одной шлюпки, они даже не попытались сесть в другую. Кто-то из команды сказал им: “Корабль не тонет, еще час продержится”63. Но Белль ему не поверила. Она смотрела на поручень и линию горизонта. По меняющемуся крену она поняла, что корабль быстро погружается в воду, и сказала: “Еще немножко, и нам конец”.

Белль отняла руку от руки Теодора, чтобы не утащить его под воду. “Мы смотрели на воду, говорили друг с другом. Вокруг поднялась настоящая суматоха, что-то гремело, раздавался звук чего-то ломающегося, а потом над головой у нас что-то нависло, быть может, шлюпка”. Шлюпка ударила ее, поцарапав голову. Она протянула руку, чтобы защитить Теодора. От резкого сдвига палубы вода дошла ей до подмышек. “Казалось, будто все во вселенной рвется и ломается”.

А потом она оказалась глубоко под водой – ушла вниз, насколько она могла судить, футов на 20 или 30. Взглянув вверх, сквозь толщу воды она увидела ярко-голубое небо. “Я подумала о том, как удивительно прекрасны солнечный свет и вода, если смотреть на них снизу”, – писала она64. Страшно ей не было. “Я подумала: «Да что там, я словно лежу в бабушкиной пуховой постели». Я забила ногами и стала всплывать быстрее”.

Голова ее обо что-то ударилась, затем еще раз и еще. “Я подняла правую руку, увидела голубое небо и обнаружила, что меня прибило к брусу шлюпки № 22”. К ней протянул руки какой-то человек. Она была до того ему благодарна, что попросила его написать свое имя на внутренней стороне ее туфли, “боясь, как бы от всех этих перипетий оно не выскочило у меня из головы”.

Его звали Херц – это был Дуглас Херц, молодой человек, проведший некоторое время в Сент-Луисе и возвращавшийся в Англию, чтобы поступить на службу в Южно-Йоркширский полк. Катастрофа стала кульминацией тяжелого периода в жизни Херца65. В 1913 году он потерял жену при крушении поезда во время их свадебного путешествия; в том же году при пожаре в доме погибла его мать.

Белль огляделась – ее мужа нигде не было видно.

Матрос Лесли Мортон помог спустить шлюпку № 13 с правого борта и отправился помогать второй, с той же стороны66. Вместе с другим матросом они, следуя указаниям унтер-офицера, с трудом переводили пассажиров через зазор между кораблем и шлюпкой. Под конец угол крена, по оценке Мортона, достиг 30 градусов. Сесть удалось шестидесяти пассажирам. Позже, когда его спросили, как смогли такое совершить, Мортон ответил: “Если человеку предстоит выбор между прыжком на шесть или семь футов и верной смертью, то даже немолодой способен прыгнуть на удивление «чертовски далеко»”67.